— Мне нужно в Туссент, — ответил Роше, — но сперва — я должен найти Иорвета.

Анаис на этот раз заметно нахмурилась.

— Я удивлена, что он не нагнал тебя раньше, чем это сделала я, — заметила она, — я не видела его со вчерашнего дня, может быть, он все еще в Вызиме? Если хочешь, я разошлю агентов, и они найдут его.

Роше подумал пару мгновений, потом покачал головой.

— Не нужно. Если захочет, он придет сам. Но если встретишь его, передай, что я проведу в этой корчме еще три дня, а потом поеду в Новиград, а оттуда — в Боклер. Хотя, может, он сам уже направился туда.

Анаис быстро кивнула.

Они прощались на закате. Королева, снова натянувшая на голову капюшон, долго стояла у своего коня, не решаясь сесть в седло, и Роше, протянув руку, мягко коснулся ее плеча.

— Езжай, — сказал он, — теперь я не пропаду.

Анаис неожиданно громко всхлипнула, рванулась вперед и повисла у него на шее, уткнувшись носом ему в плечо — Роше и не замечал раньше, когда это королева успела стать с ним почти одного роста. Маленькая девочка, отказывавшаяся играть в куклы, выросла, и отпускать ее одну было больше не страшно.

Он обнял ее и прижал к себе на несколько секунд, погладил по спине, и, когда Анаис отстранилась, она сконфуженно смахивала со щек слезы, но улыбалась ему.

— До встречи, Роше, — проговорила она, наконец ставя ногу в стремя.

— До встречи, Анаис, — ответил он, сглотнув непрошенный соленый комок.

***

Сидя в опрятной маленькой комнате на втором этаже корчмы, Роше неторопливо развязал один из дорожных мешков — самый маленький, но упакованный особенно тщательно. На столе перед собой он сперва разложил бритву, большую мягкую кисточку и завернутый в тряпицу кусок мыла. Последним на столешницу перед ним опустилось простое зеркало в серебряной раме.

Гладкая поверхность успела проясниться, и теперь ее пересекала лишь одна неровная трещина, как ударившая где-то вдалеке молния. Роше, не взглянув на свое отражение, принялся разводить в выданной корчмарем миске густую мыльную пену. За окном занималась заря, и света в комнате пока было недостаточно, чтобы бриться, но его руки действовали уверенно и четко, хотя самостоятельно Роше не брился уже восемь лет.

Он сел за стол, накинул на грудь желтоватое полотенце, и, лишь взявшись за кисть, посмотрел в зеркало.

Предутренние сумерки смутно выхватывали силуэт, застывший в дверном проеме у него за спиной. Пальцы Роше лишь слегка дрогнули — на краткий миг ему показалось, что это снова она, его давняя проклятая спутница, пришла все же забрать свое. Но силуэт порывисто дрогнул — Вернон услышал, как скрипнул деревянный пол под легкими шагами.

— Ты все сделаешь неправильно, — раздался негромкий недовольный голос Иорвета, — дай сюда.

Комментарий к Сняв голову, по волосам не плачут. ч. 3

Это, дорогой читатель, еще не конец!)

========== В начале пути ==========

— Ты забрал его с собой, — эльф повернулся на бок, отстранился от человека и чуть приподнялся над постелью. Зеркало стояло на столе в нескольких шагах от постели, и серо-жемчужный утренний свет, казалось, мерк вокруг него.

— Я, может быть, и не очень умен, но зато весьма практичен, — ответил человек — он лежал на спине, прикрыв глаза, и Иорвет не мог насмотреться на его спокойное, без всякой магии помолодевшее лицо. В этой тесной комнате, скудной обстановке, изгнанный из родного города, едва спасшийся от смерти, он, казалось, медленно просыпался, вспоминал, кто он есть, — ты заплатил за него, потом подарил его мне. Значит, оно мое.

— Кто сказал тебе, что ты не очень умен? — Иорвет снова двинулся, подвернулся под руку Вернона, устроил голову у него на плече, прикрыл глаза, позволяя знакомому мускусному запаху человеческого тела окутать себя, развеять тревожную тишину рассветных сумерек.

— Ты, — напомнил Вернон. Его пальцы, едва касаясь, скользнули по спине эльфа, — ты постоянно называешь меня «глупым человеком».

