Братья и сестры праздновали, и Манве хорошо понимал, почему столько радости было в их голосах, в их сияющих взглядах. Но сам он сидел, не глядя ни на кого из них, не желая ни присоединиться к веселью, ни мешать веселиться другим. Никому из них не ведомо было, что сегодня он остался без половины себя самого.

Долгое время собравшиеся ждали, что Манве скажет приветственное слово и объявит новость, о которой все уже знали. Но он молчал.

- Кто тот герой, что освободил Арду от Мелькора? - Воскликнул наконец Оромэ. - Кто сделал то, на что мы не смогли решиться?

- Едва ли кто-то из живущих мог сделать это,- заметил Ауле, пожимая плечами - его настроение Манве, кажется, ни капли не занимало,- Или, по крайней мере, никто из тех, кто мог бы остаться жив после этого.

- И никто из эльфов, пришедших ко мне, - проговорил Намо.

- Не преждевременна ли в таком случае наша радость? - вопросила Ниенна, обводя всех туманным взглядом,- что если все мы обмануты, и Мелькор заставил нас верить в собственное исчезновение?

Манве посмотрел на нее прямо и серьезно, затем кивнул и нахмурился.

- Я не чувствую его больше,- сказал он,- но не могу поручиться, что он исчез навсегда.

- Ему суждено вернуться, - ответил Намо. - И когда он вернется, нас ждет война.

- Вернуться? - Воскликнул Ульмо, и волны вспенились во Внешнем море. - Так он сбежал? Разбил нашу цепь?

- Рады ли вы теперь, братья и сестры? - спросил Манве, не сдержавшись. Сам он не знал пока наверняка, правдива ли догадка Ульмо, действительно ли исчезновение Мелькора сулило им войну и страх, но в глубине души скорбь его сменилась надеждой. Пока Мелькор существовал, Манве верил, что сможет изменить в нем хоть что-нибудь, наставив его на верный путь.

- Я вижу, ты рад, - ответил Ульмо, срывая с головы венок. - Мелькор всегда был тебе дороже, чем мы - не говоря уж о детях Эру.

- Ты говоришь о вещах, которые нельзя сравнивать,- покачал головой Манве,- ни о ком из вас мне не нужно тревожиться так, как о нем, и никто из детей Эру не заблудился так безнадежно, как он. Каждый из них, перейдя черту жизни, может познать истинный облик вещей и спастись. Для него же это было невозможно. По его собственной вине или чьей-то еще - не важно.

- Каждый? - спросил Ульмо. - Даже те, кого он изменил? Те, чьи души он запер в порочном круге злобы?

Этот спор не имел никакого смысла, все было сказано и сделано, и исправить ничего было нельзя, и все же Ульмо не мог смолчать.

- А что сделал каждый из вас ради их спасения? - осведомился Манве,- я никогда не препятствовал вам в этой войне, даже напротив - я был всегда на вашей стороне, вступив в спор с собственным сердцем. Но ведь вы говорите, что это Мелькор виноват в появлении ненависти в этом мире. Зачем же вы так охотно пользуетесь его творением?

- Я защищал их, - ответил Ульмо, - и я готов был забрать даже младших детей сюда к нам, если бы Намо не запретил мне это и если бы ты не поддержал его.

- На то не было воли Эру Изначального, - пожал плечами Намо.

- Но почему он говорит с нами через тебя, Намо? - воскликнул вдруг Ульмо, перенося гнев на младшего, - и почему он так суров к своим детям?

- У младших детей Эру своя судьба и свой путь,- заметил Манве успокаивающе,- и не к чему сейчас обсуждать волю Эру и судьбы его созданий. Мы ведь собрались здесь совсем не для этого, не так ли?

- Мы собрались здесь, чтобы праздновать, - ответил Ульмо, успокаиваясь, - но, кажется, рано радовались. И теперь я хочу знать, что случилось. Ведомо ли это кому-то из собравшихся?

- Я знаю лишь, что Мелькор вернется вновь. Где он сейчас и когда возвратится - про то мне неведомо, - сказал Намо.

- Это ведомо одному лишь Эру, надо полагать,- мрачно ответил Ауле, покачав головой,- А от него ответа мы, боюсь, не добьемся.

- Я готов лично отправиться в Средиземье, чтобы охранять эльдар, - проговорил Ульмо.

- Я с тобой! - воскликнул Оромэ, давно заждавшийся случая присоединиться к какому-нибудь интересному делу.

