Хватило всего нескольких резких движений ладонью, что Фергус крупно вздрогнул всем телом, выстонал протяжное «Да!» и оросил пальцы друга горячим вязким соком.

Иану понадобилось еще несколько минут, чтобы мир вокруг принял привычные очертания. Светало. Молочно-белый солнечный свет медленно пробирался в комнату, возвращая ей краски. Юноши лежали, снова обнявшись, окутанные терпкими ароматами разгоряченных тел, и Иан слышал, как в груди Фергуса, не спеша успокаиваться, бешено колотится сердце.

— Я думаю, — задумчиво заговорил юный эльф, прекрасно понимая, что, не скажи он ничего, приятная расслабленность совместной тишины сменится неловким молчанием, — мы могли бы попробовать что-то еще.

Фергус приоткрыл глаза и покосился на него.

— Сейчас? — переспросил он, почти испуганно, и Иан тихо рассмеялся.

— Нет, — он дернул плечом, — может быть, вечером.

— Вечером вернется Анаис, — тихо напомнил Фергус, и Иану вдруг ужасно захотелось раздраженно поинтересоваться, не собирался ли принц разделить постель с королевой, не успев на ней жениться. Но вопрос вышел бы глупым и жестоким, потому юный эльф сдержался. Он все же был не так туп, чтобы не понимать, о чем говорил принц. Здесь и сейчас они все еще были свободны, все еще принадлежали друг другу — и никому больше. Но вечером Фергус будет официально представлен своей будущей супруге, и обретет новый статус. А королевским женихам, должно быть, близкие друзья не полагались. Иан расцепил объятия и сел, свесив ноги с кровати.

— Мне нужно вернуться в свою спальню, — сказал он, не оборачиваясь. То, что он почувствовал себя преданным, было совершенно несправедливо и неправильно, но юноша ничего не мог с собой поделать. Он едва успел получить то, чего, оказывается, всегда хотел, и теперь вынужден был от этого отказаться. Глупее обиды не придумаешь — Иан, уже уезжая из Нильфгаарда знал, что им с Фергусом предстоит расстаться. Принц должен был остаться в Вызиме, стать консортом, мужем королевы и отцом будущих наследников. Юного мага же ждал мастер Риннельдор и неизведанные пока глубины магической премудрости. Иан был готов к этому — так ему казалось. Но он не ожидал, что все произойдет так быстро.

Фергус поерзал, скинул одеяло, подполз к Иану и сел на краю кровати рядом с ним, касаясь юного эльфа только плечом к плечу. Оба молчали. Если бы принцу вздумалось заговорить, напомнить Иану, что до Йуле еще было много времени, что они останутся друзьями, даже разлучившись, что существовали мегаскопы и письма, чтобы не терять связь, что Темерия от Нильфгаарда не так уж и далеко, если подумать, юный эльф непременно грубо заткнул бы его, встал и вышел, не оборачиваясь, даже не одеваясь. Но между ними по-прежнему звенела тишина.

Иан поднял голову и повернулся одновременно с Фергусом. Они подались друг другу навстречу, не успев даже перехватить взгляды. Поцелуй был терпким, неумелым и неловким, Иан продолжал комкать пальцами простыню, закрыл глаза, чтобы пропустить момент через себя, ничего не упуская. Они разговаривали, они делились всем, что до сих пор даже не приходило им в голову, но, казалось, всегда жило в сердцах, и для этого внезапного единения ничего больше не требовалось — только целоваться.

Отстранившись от Фергуса, Иан смог наконец по-настоящему вдохнуть. Улыбнулся и встретил зеркальную улыбку принца — они оба все понимали, тайн и недосказанностей больше не было. И оставалось лишь принять то, что дальше все между ними будет иначе. А как — никто из них пока не знал, но и открывать это им предстояло вместе. Позже, не сейчас.

— Не уходи, — прошептал Фергус, и Иан понимал, что он имел в виду не только эту спальню, не только это прозрачно-белое утро.

— Никогда, — шепнул юный эльф в ответ. Это была смелая, слишком серьезная клятва, которую никто из них не имел права приносить. Но они готовы были дать ее друг другу, ни о чем не жалея. Подумать же о том, как исполнить ее, можно было позднее.

Иан все же ушел к себе, но затем лишь, чтобы умыться и переодеться, и уже через полчаса вернуться в покои Фергуса официальным путем, через нормальную дверь. Принц ждал его.

