— Согласен, — не посомневавшись ни секунды, подтвердил Геральт, — только не светите лицами и, Роше…- он перевел на Вернона тяжелый серьезный взгляд, — без твоих обычных выходок. Если ты снова, как под Вергеном, начнешь заливать все вокруг кровью врагов, мне придется тебя обезвредить.
— Я сам его обезврежу, — снова не дал Роше возмущенно высказаться Иорвет, — тайная операция — значит, тайная.
Сжимая кулаки, Вернон отвернулся от них. Неприятней всего было признавать, что ведьмак, в сущности, совершенно прав. Мало что в жизни могло по-настоящему вывести Роше из себя, заставить не просто импровизировать, а, наплевав на все, рваться вперед, не считая трупы на пути. И жизнь его сына была одной из этих вещей — также, как жизни товарищей, павших много лет назад. За Иана Роше был готов уничтожить не только короля соседнего государства и его ручного колдуна. За сына он мог бы вырезать все это государство подчистую.
— Я понял, — сказал он твердо, — тайная операция. Отправляемся на закате, в сумерках мы сможем перемещаться незаметно.
— Подождите, — неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор Анаис, — а мне что делать? Сидеть и ждать, пока вы там перемещаетесь?
— Именно так, моя королева, — подтвердил Роше, чуя назревающие в воздухе неприятности, — мы вернемся самое позднее — к рассвету, и отчитаемся перед вами.
— Ну уж нет! — Анаис величественно вздернула подбородок и выпрямилась, — я не стану сидеть, сложа руки, когда речь идет об измене…
— Вы останетесь, Анаис, — спокойно, но настойчиво повторил Вернон.
Синие глаза девушки нехорошо сверкнули.
— Ты мне не отец, Роше! — выкрикнула она.
Никто не успел понять, как произошло то, что произошло дальше. Иорвет, до сих пор сидевший с безучастным видом, оказался рядом с Анаис за долю мгновения, а потом отвесил ей пощечину — почти без замаха, но очень звонкую. Роше и ведьмак застыли, словно та оплеуха досталась им.
Анаис отступила, прижав ладонь к пылающей щеке. Иорвет не двинулся с места.
— Никогда не смей так говорить, девчонка, — сказал он негромко, на Старшей речи — и оттого слова прозвучали, как заклинание, которым освобождали одержимого. Мысленно Роше уже попрощался с Иорветом — после такого изгнание было бы для него лучшим вариантом, и, конечно, Вернону придется отправиться за ним следом, придумав для Иана объяснение, почему они оба бросают его…
Анаис опустила глаза и судорожно вдохнула.
— Прости меня, — она повернулась к Роше, но не смотрела на него, и в ней сейчас больше не была видна суровая королева-воин. Это снова была маленькая испуганная девочка, которая не знала, что делать, и ждала что он, Роше, ей подскажет, направит и пойдет рядом.
Обнимать ее сейчас, на глазах Геральта, было бы неправильно — она все еще была королевой, и Роше, ступив к ней ближе, медленно опустился на одно колено.
— Позвольте мне выполнить эту работу для вас, моя королева, — проговорил он, и, когда Анаис посмотрела на него, быстро незаметно подмигнул, — я принесу вам голову предателя, что бы это ни стоило.
Анаис мельком улыбнулась, но тут же серьезно кивнула.
— Ступайте, — обратилась она к присутствующим, обведя их взглядом, и наконец снова посмотрела на Роше, — я доверяю вам.
Когда дверь покоев Анаис за ними закрылась, Геральт тихо рассмеялся.
— Поздравляю, Роше, — сказал он, размашисто шагая по коридору, — ты вырастил себе новую Бьянку.
— Если ты хоть пальцем ее…- с угрозой отозвался Роше.
— Понял-понял, — ведьмак поднял руки в беспомощном жесте, — яйца мои мне пока дороги.
***
— За нами хвост, — заявил Геральт, когда они свернули с широкой шумной улицы в темный проулок, ведущий в нищие кварталы. Солнце уже скрывалось за горизонтом, и в городе зажигали фонари. Людей вокруг было достаточно много, но на трех прохожих едва ли кто-то обращал внимание. Иорвет единственный прятал лицо и уши под капюшоном — слишком узнаваемый, чтобы слиться с толпой. Ведьмак не потрудился как-то замаскировать свою приметную личность, но на него люди предпочитали не смотреть вовсе — кому охота лишний раз привлекать внимание мутанта? Роше же, одетый как обычный бедный горожанин, казалось, мог бы заговорить с любым встречным и остаться неузнанным — его лицо, слишком обыкновенное, чтобы кто-то мог запомнить именно его, а не окружающие регалии, прятать не имело смысла.
Они пересекли торговую площадь, отставая друг от друга на несколько шагов, будто шли порознь, и, только свернув в тихий переулок, зашагали рядом — до того, как ведьмак заметил слежку.
Иорвет настороженно огляделся, прислушиваясь, потом бросил на Роше разозленный взгляд из-под капюшона, повернулся, поднял глаз над уровнем головы Геральта.
— Выходи, — такого строгого, непреклонного тона Роше у него прежде никогда не слышал, и, когда из тени узкого балкона по стене скользнула маленькая фигурка, понял, что Иорвет еще говорил слишком мягко.
Лицо у Иана было ни капли не виноватое, хоть он и пытался всеми силами напустить на себя покаянный вид.
— Ты совсем с ума сошел? — первым выступил Роше, подходя к мальчику ближе, — мы столько усилий потратили, чтобы тебя спасти, а ты снова лезешь? Иан, ты ведь уже не маленький, должен понимать, когда пора заканчивать игры.
— Это не игры, — очень серьезно заметил мальчик, — это ведь меня чуть не убили, и я тоже хотел понять, кто и почему. К тому же, я помню, как шел, и могу показать…
— За что ты так с нами? — в тоне Иорвета звучала пугающая горечь. Он словно сам был королем, которому самый верный соратник поднес чашу с ядом, — тебе совершенно наплевать на то, что с нами будет, если ты умрешь?
Иан заметно сник. Он был уже достаточно взрослым, чтобы старые приемы Иорвета на него не действовали. Но это воззвание к чувству вины было чем-то новеньким. Роше невольно восхитился — как бы быстро ни рос и ни умнел Иан, Иорвет успевал подстроиться под него, освоить новые методы и найти новые подходы. Сейчас эльф выстрелил наповал.
— Я хотел быть полезным, — Иан завел руки за спину и усиленно изучал носки своих сапог, явно стараясь позорно не разреветься.
Иорвет покачал головой и отвернулся, и у Роше сердце закололо от жалости. Иан шмыгнул носом. Но ставить под сомнения слова Иорвета возражениями Вернон не собирался.
— Вообще-то, это неплохая идея, — вмешался вдруг ведьмак, — с нами ты будешь в безопасности, малыш. А если покажешь, где на тебя напали, дело пойдет быстрее.
Лицо Иана засветилось надеждой, а Иорвет послал ведьмаку быстрый раздраженный взгляд — отцовские приемы были Геральту, казалось, совершенно неведомы.
— Хорошо, — наконец вынес вердикт эльф, — но мы еще поговорим об этом, Иан.
Мальчик поспешно кивнул, но виноватое выражение слишком быстро сменилось торжеством, и Роше понял, что воспитательный акт провалился.
— Ведьмак, регент, одноглазый террорист и ребенок, — недовольно пробормотал Иорвет, — самая незаметная группа в истории.
Его опасения, впрочем, оказались почти беспочвенными. Из узкого проулка они вышли на широкую грязную улицу, оказавшуюся совершенно безлюдной. Фонари здесь не горели, и черные провалы окон смотрели на них беззвучно и безразлично. Откуда-то издалека доносилась негромкая музыка — видимо, в местной таверне вечер только начинался, но на пути им лишь пару раз попались совершенно пьяные прохожие, не обратившие на них никакого внимания. Темнота сгущалась, и Иан, оробев, притерся поближе к Роше и несмело взял его за руку, хотя из присутствующих Вернон видел в сумерках хуже всех.
Шли молча — ведьмак чуть впереди, как гончий пес, принюхивавшийся и сосредоточенный. Иорвет остался в тылу шествия — его явно теперь куда больше занимала безопасность Иана, чем цель их похода, и он старался не выпускать мальчика из вида. Вернон же силился смотреть по сторонам и прислушиваться, но понимал, что сейчас здесь он — самый бесполезный из всех. Годы, прошедшие со времен войны, не притупили его зрения и слуха, не стерли в памяти прежние навыки, но тягаться с бывшим командиром скоя’таэлей, а, тем более, с ведьмаком он никак не мог. Оставалось надеяться, что в решающий момент он не станет для них обузой. По крайней мере, в случае чего, он сможет защитить Иана. Маленькая холодная ладошка держала его пальцы крепко. Мальчик смотрел прямо перед собой, хмуря темные брови, шагал четко и быстро, но во всей его фигуре чувствовался плохо скрываемый страх, который наконец догнал мальчика. Здесь, на этих улицах, его прокляли, едва не довели до смерти, и сейчас малыш, казалось, наконец это осознал.
