Не дав ему ответить, ведьмак снова завернулся в плащ и исчез в предрассветных тенях.

Комментарий к Минотавр

С первым днем лета, дорогие читатели!)))

========== Эффект неожиданности ==========

— Все было не так, — Айра отступил на шаг и критически оглядел плоды своих рук.

— Сомневаюсь, что Иорвет запомнил, как именно у него была разбросана стружка, — заметил Фергус.

На уборку в мастерской хозяина они потратили битый час, и, по словам младшего эльфа, все равно не смогли добиться идеального результата. Вернувшись сюда, первым делом Иан снова набросил черный полог на портрет матери Айры и, пока преступники заметали прочие следы, старался даже не смотреть в ту сторону. Эльф смог заклинанием восстановить сломанное запястье, но рука все еще не слишком ловко ему подчинялась, и потому большая часть работы легла на плечи младшего и Гусика. Совместными усилиями они подняли и поставили на место верстак, собрали и разложили разбросанные инструменты, смели маленьким веником рассыпанную по полу стружку, и теперь Айра пытался вернуть каждый древесный завиток на прежнюю позицию — видимо, когда возбуждение от увлекательного приключения схлынуло, мальчишка начал осознавать, что натворил, и всерьез испугался грядущего наказания.

— Если и запомнил, — вмешался Иан, — мы все равно ничего не сможем с этим поделать. Заканчивайте, я запру дверь, а там — будь, что будет.

После того, как приступ Фергуса миновал, старший эльф, несмотря на ужасные последствия, держался совершенно спокойно. Он даже позволил Гусику вправить себе запястье, словно хотел доказать, что не боялся его. Справляться с такими травмами Фергус умел — жизнь на островах его тоже кое-чему научила, но в первый момент он сам испугался, что руки его в ответственный момент на захотят подчиняться разуму. Память об обессиливающей опустошающей ярости, владевшей им всего несколько минут назад, была слишком свежа. Но Иан настаивал — Айра ничем не мог ему помочь, а сам он справиться не мог — Фергус сломал ему ведущее запястье. Пришлось понадеяться на то, что приступ и впрямь не повторится, и действовать.

Когда Гусик точным заученным жестом слегка дернул и вывернул ладонь Иана, возвращая сустав на место, эльф даже не вскрикнул, хотя было заметно, как расширились от боли его зрачки, а лицо судорожно дернулось. Но дело было сделано — Иан послал Фергусу ободряющую улыбку и приступил к магической части исцеления.

Наблюдать за тем, как он колдовал, было странно. В далекой прошлой жизни, когда эльф делал свои первые шаги по чародейскому пути, Гусик часто становился свидетелем его упражнений, и успел привыкнуть к ним и даже полюбить моменты, когда Иан, сидя на кровати, задумчиво перелистывал страницы очередного ученого фолианта и бормотал себе под нос новые заклятья. Но потом произошло слишком много такого, о чем никому из них не хотелось вспоминать. Гусик не знал, как быстро и насколько полно восстановилось за прошедшие годы магическое ядро Иана, не знал, откуда он узнавал новые чары и как тренировал старые. И, конечно, ни разу не видел эльфа за подобной работой. В Фергусе отдаленным отзвуком еще звенела вспыхнувшая под действием проклятья обида — супруг, поклявшийся разделить с ним жизнь и все ее трудности, умолчал о такой важной вещи, как собственное искусство. Но теперь, когда багряный туман в сознании рассеялся, Гусик мог взглянуть на вещи более рассудительно. У Иана должна была найтись причина так поступить — а он сам ведь никогда не интересовался делами возлюбленного. Может быть, задай Фергус вопрос, супруг не стал бы его обманывать. Гусику вспомнилось, как после возвращения из цирковой труппы Иан жаловался, что его родителям не было никакого дела до его занятий — могло статься, что все эти годы эльф ждал от своего мужа интереса и участия. А у Фергуса просто не хватило ума их проявить.

Закончив со своей рукой, Иан взялся за голову супруга — тот за неполную неделю получил по ней столько ударов, что приходилось только удивляться ее крепости. Иной в таких же обстоятельствах давно бы стал дурачком, но у Фергуса только звенело в ушах — с этой бедой эльф помог ему справиться еще одним заклинанием.

