— Не крени лук в бок, держи его ровно параллельно телу, — объяснял он, отступив на шаг, пока парнишка старательно выпрямлялся и натягивал тетиву, — не наклоняй голову, а то тетива тебе нос оторвет. Не закрывай один глаз — целься обоими.

— Но у тебя-то всего один глаз! — немного обиженно, пыхтя, возразил Иан. Такого напора от обычно весьма безразличного отца он явно не ожидал.

— Потому я это и знаю точно, — отозвался Иорвет, — не выпускай цель из вида и сосредоточься на точке, в которую хочешь попасть. Стреляй после вдоха, на выдохе.

Иан послушно выполнил все указания, и когда выпустил наконец стрелу, она, подлетев немного выше, чем следовало, все равно попала в верхнюю границу мишени. Иорвет недовольно цыкнул.

— Не задирай наконечник вверх, если твоя цель ближе, чем в ста шагах, стреляй прямо, — сказал он, снова берясь за руки мальчика, — стрелять в прыжке и навскидку я научу тебя, когда научишься целиться прямо.

Иан сжал зубы, распахнул глаза так широко, словно теперь боялся лишний раз моргнуть, и выстрелил снова. На этот раз снаряд пролетел по четкой прямой линии и вонзился точно в красный центр мишени. И видя, как гордо улыбнулся Иорвет, Роше в очередной раз со вздохом признал про себя — подарок был выбран отличный.

— Неплохо, — сообщил отец, согнав со своего лица свет любования отпрыском, — теперь попробуй попасть пять раз из семи.

***

Почти каждое утро для Роше и Иорвета проходило одинаково.

Медленными размеренными движениями, пока Вернон выбирался из постели, эльф разводил мыло в маленькой глиняной миске. Вытаскивал из длинного сафьянового чехла блестящую бритву с удобной костяной ручкой, готовил большую мягкую кисть, и ждал, пока Роше сядет на стул перед круглым зеркалом в простой серебряной раме. Зеркало это Иорвет подарил Вернону, сказав, что оно должно заменить то, что они разбили, пока еще жили в пещере в Велене. Видимо, примета о семи годах несчастий глубоко запала эльфу в душу, но этот простой незамысловатый подарок Роше хранил, как зеницу ока.

Он опустился на стул и запрокинул голову, прикрыл глаза. Иорвет, не посчитавший нужным одеться перед свершением ритуала, аккуратными, почти ласковыми движениями, принялся наносить ему на щеки мягкую мыльную пену. Они оба знали, чем закончится это действо, но даже то, что за ним обычно следовало, не было таким интимным и трепетным, как минуты, пока Иорвет водил по лицу и шее Роше острым лезвием бритвы. В эти моменты эльф обычно молчал либо неспешно и тихо делился новостями из собственной жизни. Днями они почти не виделись, и Вернон боялся, что Иорвету вскоре придворная жизнь наскучит. Но тот, кажется, приняв собственную эльфскую сущность, как должное, начал воспринимать течение времени иначе, и в течение его дня могло вовсе ничего не происходить, но эльф все равно оставался доволен минутами уединения, чтения книг из библиотеки Фольтеста или общением с Ианом. Сложно было предугадать, как долго могла длиться эта гармония, но новый — неторопливый, плавный Иорвет, обретший внутренний покой, — восхищал Роше.

Острое лезвие скользнуло по его щеке, эльф стряхнул пену, повторил свой жест.

— Иан хочет выйти на болота, — сообщил он привычным светским тоном, каким рассказывал о сюжете очередного прочитанного трактата.

Роше, до того расслабленный, погруженный в приятную теплую негу родного запаха и ласковых касаний, дернулся, едва не напоровшись на лезвие горлом.

— Нет, — решительно ответил он, — только через мой труп.

— Рвани так еще раз, — тихо рассмеялся Иорвет, — и за этим дело не станет.

— Ты совсем с ума сошел? — Роше больше не дергался, но смотрел теперь на эльфа широко раскрытыми глазами, — ты и сам не ходишь на эти болота, потому что там опасно.

— Ты собираешься вечно растить его, как тепличное растение? — звучание голоса Иорвета почти не изменилось, но Роше знал его достаточно хорошо, чтобы чувствовать, как в теплом меде его тона теперь сквозит железо, — он пришел ко мне просить разрешения, и я хотел его дать.