— Не стоит мне верить, — откликнулся Иорвет, тихо хмыкнув, — я слишком часто лгу.

Босой стопой он провел по ноге человека вверх, подался выше, и Вернон, словно угадав его мысли, склонился навстречу — поцелуй вышел неторопливый, почти робкий, как первые прикосновения заморозков на исходе осени, как первый хрустальный блеск грядущей зимы.

— А я — верю, — ответил человек, когда их губы наконец разомкнулись, — это ли не доказательство того, что ты прав?

Иорвет не ответил. Он смотрел в лицо человека, лениво размышляя о том, что никогда прежде не видел его таким умиротворенным и чистым, словно, избавившись от всех обязанностей, от долга и правил, которые прежде составляли всю его жизнь, Вернон наконец смог по-настоящему дышать.

— Чего ты пялишься? — спросил он, мельком улыбнувшись.

— Скажи мне, — прошептал Иорвет, внезапно охваченный непрошенным страхом — что если, отринув обязательства, скинув груз прошлой жизни, человек решит оставить в прошлом все, что тянуло его ко дну — в том числе и эльфа. Предателя. Того, кто остался главным врагом, даже капитулировав.

— Опять? — Вернон тихо рассмеялся, — для тебя эта фраза значит так много? Я ведь всегда…

— Скажи, — Иорвет даже приподнялся над ним, уперевшись ладонью в грудь человека, — просто скажи это вслух.

Вернон нахмурился, облизнул губы, будто проникнувшись вдруг важностью и торжественностью момента.

— Конечно, я люблю тебя, — сказал он раздраженно, — но почему…

— Не надо, — эльф прижался к нему всем телом, лбом прильнул ко лбу и замер, чувствуя, как рассветный холод подбирается к нему. Человек, конечно, почувствовал его дрожь — а, может, понял, что Иорвет чего-то недоговаривает. Он обнял его в ответ, и теперь гладил по волосам, как испуганного ребенка, ищущего у него защиты.

— В чем дело? — отважился Вернон задать вопрос, когда дрожь наконец немного отпустила Иорвета, — все кончилось, я жив и, если твой торговец не обманул тебя, старость мне больше не грозит. Мы свободны и можем ехать, куда пожелаем. Нам больше ничто не угрожает, а мне не нужно думать больше ни о ком, кроме тебя и Иана. Так что с тобой? Чего ты боишься?

Иорвет молчал. Он отвернулся от Вернона, отстранился от него и снова улегся рядом. Некоторое время изучал деревянный потолок над своей головой.

— Срок договора еще не закончился, — сказал он наконец, — и есть еще одна вещь, которую я тебе не сказал.

Вернон вздохнул.

— Ну конечно. Я мог бы догадаться, — пробормотал он, — что еще? Вместе с этим зеркалом я получил какое-то смертельное проклятье? Или я не смогу умереть, даже если захочу?

Иорвет покосился на него.

— Если захочешь умереть, только скажи — я сам тебя зарежу, — сказал он недовольно, — от этого зеркало тебя защитить не сможет.

— Ну и замечательно, — легкомысленно улыбнулся Вернон, — значит, когда ты состаришься или устанешь от жизни, мы сможем совершить двойное самоубийство, как в одной из этих ваших эльфских легенд. Надо будет только найти какого-нибудь барда, который сложит об этом балладу, над которой будут рыдать все по ту и эту сторону Яруги.

Иорвет сел, поджав под себя ноги, и устремил недовольный взгляд на человека.

— Для вас, людей, все так просто, — заметил он.

— А для вас, эльфов, все непременно должно быть сложно, — усмехнулся Вернон, — если любовь — то трагическая, если война — то со всем миром.

— Я обещал торговцу свою душу, — опустив глаз, тихо произнес Иорвет, — он получит ее, если ты разлюбишь и прогонишь меня.

Вернон прикрыл глаза и выдохнул, потом тихо рассмеялся.

— Что ж, — сказал он, не поднимая век, — ты знал, на что соглашаться. Ничего подобного просто не могло произойти. Так что душа твоя останется при тебе, можешь не волноваться об этом.

— Я знаю, — ответил Иорвет после еще одной неловкой паузы, — но мне все еще страшно в это поверить.

— Сколько времени осталось, пока не выйдет срок договора? — твердо спросил Вернон, поднимаясь повыше на постели и снова глядя на эльфа в упор.