Большой обугленный пень в центре площади с приходом первого тепла выкорчевали, и на Беллетейн на его месте должны были посадить новое дерево — как символ славной победы, но Иан, вернувшийся из охваченной тревожным ожиданием Вызимы, понимал, что до настоящей победы было еще далеко. Фергус, оставшийся в столице, писал ему каждый день, и сообщал, что парламентеров от Саскии королева так и не дождалась. Враг затаился и выжидал, и Темерия, едва хлебнув хмельного меда торжества, спешила протрезветь и не терять головы.

Иан, пряча холодные руки в просторных рукавах серой мантии, прошел через двор, остановился и поднял глаза — Шани все еще стояла в окне, и теперь, когда юный ученик покинул ее, могла наконец дать волю своим чувствам — даже с такого расстояния эльф заметил на ее щеках слезы. Нужно было поторопиться вернуться к ней, но не с пустыми же руками! Иан ускорил шаги и внезапно наткнулся на одного из студентов, едва не сбив его с ног.

— Простите, — юноша отпрянул, стараясь сбросить с себя задумчивость, и понять, что произошло.

— Это вы простите, — произнес знакомый голос, — я просто искал библиотеку — мне нужно вернуть книжку.

Иан открыл было рот, чтобы разъяснить, как найти нужное здание, но внезапно понял, кто стоял перед ним.

— Гусик! — воскликнул он, глядя на друга во все глаза.

Принц, одетый в точно такую же, как на Иане, серую мантию, широко ему улыбался. Он откинул с головы капюшон, тряхнул отросшими белыми кудрями — в Темерии его никто не заставлял коротко стричься, и волосы принца теперь демонстрировали всем, что никто им не указ, и буйно вились во все стороны. Черные глаза — сияли от нескрываемой радости. Юный эльф бросился в объятия друга, все еще не веря, что перед ним был именно Гусик, во плоти — в последнем своем письме принц писал, что военным советам снова нет конца, а вернувшийся с тайной миссии Геральт принес какие-то важные сведения.

— Это правда ты? — Иан, часто моргая, отстранился и посмотрел в лицо Фергуса, — это значит, мирный договор…

Гусик вздохнул и печально покачал головой.

— Наоборот, — сказал он, — готовится новая волна наступлений — войска Темерии переведены в Махакам почти в полном составе, а я получил письмо от отца — к середине лета он надеется ввести нильфгаардскую армию в Венгерберг, чтобы опередить врага. А еще…- друг смущенно отвел взгляд, — а еще он призывает меня в Нильфгаард для коронации. Я возглавлю армию в статусе верховного главнокомандующего — и Императора.

Новости, которые принес Гусик, были волнительными и страшными, но Иан не смог сдержать ехидной усмешки.

— Император Гусик, — поддразнил он, — никогда бы не подумал, что влюблюсь в самого могущественного человека Континента.

— Тебе все шуточки, — Гусик изобразил на лице недовольство, потом снова стал серьезным, — я должен отплыть из Новиградского порта через неделю, чтобы успеть к началу лета занять престол. И…- он настойчиво заглянул Иану в глаза, — и я хотел попросить тебя поехать со мной.

Иан вдруг вспомнил, как прошлой осенью — и так непередаваемо давно — Гусик точно так же просил его разделить с ним пугающее дальнее путешествие, и сейчас у юного эльфа были те же причины ему отказать. Он должен был продолжать учебу, если война не думала заканчиваться, Иану следовало получше освоить искусство целительства, подготовиться к тому, к чему в прошлый раз он оказался совершенно не готов. Иногда в кошмарах он до сих пор видел полную раненных лечебницу святого Лебеды, слышал строгий голос Кейры, велящей убрать пациента со стола — ему уже ничем не помочь — и снова и снова сталкивался с окровавленным, изувеченным лицом папы. Кроме того, была же еще Шани — Иан не мог бросить ее одну, не выполнить клятвы, данной самому себе. Ребенок профессора должен был родиться как раз ближе к середине лета, когда Император Фергус будет вводить свои войска в Венгерберг.

Иан заметил, как, будто услышав его сомнения, Гусик сник и опустил взгляд.

— Я поеду, — решительно кивнул Иан, — конечно, я поеду с тобой. Но мне нужно вернуться не позже Мидаэте.

