Неутомимый герольд объявил начало бала, и Роше, которому вместо танцев хотелось отправиться на смотр войск, подал руку виновато улыбающейся Рии. У императрицы был такой вид, словно это она была ответственна за произошедшее, и теперь не знала, как загладить вину.
— Я поговорю с ним, — шепнула она Роше, склонившись в первом реверансе, — Дани и сам не хочет войны.
Вернон глянул в изумрудные глаза императрицы и невольно улыбнулся. Если бы Эмгыр слышал, что супруга назвала его при посторонних этим странным прозвищем, война могла бы начаться гораздо раньше.
— Благодарю, ваше величество, — ответил Роше с поклоном.
В тот момент, когда первая пара должна была ступить на марш, дверь в бальную залу распахнулась. Вернон был совершенно уверен, что Анаис после всего произошедшего не явится на бал, и не собирался ее осуждать. Слово было сказано, и никакими танцами сделанного было не исправить.
Но сейчас королева стояла на пороге в тяжелом пышном платье из зеленой парчи. Ее длинную шею украшало ожерелье из белого золота с мерцающими крупными изумрудами. Герольд, не успевший разобраться, что происходит, замер, как и все остальные вокруг.
Быстрой уверенной походкой, какой король Фольтест обходил выстроенные на парад войска, Анаис пересекла залу и подошла к столу с закусками, где Фергус, воспользовавшись всеобщим замешательством, спешил набить карманы официального черного дублета сладостями, будто дома, в Нильфгаарде, его держали в черном теле и не давали ничего, слаще морковки.
Юная королева поклонилась, как делали все кавалеры, приглашая даму на первый выход, протянула мальчику руку. Тот, растерянно моргая, сделал короткий панический книксен — видимо, танец был знаком ему с обеих сторон.
— Окажите мне честь, ваше высочество, — произнесла Анаис также четко, как прежде критиковала вкус юного принца, и тот, быстро поискав глазами отца, неуверенно вложил липкую ладошку в ее руку.
— Гранд-марш! — наконец отмер герольд, и музыканты грянули первые такты.
Рия, инстинктивно сжав руку Роше, улыбалась широко и искренне, когда Фергус проходил мимо них, важно вышагивая и глядя прямо перед собой, боясь споткнуться и упасть.
Вернон, все еще не понимая до конца, что произошло, выполнял фигуры танца, едва ли их замечая, доверившись памяти тела, и не сводил взгляд с королевы и Фергуса. Впрочем, все в зале смотрели сейчас только на них.
Когда же законы танца свели регента и Императора вместе, Эмгыр тихо проговорил, не улыбнувшись, едва взглянув на Роше:
— Если эта выходка означает согласие, мне все равно, кто из них будет королевой.
========== Достижения науки ==========
Роше никогда не волновался, если неугомонная юная королева сбегала из дворца — переодетая в неприметную простую одежду, скрывая лицо — чтобы погулять по улицам Вызимы самостоятельно. Во-первых, к своим четырнадцати годам Анаис уже отлично могла за себя постоять — управлялась с мечом, ножами и самострелом она так, что можно было только позавидовать. Во-вторых, в городе у Роше было достаточно агентов, чтобы незаметно наблюдать за продвижениями Анаис, не попадаясь ей на глаза, но следя, чтобы жизнь королевы не подвергалась опасности. Сложно было поверить, что девушка не знала об этой слежке, но она покорно принимала правила этой игры — может быть, потому что не хотела заставлять опекуна волноваться. А, может быть, потому что понимала, что ее жизнь для Темерии ценнее, чем неосмотрительная тяга к приключениям.
Куда хуже дела стали обстоять, когда вслед за Анаис, в вольный полет по окрестностям устремился Иан. Дух свободы в нем начинал просыпаться все сильнее, и в дворцовых стенах мальчишке становилось тесно. Любопытство, подогретое героическими романами и скупыми, но увлекательными историями от Иорвета, гнало парнишку прочь из привычного ограниченного мира коридоров, сада и тренировочной площадки. И, в отличие от Анаис, Иан не терпел контроля. Быстро вычислив агентов Роше, он прилагал все усилия, чтобы скрыться от них, и каждый раз выходил из этой схватки победителем.
Роше с ума сходил всегда, когда ему докладывали, что мальчишка скрылся где-то в каменной чаще столицы, но у Иорвета, конечно, на этот счет было собственное мнение. Он настаивал, что в этих побегах нет совершенно ничего страшного — Иан умел прятаться от опасностей, которые не мог победить, и был достаточно умен, чтобы не влезать в серьезные неприятности.
— Если будешь трястись над ним, как над младенцем, — заносчиво заявлял эльф, — рано или поздно, в по-настоящему опасной ситуации, когда тебя не окажется рядом, он растеряется и не будет знать, что делать. Ты желаешь сыну нелепой смерти?
Аргументы Роше ничуть не убеждали — Иану было семь лет, и с реальной опасностью ему сталкиваться было рано. Но поделать с этим все равно ничего было нельзя. Оставалось ждать, что он вернется, полный радостных впечатлений — а впечатления эти Иан мог получать от чего угодно. Его завораживало буквально все — шумные торговцы в цветастых одеждах на Торговой площади, веселые группки уличных музыкантов, смена караула городской стражи, даже длинные пустые улицы Старого Города, в которых никто, даже сам Роше, не смог бы найти ничего привлекательного. Опасных мест — кладбища, портовых доков и трущоб — Иан действительно избегал, хотя, скорее всего, момент, когда и они станут его целью, был не за горами.
Из очередного такого путешествия, однако, мальчик вернулся задумчивым и тихим. Вечер был довольно поздний, и Иан пробрался прямо в свою комнату. Теперь, когда он жил без постоянной опеки няньки — Иорвет настоял, что парнишке необходима возможность уединиться — эта спальня превратилась в настоящий форт. Иан хранил здесь свое оружие — маленький лук с набором стрел, несколько тренировочных кинжалов и сабель. Стопками вдоль стен были сложены книги — Роше дал свое позволение вынести их из кабинета и библиотеки. В дальнем углу стояла шахматная доска — играть мальчика учил Роше, и у Иана уже почти получалось.
Здесь, среди этого мальчишеского беспорядка, Иан был полностью предоставлен сам себе, и, вспоминая истории о пещере Иорвета под Флотзамом, Вернон замечал только, что завести в коридоре перед дверью главоглаза он мальчику не позволит.
Роше знал, что Иан никогда не возвращался позже полуночи, и постучался в заветную дверь, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Иан сидел на полу у своей кровати и задумчиво перебирал стрелы в колчане, проверяя целостность оперения. Выглядел он, как охотник, готовящийся идти на промысел, и Роше, остановившись в паре шагов от него, недовольно нахмурился.
— Думаешь подстрелить кого-нибудь сегодня ночью? — осведомился он, и Иан отрицательно мотнул головой, не поднимая взгляда от стрел.
— Папа говорит, оружие всегда надо держать в порядке, — ответил он отстраненно. Очередная стрела, тщательно осмотренная, отправилась в колчан.
— Это верно, — кивнул Роше. Он приблизился и сел на пол рядом с Ианом, взял одну из стрел, покрутил в руках, посмотрел на наконечник, провел пальцем по оперению и отдал ее мальчику. Тот, будто не доверяя компетентности отца, перепроверил все заново, и лишь после этого убрал снаряд.
— Я забрел в очень нехороший квартал, — вдруг тихо заговорил Иан, и Роше посмотрел на мальчика пристальней. — там было так грязно, и так воняло… Я зашел случайно, наверно, не там свернул у лечебницы. Там люди валялись прямо на земле, а меня окружили какие-то мальчишки и стали требовать отдать им деньги. А у меня и денег-то никаких не было.
Роше хмурился, но не перебивал. В том, что в Вызиме все еще оставались такие вот жуткие кварталы, в которых прежде сам он был одним из тех мальчишек, что напали на Иана, было мало чести и мало справедливости. Но победить нищету было куда сложнее, чем победить в войне. И сколько времени можно было скрывать это от Иана, выросшего в тепле и роскоши королевского дворца?
— Люди в этом районе очень бедные, — заговорил Вернон наконец, — им нечего есть, и они выживают, как могут. С этим, увы, пока что ничего нельзя поделать.
