То, что говорил Гвэрин, было слишком пугающе и слишком похоже на правду. Но все же Элендур был сыном своего отца и наследным принцем Гондора и он не желал верить тому, что говорил эльф из далекой страны.

- Ты говоришь о войнах древности, в которых Саурон был победителем, - возразил Элендур. - Но в этой войне он проиграл. Рука моего отца сразила его - разве это не знак того, что Исилдур призван положить конец той тени, что веками царила над Средиземьем?

- Быть может, - согласился Гвэрин. - Я лишь хотел предупредить тебя об опасности. И если вести мои плохи, не вини вестника. Да воссияют звезды над домом Исилдура и над его потомками!

С этими словами нолдо, родившийся в Гондолине в ту пору, когда Саурон был военачальником Моргота и командовал войсками в Ледяной стране за Горами Ужаса, поклонился Элендуру, сыну Исилдура, героя, покончившего с врагом.

========== Сентябрь ==========

Ах, милый отец!

Боюсь, сейчас я не смогла бы станцевать тебе, даже если бы захотела - моя поступь не так легка, как была прежде, и становится все тяжелее с каждым днем. Я чувствую движения новых жизней в себе - и тоскую о том, что ты не можешь разделить со мной этой радости. Ты пишешь, что боишься меня запятнать - я не верю! Нет такой силы, что могла бы коснуться двух светочей, что горят во мне, и заставить их померкнуть. И нет для меня никого роднее тебя. Так почему же ты не веришь мне, когда я говорю, что ничего не боюсь, что готова принять любую твою ошибку, и простить ее, и никогда о ней не вспоминать? Прошу приезжай хотя бы на праздник Осеннего Солнца! Я не могу танцевать вместе с беззаботными девами в наших светлых садах, но спеть тебе я смогу.

Моя милая девочка!

Закрывая глаза, я иногда вижу тебя совсем крохой. Ты помнишь? В бескрайних полях той земли, что мы потеряли, распускались цветы - и из них ты собирала венки. А я никогда не носил короны краше, чем та, что ты сплела для меня из ромашек и вереска. О, моя Келебриан! Если бы мог я хоть раз вновь почувствовать то счастье и тот покой, что дарили нам те летние дни! Прошу, не разрывай мне сердце своими уговорами! Я мечтаю о том, чтобы быть рядом с тобой в это радостное время, чтобы приветствовать в этом мире твоих сыновей. Но увы - сейчас рядом с тобой для меня нет места. И я знаю, что тот, кому я отдал тебя в жены, сможет оградить тебя от любой беды, и это он, а не я теперь главный мужчина в твоей жизни. Передай ему, что я горд тем, каким мужем он стал для тебя, мое сокровище, моя звезда.

Настанет день, и мы увидимся. Будь счастлива.

Отец!

Если ты не приедешь ко мне, то приеду я! Элронд говорит, что для меня сейчас ехать в Лотлориэн - настоящее безумие, но ему меня не разубедить. Я даю тебе ровно неделю с того момента, как голубь унесет это письмо.

Я никогда не была серьезней.

========== Октябрь ==========

***

Осенние ночи были холодными, но утра были прозрачно свежи. Келеборн вместе со спутниками - четырьмя верными галадрим - въехал в Имладрис, когда рассветное солнце позолотило горные верхушки и расцветило лес вокруг багрянцем и золотом. Они ехали не спеша, и у владыки было достаточно времени, чтобы обдумать то, как и о чем он будет говорить с дочерью. Она писала ему, что простит любой его проступок, что забудет любую его ошибку, но Келеборн не заблуждался на этот счет. Келебриан выросла в любви, и жила в ней до сих пор, и для нее то, что совершил Келеборн, было просто непостижимо. И, хоть владыка и был полностью уверен, что наконец-то, едва ли не впервые в жизни, поступает по сердцу, единственной, в чьих глазах он боялся увидеть разочарование, была Келебриан. Именно поэтому он так упорно отказывался приезжать к ней, говорить с ней - и пусть это было сродни трусости, но Келеборн убедил себя, что так защищает не только собственную тайну, но и саму Келебриан.

Но откладывать визит дольше было уже нельзя. Сыновья Келебриан должны были появиться на свет на исходе зимы, и путешествие, даже по безопасным дорогам, было бы для нее слишком тяжелым сейчас, а подвергать дочь опасности Келеборн боялся больше, чем выдать невольно собственный секрет.