Айра наблюдал за этими манипуляциями, не отрываясь, и только поначалу — затем, чтобы в случае чего защитить старшего брата. Потом же его взор был полон лишь восхищения — в замке Кимбольт и окрестностях, должно быть, чародеев не водилось, и мальчишка жадно вслушивался в слова Иана, пожирал глазами его нехитрые манипуляции руками — точно надеялся запомнить их все, чтобы потом безошибочно повторить. Краем взгляда Фергус заметил, что парнишка не переставал крутить простой металлический браслет на своем запястье, должно быть, не отдавая себе в этом отчета.

Айра в последний раз поправил рубанок, спасший жизнь его старшему брату, выровнял его, переложил еще несколько завитков стружки с места на место, и лишь после этого удовлетворенно кивнул.

— Идем, — заключил он. Но, конечно, просто так смыться с места преступления им было не суждено.

Родители Иана и Айры стояли в дверях мастерской — Иорвет чуть впереди — и лицо эльфа было таким бледным и потерянным, словно, распахнув двери своего святилища, он увидел обоих детей повесившимися на потолочных балках.

Нерадивые чада застыли перед ним, как парализованные. Гусик, тоже несказанно удивленный внезапным явлением хозяев, хотел было сказать что-то в их оправдание, но не смог сходу подобрать нужных слов. Молчание нарушил Вернон Роше.

— Какого хрена вы тут забыли? — спросил он обманчиво спокойным тоном, хотя было заметно, что он, в отличие от шокированного и скорее расстроенного супруга, по-настоящему разозлился. Фергус и раньше имел несчастье наблюдать этого человека в гневе и наделся никогда не стать его объектом.

— Папа, — поспешил заговорить Айра, явно наученный горьким опытом, что молчать было худшей тактикой, — мы искали краски — Гусик хотел нарисовать портрет Леи, и нам показалось, что ты не станешь возражать, если мы одолжим их у тебя.

Юный мародер самым нахальным образом решил сбить прицел отца и перенаправить его гнев на того, кто в операции даже не участвовал, и Фергусу снова припомнилась Лита. Сестра тоже вечно назначала виноватых в своих проступках легко и без зазрений совести — крайними оказывались то невнимательные слуги, то слишком активные младшие братья, то сам Гусик, не желавший с ней играть. Но, в отличие от императорских родителей, отца Айры было так просто не запутать.

— Фергус даже не знал, что у Иорвета есть мастерская, — холодно напомнил Роше, — и Иан — тоже. И о том, что сюда нельзя заходить они не догадывались. Что же это значит, Айра?

Парнишка, вместо того, чтобы стыдливо потупиться и начать извиняться, как поступил бы в его положении любой нормальный преступник, пойманный за руку, смело выступил вперед, упер руки в бока и вскинул голову.

— Но ведь тут нет ничего секретного или опасного, — заметил он с вызовом, — зачем было вообще запирать эту комнату — вы ведь сами мне говорили, что родные должны всем делиться.

— Я знал, что сюда нельзя, — вдруг встрял Иан, — и сам отпер дверь. Так что, если хочешь на кого-то накричать, папа, я готов.

Роше уже набрал воздуха в грудь, чтобы действительно прикрикнуть на старшего сына, но спутник его вдруг, вздрогнув, тихо рассмеялся. Все устремили на него удивленные взгляды. Иорвет тяжело привалился к дверному косяку и трясся от беззвучного хохота. Вернон, враз растерявший всю свою грозность, осторожно коснулся его плеча. Эльф дернулся, скинул его руку и шагнул вперед.

— Смотри, они даже стружку положили на место — ну почти! — заявил он, указывая на верстак — Гусик заметил, что часть древесного мусора все же осталась рассыпанной по полу, — а что, Вернон, может быть, нам начинать прятать деньги? Похоже, наш сын становится вором. Иана-то учили скеллигские пираты, Гусиков отец вообще ограбил и изнасиловал половину Континента. А вот Айре не дает, видимо, покоя сказка о Робине Добряке, грабившем богатых и помогавшем бедным. Погоди, сегодня эта банда проникла ко мне в мастерскую, а завтра мы недосчитаемся антикварных стульев в гостиной. Да и книги в библиотеке все сплошь очень ценные.