Старик фыркнул.

— Не больно-то вы похожи на ведьмака, — он заглянул прямо Риэру в глаза, — да и псов этих шелудивых наши ловчие по зиме изничтожают десятками, но, так и быть, благодарствую за еще одного.

Было совершенно понятно, что платить за сомнительный подвиг староста не собирался — и даже в дом гостей приглашать не спешил. В последний раз так глупо Риэр чувствовал себя на уроках математики, когда Мэнно выполнял за него все задания, а строгий учитель отчитывал их обоих за жульничество. Сейчас он тоже был самозванцем, желавшим выдать сущую ерунду за великий подвиг, и первой мыслью юноши было немедленно ретироваться.

— Если вы и впрямь ведьмак, как говорите, — помолчав немного, снова заговорил староста, — так займитесь лучше Гадко и его ганзой — вот уж они нам и впрямь досаждают, сил нет.

— Гадко? — ухватился Риэр за робкую надежду оправдаться, не успев подумать хорошенько о том, что именно ему предлагали сделать, — это еще кто такой?

— Чего на пороге болтать, — махнул староста рукой, — заходите, коль пришли. Только падаль эту в дом не тащите, — он кивнул на окровавленную голову, свисавшую с седла, — лучше в костер ее киньте — да и дело с концом.

В светлой жарко натопленной горнице пахло пивом, шкварками и дегтярным мылом. Домочадцев старосты, представившегося Корбеном, было не видать, но следы их присутствия сразу бросались в глаза — стол был устлан белоснежной вышитой скатертью, в углу комнаты стоял ткацкий станок, а у очага были раскиданы деревянные солдатики, точно незнакомый мальчишка только что бросил играть с ними. Когда Риэр садился на лавку, староста едва заметно поморщился — незваный гость в этой чистой домашней обстановке выглядел, как уродливый чирей на красивом молодом лице. Юный ведьмак постарался держать руки подальше от скатерти, чтобы ненароком не запятнать ее, и замер в напряженной неловкой позе. Зяблик же ощущал себя явно куда уверенней спутника. Он прошелся по горнице, с любопытством огляделся по сторонам, и его бледное лицо даже слегка зарделось от мирного мягкого тепла этой комнаты.

Впрочем, разделить с хозяином хлеб да соль им так и не предложили. Староста сцепил пальцы на столе перед собой и несколько секунд смотрел на Риэра долгим задумчивым взглядом, точно прикидывал, подходил ли юный ведьмак для задания, которое он собирался ему дать. Юноша чувствовал себя все более неловко с каждым утекавшим мгновением.

— Стало быть, не перевелись еще ведьмаки, — наконец заговорил Корбен, по-прежнему сверля Риэра глазами, — и к какой же школе вы относитесь, милсдарь?

Ответа на этот очень ожидаемый вопрос Риэр заготовить не успел, и теперь замешкался, прикидывая, стоило ли соврать хозяину или еще больше разочаровать его правдой.

— Риэра учил последний ведьмак Школы Волка, — ответил за него Юлиан, и в тоне его звучала неподдельная гордость, словно это он сам лично руководил тренировками, — может быть, он и не прошел мутаций и Испытания Травами, но это лишь значит, что сердце его не обратилось глыбой льда, и мой спутник готов помогать простым людям не за монеты, а по доброте душевной.

— Похвально, — кивнул староста, хотя Риэр и видел, что слова Юлиана его ни капли не убедили, — не часто встретишь нильфгаардца, знающего, что такое душевная доброта.

— Да, я родился в Нильфгаарде, — неожиданно обиделся за родину принц, — но здесь, в Северном Каэдвене, откуда вам знать, что моим соотечественникам ведомо, а что нет?

— Кроме того, — поспешил сгладить резкость его тона Зяблик, — ведьмаки не знают границ и не служат королям. Как я уже сказал — Риэр хочет помогать людям — пусть даже и каэдвенцам.

Пару мгновений староста смотрел на Юлиана чуть удивленно, словно тот неудачно пошутил на запрещенную тему, но потом вдруг рассмеялся.