Их встретили посланцы Элронда и сопроводили во дворец, а там Келебриан сама вышла встречать отца.

И при первом взгляде на нее Келеборн забыл обо всем, что решил ей сказать, пока ехал из Лотлориэна - все слова, все осторожные объяснения, все полуправды будто враз покинули его, стоило ему вновь увидеть дочь, разлука с которой была такой долгой, и к которой всегда стремилось его сердце. В своем благословенном ожидании Келебриан была прекрасна и светла. На ней было простое белое платье, и серебряные волосы свободно рассыпались по плечам. Она улыбалась, раскрыв отцу объятия, и Келеборн видел, что вовсе не рассветное солнце дарило краски ее лицу - от Келебриан исходило собственное сияние - мягкое и чистое, свет новой жизни, которым она была одарена вдвойне. Ее походка была лишь немного тяжелей обычного, но все равно Келебриан словно плыла над мраморными плитами пола. Келеборн заключил ее в объятия, но не назвал “дитя мое”, как делал всегда - ибо она не была больше ребенком. Келебриан стала тем, кем была рождена и названа - Серебряной королевой, прекрасной и сияющей в совершенстве своей зрелости.

Но в следующий же миг она отстранилась от отца и улыбнулась, и то была улыбка маленькой девочки, которую Келеборн качал на коленях, которая пела и танцевала для него, чей образ он хранил в своем сердце все эти столетия.

- Ты все-таки приехал! - проговорила Келебриан радостно,- пришлось пойти на угрозы, чтобы заманить тебя к нам!

- Как я рад, что поддался на них,- ответил Келеборн, улыбаясь в ответ,- ты прекрасней, чем я тебя помню, дитя мое, а ведь мне казалось, что краше, чем ты, не бывает.

- Ох, не льсти мне, отец,- отмахнулась Келебриан, уводя его за руку,- мне уже малы все мои платья, а скоро, кажется, мне будет мал Имладрис.

Келеборн рассмеялся, чувствуя, как стальные оковы, скреплявшие сердце, лопаются одна за другой, и на душе его становится тепло и спокойно. И чего он опасался? Его девочка непременно поймет и простит его, примет со всеми его недостатками…

На террасе, куда Келебриан привела его, стоял Элронд, и Келеборн под его взглядом чуть не споткнулся на ровном месте.

- Приветствую владыку галадрим Лотлориэна, - церемонно сказал Элронд и поклонился. В последний раз он видел Келеборна вечером перед битвой у ворот Мораннона. Это было меньше года назад - но как многое изменилось за это время!

Келеборн улыбнулся и кивнул ему приветливо, как мог. Келебриан же, кажется, не заметила напряжения между отцом и мужем - она продолжала сжимать руку Келеборна.

- Мы очень ждали тебя,- сказала она искренне, и Келеборну захотелось уточнить, кто это “мы”, но он сдержался,- скажи, приятным ли было твое путешествие? Может, ты хочешь отдохнуть с дороги?

- Мой путь был легким, и я ничуть не устал,- ответил Келеборн, бросая быстрый взгляд на Элронда,- а как поживаешь ты, моя милая?

- У меня есть ощущение, что все вокруг считают своим долгом ограждать меня от всего на свете,- шутливо нахмурилась Келебриан, бросив укоризненный взгляд на Элронда,- особенно супруг мой, который почти не выпускает меня за пределы сада.

Элронд улыбнулся, переведя взгляд на Келебриан. Что бы ни происходило, достаточно было посмотреть на нее, и ему сразу становилось хорошо. Теперь он переживал лишь о том, что Келеборн выдаст свою тайну - как отреагирует Тилли, не хотелось и думать. Но сможет ли он скрыть от нее совершенное? Впрочем, тот, кто способен на предательство, способен, наверное, и на обман:

- Народ Имлариса не простит мне, если с тобой что-то случится, - полушутя, полусерьезно ответил Элронд.

Келебриан всплеснула руками, явно выражая недоверие, но тут же рассмеялась - Келеборн видел, что она искренне рада его приезду, и это согревало его и дарило уверенность. Он, не сдержавшись, снова сжал ее руку, и Келебриан, вновь повернувшись к нему, вдруг стала серьезной: