— Я не откажусь от свободы моей страны из страха, — Анаис гордо вскинула голову, — твои угрозы меня не переубедят.

— О, свобода — это прекрасно, — подтвердила Лита, взмахнув рукой, — и, допускаю, ради нее вы готовы сложить множество голов и разжечь пожар, который не сможете потушить. Но так ли важно — случится это сейчас или через полгода? Ребенка, который уже появится на свет, укрыть от войны будет гораздо проще. А свадьбу с Его Величеством вы все равно не планировали играть в ближайшее время. Почему бы тогда не позволить невинному малышу побыть под защитой Реданской короны, пока он не родился?

— Переговоры начнутся раньше, — возразила Анаис, но Лита уже видела, что, похоже, ей удалось достучаться до разума дурнушки, до сих пор заслоненного ее гордыней.

— Разве вы не знаете Виктора? — снисходительно рассмеялась юная чародейка, и на лице дурнушки явственно отразилось желание отвесить ей ревнивую оплеуху, — Его Величество склонен к… философствованию. Он может затянуть любой процесс переговоров до бесконечности. Вы успеете справить вхождение вашего дитя в возраст, пока он еще не закончит излагать преамбулу своей вступительной речи.

Анаис с сомнением посмотрела сперва на чародейку, а потом обратила долгий взгляд на ее спутника. Детлафф хранил безмолвие.

— Однако, — продолжала Лита, возвращаясь к легкому светскому тону, — шокировать публику радостными новостями раньше времени все же не стоит. Пусть правда выйдет наружу в подходящий час — и не на дне рождения моей дорогой племянницы. Детлафф, я тут подумала… когда закончишь с платьем для Ее Величество, сшей мне такое же. Пусть в Империи считают, что это — не внезапная подозрительная прихоть матери Императрицы, а последний писк реданской моды. Вместе мы будем чудесно смотреться, хоть такой фасон мне и не слишком пойдет.

Детлафф согласно кивнул, а Анаис — побежденная, но не сломленная — вдруг горько усмехнулась.

— Как же я сочувствую тебе, Лита, — произнесла она неожиданно глубоким негромким голосом. Чародейка ответила ей удивленным взглядом, — тебе каждый день приходится просыпаться самой собой.

Детлафф за спиной чародейки едва слышно хмыкнул, а Лита, на миг нахмурившись, взвешивая странные слова, взмахнула рукой.

— Каждый несет свое бремя, — ответила она, улыбнувшись, — и не все — такие приятные, как ваше.

Выйдя из гостевых покоев, Лита решила отправиться домой. Теперь, когда политическая проблема была не решена, но отложена в долгий ящик, можно было сосредоточиться на делах более насущных. Войдя в свои покои, первым делом юная чародейка вытащила из запертого заклятьем ящика шкатулку, в которую поместила золотое сердце, и, усевшись за стол и выложив артефакт перед собой, постаралась снова его просканировать.

Сейчас, в тишине знакомых покоев, пропитанных ее энергетикой, вдали от любопытных глаз, сделать это было проще, чем в занюханной комнатушке на втором этаже трактира в Старом Городе. Лита, водя руками над артефактом, позволила мягкой теплой магии коснуться своих пальцев, согреть ладони и проникнуть выше, смешаться с ее собственной энергией, разлиться по телу и добраться до самого сердца. Оно немедля подхватило ровный размеренный ритм, в котором продолжал биться таинственный источник.

Лита мало знала о том, откуда этот артефакт взялся и чему служил изначально. Регис не посвятил ее в детали, и приходилось довольствоваться собственными отрывочными воспоминаниями. Вроде как, Яссэ при помощи этого сердца вдохнул жизнь и наложил защиту на свою помощницу, судьба которой после казни создателя хранилась в секрете. Лита, наслаждаясь растекавшемся по телу приятным пульсирующим теплом незнакомой магии, мысленно прикинула, кто мог знать об этом больше. И ответ оказался, конечно, весьма очевидным.