Фергус, воодушевленный, с готовностью кивнул.

— Я сам прослежу, чтобы тебе выделили корабль — самый быстрый, — заверил он друга, — я ведь Император — я могу.

На свете не было лучшего чувства, чем идти куда-то, сжимая руку Гусика в своей руке — Иану было почти стыдно за то, как легко он забыл обо всех тревогах, оказавшись снова рядом с другом. Если бы их не окружало так много людей, он поцеловал бы юношу, рассказал — а то и показал бы ему, как сильно соскучился. Но пока они вместе занялись обычными делами.

Первым делом юноши заглянули в библиотеку — Гусик привез из Вызимы книгу об артефактной компрессии — эта кража до сих пор тяжким грузом лежала на его совести, и он настоял, чтобы лично отдать ее Хранителю с извинениями. Юноша не учел только одного — за время войны его лицо стало известно всем. Если прежде он мог скрыться, даже несмотря на необычную внешность, смешаться с толпой, то теперь старый Хранитель, едва завидев того, чей портрет торжественно повесили в одном из залов Университета, чуть не лишился чувств. Редания не входила в состав Империи, но граждане ее знали, что без Нильфгаарда войны было бы не выиграть, а юный Фергус был тем, за кем шла спасительная славная армия. Сбиваясь и заикаясь, он приветствовал принца, а на его неловкие извинения лишь затряс головой, готовый подарить Фергусу не только украденную книгу, но и любой фолиант из своей коллекции. Гусик смущенно отказался и попросил Хранителя никому не рассказывать о своем визите.

— Шила в мешке не утаишь, — подтрунивал над ним Иан, когда они шли к столовой, — чтобы сохранить инкогнито, тебе придется снова выкрасить волосы.

Гусик, красный до кончиков ушей, на миг всерьез задумался о такой возможности, но потом с улыбкой покачал головой.

— Может быть, теперь нам в столовой дадут лучшие куски, — шепнул он, смеясь.

Балансируя полными тарелками, мисками и кувшином, юноши поспешили обратно в комнату Шани. Иан предвкушал, как за совместным обедом профессор повеселеет и успокоиться — главное было, следуя университетской традиции, не заикаться о войне. Он ногой подтолкнул дверь и объявил громко:

— Шани, смотри, кто вернулся!

Женщина все еще стояла у окна, словно с ухода Иана совсем не двигалась. Она резко повернулась, и на лице ее юноша заметил луч радостной надежды. Но он тут же пропал, стоило профессору заметить, кого привел с собой ученик — она ждала совсем другого гостя. Но Шани поспешила улыбнуться и шагнуть к Фергусу.

— Ваше высочество, — проговорила она, — какая честь.

Гусик, снова смутившись, поспешил опустить поднос с тарелками на стол и поклонился женщине — та попыталась повторить его трюк.

— Я тут инкогнито, — таинственно сообщил Гусик, — и вы можете называть меня Гуусом, как раньше.

— Что ж, — женщина мягко улыбнулась, — тогда ты можешь называть меня Шани.

За обедом Шани почти все время молчала, но продолжала с улыбкой слушать, как Гусик рассказывал о новостях из Темерии. Он старательно избегал опасных тем, и сосредоточился на том, что Кейра возобновила свою работу над лекарством от Катрионы — Анаис пригласила профессора Хаймбеля в Вызиму, и теперь оба — ученый и чародейка — делились опытом и доводили начатое до конца. Фергус рассказывал о вестях из дома. Матушка — которая тоже была в положении, как он смущенно отметил — надеялась после коронации перебраться в более прохладные области Империи. Она помнила мучительно жаркое лето в тот год, когда родилась Лита, и не желала повторения того опыта. Нового принца ждали на Ламмас, и матушка всерьез советовалась с Фергусом, как его назвать — у отца, как она писала, совсем не хватало на это воображения, он настаивал на непроизносимых именах своих бесчисленных предков, а Лита хотела назвать братишку Мэнно, и никак иначе. Юная принцесса даже мысли не допускала, что родится девочка — лишняя конкуренция за сердце отца ей была ни к чему. А мальчишки — существа бесполезные, их у родителей могла завестись хоть дюжина.