Манве улыбнулся.

- Сейчас, братья? - спросил он,- отчего же не приходила вам эта мысль раньше, когда Мелькор еще был воплощенным? - он покачал головой,- тебе, Ульмо, я повелеваю следить не за эльдар, но за тем, чтобы Мелькор не вернулся незамеченным. А ты, Оромэ, можешь помочь ему, буде на то твоя воля.

- Ты мне поручаешь следить за этим? - проговорил Ульмо. - За тем, за чем ты сам никогда не мог уследить? Хорошо, я повинуюсь твоей воле и приму любую помощь.

Манве наградил его прохладным взглядом и кивнул.

- Может быть, ты справишься лучше, брат мой,- проговорил он с легкой улыбкой.

Чуть заметно кивнув, Ульмо растаял в воздухе, оставив лишь облако туманной мороси. Оромэ, кивнув более вежливо, протянул руку Ване и покинул Круг Судьбы вместе с ней.

Когда и остальные покинул Круг судьбы, Манве повернулся к Варде и улыбнулся ей.

- Жаль, что я испортил всем праздник,- сказал он негромко,- может быть, устроить что-нибудь не по столь сомнительному поводу? Я и сам не прочь повеселиться…

- Повеселиться? - переспросила Варда, словно не веря собственным ушам. Ей самой новости о грядущей войне не показались слишком веселыми, - ну давай созовем эльфов, послушаем их песни. Пусть споют, пока есть еще время.

- Мы появились, зная, что рано или поздно нас ждет война, - Манве сжал ее руку и улыбнулся, - так к чему страшиться ее сейчас, пока она не на пороге?

- Я не хочу войны, - ответила она, обнимая Манве. Два тела соединились, устремляясь ввысь, сквозь облака к звездам, превращаясь в ветер и вновь обретая черты, - “не хочу”, “не хочу” вторило звездное эхо…

“Я не для этого выбрала тебя”.

========== Принцы: побег от скуки ==========

Время в Лориэне текло незаметно. С тех пор, как все гости покинули благословенный край, прошел целый месяц, а Леголасу казалось, что всего пара дней. После возвращения Владычицы, жизнь в Золотом королевстве входила в привычное русло. Опасность войны - на этот раз с Королем-Чародеем на стороне Гондора - все еще нависала над эльфами, но пока война была не на пороге. Леголас с близнецами целые дни проводили в лесу или на тренировочных площадках, очень часто к ним присоединялся и Риннельдор, который, освободившись от воли Мелькора, теперь, кажется, надеялся наверстать упущенное. Если же выдавалось свободное время, друзья проводили его в компании владык, которые никогда не отказывали им в беседе. Леголас тосковал по отцу - он чувствовал, что все еще виноват перед ним. Трандуил уехал, едва попрощавшись, и Леголас понимал, кажется, почему он был так мрачен и молчалив, покидая Лориэн. Но помочь ему принц был не в силах - он лишь дал себе слово, что, позволив отцу немного успокоиться, вернется домой и снова попробует поговорить и помириться с ним. Пусть даже не из-за него на сей раз переживал лесной король.

В Лориэне вместе с Леголасом осталось еще около десятка нандор, и среди них был Эриниль.

Утром на исходе месяца, едва солнце поднялось над горизонтом, Леголас был уже на ногах. Вчетвером они отправились бродить по светлым тропам вдоль быстрой реки, только в этот раз принц Ласгалена отчего-то был необыкновенно молчалив и задумчив.

- Что с тобой сегодня? - спросил Элладан, который, напротив, был весел и бодр.

Леголас улыбнулся друзьям.

- Ничего особенного,- ответил он,- просто… мы живем здесь уже так долго, и я надеялся, что мы сможем отправиться путешествовать после того, как все тревоги немного улягутся. И вот, они улеглись, а мы все еще здесь,- он хмыкнул,- не то чтобы мне не нравилось в Лотлориэне - но я прожил всю жизнь в одном лесу и ушел из него не для того, чтобы остаться в другом навсегда.

- Я думаю, мы ненадолго тут останемся, - проговорил Элрохир. - Если эльдар заключат союз с Гондором, воины Имладриса отправятся на войну с королем-чародеем.

- Ты шутишь? - Воскликнул Элладан. - Кто-то, может, и отправится, а мы будем охранять яблоневые сады от белок.