— Ладно, чего уж там, — сказал старик, махнув рукой, — хотите узнать, кто такой Гадко, извольте. По мне так — обыкновенный бандит, но люди болтают, что ворожей он или колдун какой. Пришел из Велена сразу после войны — годков тринадцать тому. И поначалу жил себе, никого не трогая, в землянке за стенами, в деревню заходил, только чтобы в карты сыграть да чарочку выпить. А однажды — пропал. Думали, может, в лесу сгинул — ан нет. Как зима пришла — объявился, да не один, а с целой компанией парней — не нашенских, может, темерских, кто их разберет. И начали они, стало быть, безобразничать, сперва курей тащили, потом за деньги взялись, а после и на путников нападать стали. И никакого с ними сладу — мы уж и отряд добровольцев снарядили за ними, и ловушки ставили, и собак по следу пускали, все без толку. Словно сила какая-то колдовская их бережет, и следов они не оставляют, и логово их не сыскать.

— И давно это продолжается? — Риэр поначалу радостно ухватился за эту возможность, но, чем дольше говорил староста, тем больше он понимал, что задание это могло оказаться ему не по плечу — и дело было вовсе не в том, что неведомый Гадко слыл чародеем, и деревенские собаки не были в состоянии его выследить. Но юного ведьмака учили охотиться на чудовищ, и сколько бы Мэнно ни грозил должникам его мечом, убивать людей ему доселе не доводилось.

— Уж года три тому, — вздохнул староста, — зима настает — значит, скоро они опять повадятся нападать да грабить. Если бы вы помогли нам, мы бы, может, и награду собрали, и в ножки бы вам поклонились.

— Почему вы не обратились к наместнику? — осторожно поинтересовался Риэр. Отступать и отказываться от задания было стыдно и глупо. Он, такой самонадеянный, рассчитывал словить легкую славу, уничтожив одного варга, который, похоже, не внушал деревенским никакого страха и почтения. Но перед лицом по-настоящему важного дела юный ведьмак готов был струсить. На то, чтобы не принимать заказ, можно было найти множество причин — начать хотя бы с того, что в путь они с Зябликом отправились не просто так, а с важной миссией, которая не терпела промедлений. Стоило, возможно, дождаться утра и просто уехать — отчитываться в этой деревне было не перед кем. Но Риэр вдруг отчетливо понял — если откажется сейчас, впредь едва ли сможет исполнить мечту, впервые всерьез перестанет в нее верить — и разочаруется в себе самом. А это, пожалуй, было пострашней смерти от ножа ворожея-разбойника Гадко.

— Да где наместник, а где мы, — ядовито ответил меж тем староста, — в Ард Каррайге никому и дела нет до наших горестей. А вы, милсдарь, сами сказали, что готовы помогать простым людям. Ну так помогите, коли так. Очень уж нас этот Гадко и его банда замучили.

Риэр посомневался еще долю секунды — он глянул на Зяблика, но тот выглядел каким-то потерянным, и ободрения от него ждать было нечего.

— Ладно, — наконец весомо кивнул Риэр, — я посмотрю, что можно сделать. Но мне нужны хоть какие-то зацепки, может, свидетели или жертвы нападений.

— Это можно, — быстро согласился староста, — сейчас — ступайте в «Пьяного солдата» — это наша корчма, стало быть, ее кум мой держит, Одрином звать. Переночуйте, поужинайте, а с утра я пришлю к вам тех, кто с Гадко сталкивался и может что-то знать.

В таверне на окраине деревни, несмотря на поздний час, жизнь кипела вовсю. И встретили в ней путников не в пример приветливей, чем в доме старосты. Весть о том, что в селение пришел ведьмак, разлетелась быстро — наверно, стражники постарались. Корчмарь — похожий на Корбена, как родной брат — приветствовал их на пороге, распорядился насчет коней и пригласил за стол.

— Давненько в наших краях не видно было людей с двумя мечами за спиной, — сказал он, блеснув в улыбке рядом редких желтых зубов, — раньше-то, как Саовину справим, так они то и дело тут останавливались, золотом платили да байки травили.

— Золото у нас есть, — заверил корчмаря Риэр — тяжелый кошель, которым снабдил его на прощание Мэнно, был надежно упрятан среди прочей поклажи в седельной сумке, — а вот что до баек… Мы бы лучше вас послушали — что творится, да что слышно. Староста нанял нас, чтобы разобраться с вашей бедой, как управимся — так можно и порассказать чего.