— Думаешь, госпожа Йеннифер уже проснулась? — спросил он с любопытством, — мы могли бы пойти и разобраться наконец с этой фигуркой. Жалко, что книгу я все-таки украл напрасно.

— Вовсе не напрасно! — горячо заверил его Иан. Они разговаривали совершенно как обычно, словно ничего не произошло, и юный эльф снова, как и едва проснувшись, чувствовал себя очень счастливым. Такое счастье не могло дать ничто, кроме ощущения полной ясности. Они с Фергусом приняли совместное решение, разделили общую тайну, стали еще ближе, чем были. И Иан готов был хранить все это в сердце, как величайшую драгоценность. И вместе с тем, измененные, они остались прежними. — Я сам изучу по ней артефактную компрессию, и скоро смогу освоить это заклятье. Мало ли для чего еще оно может пригодиться. А госпожа Йеннифер, насколько я помню, просыпается рано — она много времени тратит на то, чтобы навести марафет. Так что, если поторопимся, сможем застать ее врасплох, и она не успеет отказаться нам помочь.

Расчет их, однако, не оправдался. Йеннифер они застали уже при полном марафете в комнате, больше походившей на магическую лабораторию, чем на спальню. Кроме изящной резной ширмы, за которой, видимо, пряталась кровать, здесь все было заставлено чародейскими принадлежностями, большую часть которых Иан даже не сумел распознать — мастер Риннельдор либо такими не пользовался, либо не желал подпускать к ним неопытного ученика. В центре комнаты высились три тонкие металлические стойки, в держателях на верхушках которых располагались мерцающие кристаллы.

— Ну наконец-то, — госпожа Йеннифер поднялась из-за низкого изящного столика с высоким зеркалом, перед которым она расчесывала волосы, и шагнула к мальчишкам. Иан от ее внезапного напора едва сдержался, чтобы опасливо не попятиться, вдруг ощутив себя нерадивым подмастерьем, заставившим своего учителя ждать. — Долго спите, ваше высочество, — обратилась Йеннифер к Фергусу, — и вид у вас какой-то помятый. Разве так готовятся к разговору с Императором?

Иана вдруг осенило — накануне чародейка ведь предлагала принцу пообщаться с отцом, и тот согласился. Теперь, однако, лицо Фергуса заметно вытянулось. Он тоже позабыл о предстоящей очной ставке с родителем, и Иан почти почувствовал охватившее принца смущение. Пожалуй, впервые с начала путешествия Гусик по-настоящему вспомнил, кем являлся и кого оставил дома, и разом снова стал тем не видавшим ничего нерешительным принцем, только-только впервые вырвавшимся на свободу из отцовской тени. И за то время, что отец и сын не виделись, Фергус успел натворить много такого, чтобы заслужить осуждающий взгляд Императора, которого боялся больше всего на свете. И самый главный проступок перед родителем принц совершил сегодня утром, не без участия Иана.

Йеннифер же была настроена решительно. Она проверила, ровно ли установлен мегаскоп, потом быстро приблизилась к Фергусу, оправила ворот его рубахи, пригладила растрепанные волосы, слегка поморщилась.

— Будь у нас побольше времени, я бы привела вас в порядок, ваше высочество, но придется обходиться тем, что есть, — чародейка подвела принца к мегаскопу и отступила, оставляя его стоять в одиночестве. Поманив Иана за собой, Йеннифер ушла в дальний конец спальни и присела на низкую бархатную кушетку, которую, судя по ее виду, тоже привезла с собой. Юный эльф неуверенно устроился рядом с чародейкой.

— Может, нам лучше уйти? — шепотом спросил он, но Йеннифер покачала головой и нетерпеливо шикнула на него. В ее планы входило услышать разговор отца и сына от начала до конца, не вмешиваясь в него, но и не упуская ни слова.

Фергус бросил на друга отчаянный взгляд через плечо, словно выходил на бой с неравным противником и надеялся на чудесное спасение. Но Иан ничем не мог ему помочь — только ободряюще улыбнуться.

Пространство между металлическими столбиками замерцало, дрогнуло, и через секунду в нем возникло не слишком четкое, но вполне узнаваемое изображение двух людей — и Фергус заметно расслабил плечи, поняв, что Императрица решила выйти с ним на связь вместе с Эмгыром.