Айра обиженно насупился.

— Мы не воры, — сказал он, но в тоне его больше не звучало горделивого отпора, — а Гусик вообще тут ни при чем — он нас отговаривал и помогал прибираться.

— Плохо отговаривал, — бросил Иорвет. Он сделал еще шаг вперед, огляделся, — Вернон, я должен проверить, не пропало ли чего. Можешь пока заставить их вывернуть карманы?

Роше не двигался с места, а Айра, уже чуть не плача, сжал кулаки.

— Мы ничего не украли! — выкрикнул он, — я только мамин портрет Иану показал — и все!

Иорвет, готовившийся к новому ядовитому плевку, вдруг осекся — и появившееся на его лице выражение было в точности похоже на то, что возникло у Иана, когда он взглянул на изображение незнакомой рыжей эльфки. Отец смерил младшего сына быстрым взглядом, потом произнес негромко:

— Ступай к себе, и до вечера не показывайся.

Айра моргнул, словно удивившись, что так легко отделался. Он шмыгнул носом, посмотрел на Иана, но, не найдя у него поддержки, развернулся и выбежал из мастерской.

Когда его быстрые шаги стихли на лестнице, Вернон покачал головой.

— Ты перегнул, — заметил он ровно, но Иорвет лишь невесело усмехнулся. Эльф в несколько коротких шагов оказался у накрытого пологом портрета, аккуратно освободил его от ткани и повернулся к Иану.

— Я надеялся рассказать тебе это по-другому, — сообщил он.

— Это Ава, — тихо сказал Иан, все еще не концентрируя взгляд на картине. Гусик этого имени никогда раньше не слышал, но отчего-то вдруг понял, что остальные присутствующие в мастерской теперь понимали друг друга без слов, точно обменивались мыслями. Встревать в этот беззвучный разговор Фергус не хотел — он едва ли его касался.

Роше подошел к сыну, опустил ладонь ему на плечо и вздохнул.

— До вашего побега Иорвет ничего не знал, — произнес он безо всякого выражения, — Аву взяли в плен, и чародейки опасались, что она не выживет. Она покушалась на жизнь королевы, ей грозила смертная казнь, но я увез ее сюда.

Фергус смутно припоминал, что перед самым их отъездом на Скеллиге, когда план побега только начинали приводить в исполнение, ему сообщили о покушении на Анаис в темерском лесу, но королева упрямо настаивала, что сама могла со всем разобраться. Гусику оставалось только велеть Ваттье де Ридо помочь ей, обеспечить всеми необходимыми ресурсами. Сам же он был слишком погружен в собственное отчаяние, чтобы даже поинтересоваться результатами расследования. Но все это не объясняло происходящего. Ава, неудачливая убийца, была спасена от казни Верноном Роше — человеком, любившим Ани, как родную дочь. Это не укладывалось в голове, и картина расползалась, как акварель, разведенная слишком большим количеством воды.

— Значит, Айра…- снова заговорил Иан — неуверенно и так, будто, открыв рот, не успел придумать, как закончить предложение.

— Он наш сын, — решительно перебил его Иорвет, и во взоре его снова заплескалась злость — на этот раз совсем непохожая на ту, какую он рассыпал, отчитывая сыновей за проникновение в святилище. Теперь это была ярость медведицы, на чьих детенышей покусился наглый охотник, — Мы вырастили и воспитали его, сидели у его постели, когда он болел, радовались, когда он научился ходить и разговаривать, утешали, когда он набивал себе шишки, и хвалили за каждый маленький подвиг. Он наш сын, — повторил эльф так твердо, словно вбил в землю каменный столб.

— И все-таки Ава родила его от меня, — тихо-тихо не возразил — напомнил Иан.

Все встало на места. Гусик моргнул и впервые внимательно присмотрелся к девушке на портрете. Тайна, которой они с Ианом нашли несколько логичных, но ошибочных разгадок, разрешилась еще проще, чем они думали. Иорвет не нарушал брачных клятв, не путался с влюбленной студенткой или случайной встречной. Не совершал ошибки сознательно или с пьяных глаз — он лишь приютил и вырастил плод чужих поступков. Фергус перехватил взгляд Иана — тот, вместо того, чтобы злиться на отца или удивляться, отчего-то посмотрел на него испуганно и невыразимо несчастно — неужели испугался, что супруга прогневает старая ошибка? Гусик прислушался к себе — и не нашел ни обиды, ни разочарования. Он захотел даже заверить в этом Иана, но эльф заговорил первым.