Филиппа. Юная чародейка досадливо вспоминала, что во времена, когда Империю сотрясали те поразительные события, сама она еще не вышла из нежного безмозглого возраста. И, конечно, наставница не сочла нужным посвящать ученицу в такие серьезные дела. Тем более, что и саму Филиппу, судя по всему, отстранили от них, стоило ей сыграть свою роль. Но милсдарыня Сова никогда и никому не позволяла держать себя в неведении — она тратила много сил лишь на то, чтобы знать обо всем, что ее интересовало, жертвуя тем, что считала незначительным. Сложно было поверить, что, лишившись доступа к артефакту, Филиппа бросила попытки добраться до него — или до секретов, которые он в себе хранил. Но спрашивать ее напрямик, не посвящая в последние события, было необдуманно и бесполезно. Наставница вцепилась бы в Литу, как в зазевавшуюся мышку, и терзала ее, пока не докопалась бы до сути. А такое вмешательство было пока ни к чему. Позже, если поход Риэра закончится неудачей, можно будет прибегнуть к этому отчаянному способу, но не сейчас.

Детлафф застал Литу в глубокой задумчивости. Она, почувствовав его приход, отвела руки от артефакта и с улыбкой повернулась к спутнику.

— Ты снял мерки? — спросила она, склонив голову к плечу. Детлафф коротко улыбнулся.

— Учитывая прогрессивный характер проблемы, это довольно бессмысленно, — ответил он, — но да — Ее Милость позволила мне это сделать.

— Как это мило с ее стороны, — фыркнула Лита, — бедная дурнушка заразилась вечным недугом всех угнетенных правителей — выборочной слепотой.

— Ты убьешь ее? — тихо спросил Детлафф, и голос его не дрогнул.

— Если потребуется, — ответила Лита со вздохом, — но не раньше.

— Как это мило с твоей стороны, — совершенно ровно откликнулся вампир.

— Избавь меня от твоего ехидства, — раздраженно отмахнулась Лита, — если мне не удастся справиться с проклятьем, такие радикальные меры не потребуются в любом случае.

Детлафф покосился на золотое сердце, бившееся на столе.

— Ты все еще надеешься вытащить больше информации из Региса? — спросил он негромко. Лита встала и подошла к нему, коснулась кончиками пальцев его ледяной щеки, заглянула в глаза и ласково улыбнулась.

— Он ничего мне не расскажет, опасаясь, что я могу присвоить эти знания и использовать их для собственного могущества, — ответила она, — а тебя я ни за что всерьез бы не стала просить пролезть к нему в голову. Я знаю, что такая просьба для тебя страшнее приказа об убийстве дурнушки, — Детлафф чуть наклонился к ней, и Лита оставила невесомый поцелуй в уголке его губ. Твердая рука Детлаффа скользнула по ее спине, юная чародейка чуть подняла голову, и вампир прижался лбом к ее лбу, — Анаис может говорить обо мне, что угодно, — прошептала Лита, касаясь дыханием его восковой кожи, — она ничего обо мне не знает. А ты — да.

— А я — да, — так же тихо подтвердил Детлафф.

Они простояли так — очень близко — несколько долгих тягучих минут, и Лита, все еще ощущая внутри себя теплую пульсацию неведомого артефакта, в непонятном незнакомом порыве снова поцеловала спутника — на этот раз в губы, и он не отстранился. Она не сказала ни слова, и даже мысленно не произнесла никакого приказа — Детлафф действовал по доброй воле, когда вернул ей поцелуй. И те слова, что сегодня Лита уже потратила на Виктора, ей вдруг захотелось прошептать вновь, на этот раз — вложив в них настоящий пронзительный смысл. Но она отстранилась, отвернулась от Детлаффа и сделала короткий шаг в сторону.

— Что же ты будешь делать? — спросил он — пожалуй, затем лишь, чтобы не затягивать неловкую паузу.

В первый миг Лите не хватило дыхания, чтобы ответить. Она поспешила взять себя в руки и, глянув на Детлаффа через плечо, улыбнулась.

— Я хочу проникнуть в лабораторию Филиппы, — произнесла юная чародейка, — порыться в ее записях — вдруг в них найдется что-то полезное. Нельзя сидеть сложа руки, пока мы дожидаемся вестей от Риэра. Этот идиот, конечно, ответственно принял миссию и осознает ее важность, но по пути он наверняка захочет убить парочку гарпий и взять несколько заказов у местного мужичья. Дайте боги, если объявится к Йуле.

— Лаборатория Филиппы — это тебе не Башня Знающего, который в своем тщеславии не опасается грабителей, — возразил Детлафф, — Сова запирает двери куда надежней.