— Он пришел к тебе, потому что знал, что ты согласишься, и ты решил выставить меня злодеем, все запрещающим бедному свободному эльфу? — жестко спросил Роше.

— Он пришел ко мне, потому что я — его отец, — отозвался Иорвет. Руки продолжали методично сбривать жесткую щетину, но теперь уже без привычной волнительной нежности.

— А я, значит, какой-то приблуда, — иронично поинтересовался Роше, — который вовсе не имеет права голоса в этом вопросе?

— Я не это имел в виду, — откликнулся Иорвет, — если бы я считал тебя приблудой, я бы не спрашивал твоего мнения, и сделал все по-своему. Но Иан — не какой-то изнеженный аристократишка, не умеющий за себя постоять. И стрелять он должен учиться не только по соломенным мишеням во дворе!

— Ему пять лет! — почти взмолился Вернон.

— Ты в его возрасте уже обносил лавки в Храмовом квартале и ни разу не попался страже, — Иорвет не переходил на обычный для себя ядовитый тон, продолжая говорить мягко и вкрадчиво, но при том все еще держал лезвие у горла Вернона.

— И я жизнь положил на то, чтобы моим детям не пришлось так делать! — Роше сжал кулаки, а Иорвет внезапно опустил руку с бритвой, отступил на полшага — этот жест от любого другого можно было бы принять за признак смирения.

— Анаис уже ходила туда, — сказал он очень тихо, и Роше пришлось поднять голову, чтобы в отражении в зеркале поймать его выражение лица, — ей ты позволил.

— Анаис старше, и она королева, — Вернон старался говорить мягко, хотя прекрасно понимал, что на этот раз совершенно прав, — кроме того, вместе с ней тогда на болота ходил я сам и еще восемнадцать гвардейцев, вооруженных до зубов.

Иорвет фыркнул.

— Не думаешь же ты, что я собирался отправить своего сына в объятия утопцев в одиночку? — спросил он с вызовом, и Вернон неожиданно осознал, что проиграл этот спор. Зайдя с геройских карт в начале кона, сейчас гребанный эльф добивал его разумными доводами, — я сам пойду с ним, и ты тоже можешь присоединиться. И еще, если хочешь, расставь по всему болоту хоть сотню стражников с самострелами. Пусть Иан пристрелит какую-нибудь выпь, убедится, что научился держать оружие в руках. Ты же не думаешь, что не сможешь защитить его от возможных опасностей?

Вернон молчал, и пока между ними клубилась тишина, Иорвет снова приблизился, отер пальцем дорожку белой пены с шеи Роше, а потом вернулся к своему неторопливому занятию.

— Я отправлю разведчиков, чтобы наметить самый безопасный путь, — после долгой паузы смиренным тоном заговорил Роше, — мы отправимся с Ианом вместе, и по всей дороге я расставлю гвардейцев, чтобы очистили нам путь от утопцев и водных баб. И если они еще и всех выпей в округе распугают, я за это не в ответе.

Лезвие проскользило по последнему островку щетины, и Иорвет, быстро вдохнув, наклонился и поцеловал Вернона в гладкую влажную щеку.

— Ты бы видел, как он попадает по движущейся цели, — прошептал он с неповторимой страстью, — я в его возрасте едва попадал по неподвижной мишени.

— Просто ты очень хорошо его учишь, — ответил Роше, снова закрывая глаза с легкой улыбкой проигравшего.

***

В лодке, переправлявшей их до границы болот, Иан не крутился, даже почти не смотрел по сторонам. Сидел, вцепившись в свой лук с таким решительным выражением лица, словно готовился к генеральному сражению с давним и опасным противником. Роше поглядывал на него время от времени, боясь распознать в мальчике признаки страха или неуверенности. За те пару дней, что прошли с памятного разговора с Иорветом, Вернон и сам пришел к выводу, что долго держать Иана взаперти, в границах дворцового сада — неразумно. Как бы ни хотелось человеку спрятать сына от всех опасностей этого мира, изнеженного пугливого слабака из него тоже растить не годилось. Но Иан, взволнованный, но не напуганный, явно был полон решимости одолеть пугающую громаду болот, а заодно продемонстрировать, как хорошо и быстро осваивал стрельбу из лука.