— Почему вы ничего не сказали Айре? — спросил он.

— А зачем? — хмыкнул Иорвет, — его полностью устраивало жить с тем, кого он всю жизнь считал своим отцом. Его мать умерла, когда Айра был совсем маленьким, и мы с Верноном заменили ему и ее — и тебя.

— Ты был далеко, — подтвердил Вернон — его рука по-прежнему лежала на плече Иана, — мы не знали, как с тобой связаться, и рассказывать Айре, что его отец сбежал или умер, нам казалось неразумным. Ты был — и остаешься — для него старшим братом, героем. Но теперь, если захочешь, мы поведаем ему правду.

Иан опустил глаза, помолчал немного, потом негромко хмыкнул.

— Хотите заставить меня решать? — спросил он, — что изменит правда? Я не знаю, надолго ли мы с Фергусом задержимся здесь, и куда жизнь забросит нас дальше. Я… я совсем не любил Аву, а с Айрой только что познакомился. И ты прав, отец, — эльф поднял взгляд на Иорвета, — он — ваш сын, и вы дали ему то, чего я не смог бы, даже если бы остался. — он решительно передернул плечами, и Роше терпеливо убрал руку, — Не надо ничего ему говорить. Мне нравится быть его старшим братом — а, когда мы уедем, распрощаться со мной ему будет проще, если он не узнает, что я — его отец.

Иорвет и Роше переглянулись — Гусику показалось, немного удивленно, точно ждали от Иана совершенно другой реакции — претензий и истерик, может быть, хотя бы требований подробностей или более убедительных объяснений. Но Иан улыбался.

— Я знаю, каково это — быть вашим сыном, — сказал он, шагнув к Иорвету ближе. — И лучшей доли для Айры и пожелать трудно.

Иорвет моргнул, губы его дрогнули, но он не двинулся с места.

— Спасибо, — только и смог выговорить он.

Остаток вечера прошел почти нормально. Айра, не смея ослушаться родительского запрета, просидел в своей спальне до самого заката, а, явившись к ужину, покаянно извинился и перед родителями, и даже перед Гусиком — за то, что хотел его подставить. Инцидент, казалось, был исчерпан, но разговор за столом не клеился. Фергусу даже показалось, что новость о том, что покровы с их секретов были сорваны, оказалась не самой шокирующей для хозяев — словно с ними произошло что-то еще, куда более неприятное, но рассказывать об этом они не спешили. Иорвет выглядел потерянным и усталым. Иан — напряженным, а Роше нацепил на лицо непроницаемую маску офицерского спокойствия — с такой генералы проигрывали решающие битвы, не желая показывать панику солдатам. Ни о приступе Фергуса, ни о поездке хозяев к Эмгыру ни словом не обмолвились.

Спать отправились рано. Гусик хотел было заикнуться о веревке и о том, что его могло снова накрыть проклятьем, но Иан лишь отмахнулся — эльфу точно казалось, что самое страшное они уже пережили и отделались малой кровью. Фергус был в этом совсем не уверен, но спорить не стал.

В темноте спальни Иан, почти полностью раздетый, подобрался по постели к супругу и обнял его с такой напуганной нежностью, словно они только что вместе избежали неминуемой гибели. Немного удивленный, Гусик прижал его к себе в ответ.

— Прости меня, — прошептал Иан прямо ему в ухо, и Фергус удивленно хмыкнул.

— За что? — спросил он, — не за то же, что ты переспал с этой девушкой, Авой, пока путешествовал с труппой?

— Всего один раз, — несмотря на его мирный тон, принялся оправдываться Иан — похоже, ни ложь родителей, ни факт отцовства не волновали его так, как мнение Гусика на этот счет, — она сама пришла ко мне, и Яссэ… мне кажется, он все три года надеялся, что рано или поздно это произойдет. Подталкивал и ее, и меня — ради магии, конечно. Я должен был найти новый источник, чтобы отточить мастерство — но я не любил Аву, и ничего не вышло, — он фыркнул, — ну, кроме Айры, конечно.

Гусик, обняв его крепче, тихо рассмеялся.