За ночь Фергус просыпался несколько раз — весь в поту, но дрожа от холода, однако сны его были не слишком похожи на давешний кошмар, и были скорее следствием терзавшего его жара. Всякий раз, когда он, вздрогнув, распахивал глаза, Иан был рядом. Он обтирал лицо Гусика холодной влажной тряпицей и подносил ему кружку с теплым отваром — и тот лишь успевал удивиться, как супруг не позволял питью остыть, прежде, чем снова провалиться в тревожный сон.
Наутро горячка отступила. Фергус проснулся обессиленным, но ни зябкой дрожи, ни ломоты больше не ощущал. Стоило ему пошевелиться, Иан, прикорнувший в кресле рядом с кроватью, встрепенулся, подскочил и приблизился к постели. Коснулся губами лба Гусика, удовлетворенно кивнул и наконец улыбнулся. Лицо эльфа выглядело усталым и немного бледным, но держался он бодро, быстро ослабил и снял путы и помог супругу сесть.
— Может быть, это и впрямь был просто очень яркий кошмар, — заметил он, гладя Фергуса по взмокшей спине, — у тебя было небольшое сотрясение мозга — и так бывает.
— Хорошо, если так, — вздохнул Гусик.
С помощью Иана он смог выбраться из постели, умыться, одеться и выйти из спальни, чувствуя себя древним стариком, которого добрый внучок выводил на прогулку. После вчерашних приключений болели ноги, а от перенесенного жара кружилась голова, но Фергус старался держаться прямо и не слишком опираться на руку Иана, который, похоже, всю ночь не сомкнул глаз.
Айра встретил их в коридоре.
— Тебе лучше? — спросил он без лишних приветствий, внимательно вглядываясь в лицо Фергуса, — мы с Ианом перепугались, когда ты начал метаться, но брат сказал, это от температуры. Я бегал за холодной водой, а он — поил тебя отваром. Иан умеет готовить его, почти не глядя, представляешь? А еще знает заклинание, от которого вода вскипает прямо в кружке. Никогда такого не видел!
— Это еще что, — Гусик посмотрел на Иана — тот недовольно хмурился. Айра явно выдавал сведения, не предназначавшиеся для ушей больного, — однажды он вылечил твоего отца, когда тому обожгло роговицу на пожаре. Моя простуда для Иана — ерунда.
Теперь Айра взирал на старшего брата, как дремучий островитянин на явление Хеймдалля во плоти. Иан же лишь раздраженно отмахнулся.
— Идемте завтракать, — предложил он, — я надеюсь, Лита сегодня все же явится, и мы сможем с ней поговорить.
За столом, пока Гусик, не чувствуя никакого голода, ковырялся в тарелке с наваристой густой кашей, Айра расспрашивал брата о том пожаре, что уничтожил дом его родителей в Оксенфурте. Иан рассказывал нехотя, и Фергус, ругая себя, понимал, почему слова лились так неохотно — там, посреди гудящего пламени, супруг впервые обратился к запретной магии Огня, и теперь не желал об этом вспоминать. Но историю о спасении единственного глаза Иорвета все же поведал, и Айра остался под впечатлением.
Стоило закончиться завтраку, эльфы начали планировать новый поход к базе бойцов Айры. Иан не слишком рвался в него, но младший брат настаивал, что о его прошлых подвигах ребята из его отряда должны были узнать из первых рук — для него лишь недавно объявившийся из ниоткуда старший брат за один короткий день превратился из незнакомца, которого похоронили и оплакали, в настоящего героя из древних легенд. Может быть, родители и рассказывали младшему сыну о деяниях старшего, но Гусик подозревал, что, во-первых, они не больно-то много о них знали, а во-вторых, слышать рассказ из уст непосредственного участника было совсем не тем же самым, что довольствоваться пересказом.
— Гусик еще слаб, — протестовал Иан, — мы не можем бросить его одного.
— Робин позаботится о нем, — настаивал Айра, буквально подпрыгивая на стуле и глядя на брата огромными умоляющими глазами, — мы ненадолго, только до обеда, и доберемся до места в считанные минуты, если пойдем напрямик!
— Идите, — великодушно разрешил Гусик, прекрасно понимая, что и самому Иану не больно-то хотелось сидеть при нем и ничего не делать. — я, может быть, еще немного посплю. Или почитаю — не держал в руках нормальной книги с тех пор, как одну прибило штормом к нашему берегу, — это была, конечно, неправда — матушка иногда посылала ему на Скеллиге тома, которые могли, по ее мнению, заинтересовать сына, но Гусик проглатывал их за пару дней, а следующей посылки приходилось ждать месяцами. Он и впрямь не прочь был сейчас наведаться в библиотеку профессора Иорвета и подобрать в ней книгу по вкусу.
Иан уже готов был поддаться на уговоры, но на пороге столовой с поклоном возник Робин.
— К вам гостья, — объявил он, и супруг вскочил на ноги.
— Лита! — воскликнул он, — ну наконец-то!
— Лита вывалилась бы из портала прямо здесь, — с сомнением заметил Гусик, и оказался прав.
С очень таинственным видом — похоже, визиты эти были отнюдь не редкостью — Робин пропустил в столовую Ее Императорское Величество Лею. В простом черном платье, со светлыми волосами, свободно рассыпавшимися по плечам, Императрица выглядела хрупкой и растерянной. Она остановилась на пороге, обвела собравшуюся компанию быстрым взглядом и явно засомневалась, стоило ли оставаться. Ее темные глаза задержались на Фергусе.
— Я хотела поговорить с тобой, — сообщила девушка. — Наедине.
— Ну вот, — шепотом, но не особо смущаясь, пробормотал Айра, — теперь еще и девчонка.
— Лея — твоя Императрица, — одернул Айру Иан, и тот, расправив плечи, поднялся на ноги и поклонился — Лея едва задержала на нем взор. — Мы уходим, Ваше Величество, — объявил старший эльф, — оставим вас с Гуусом.
Лея величаво кивнула, и эльфы поспешили удалиться. Фергус, чувствуя, как у него снова закружилась голова, попытался встать дочери навстречу, но его качнуло в сторону, и он ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Встревоженная, девушка поспешила к нему и поддержала Гусика точным заученным жестом той, кто все последнее время проводила у постели умирающего старика.
— Ты болен? — спросила девушка, сжав его локоть, — или это…
— Я простыл, — поспешил успокоить ее Фергус, — мне уже лучше — не волнуйся. Но давай сядем к огню.
Поддерживая его, Лея подвела Гусика к креслу у камина и аккуратно усадила. Тот невесело усмехнулся.
— Тебе, должно быть, нелегко приходится, — заметил он, — ты ведь заботишься о моем отце.
— О нем заботится Эмиель, — ответила Лея, устроившись в кресле рядом, — а я — лишь помогаю дедушке встать, когда он просит, и сижу с ним, пока не гонит.
— Как он? — спросил Гусик после короткой напряженной паузы. Лея пожала плечами, устремив взгляд на пляшущий в камине огонь.
— Не лучше и не хуже, — ответила она, немного помолчав, — большую часть времени — спит, но, с тех пор, как отказался от лекарств, по крайней мере, может поговорить со мной, когда просыпается.
— Хорошо, что…- Гусик осекся — непроизнесенная фраза звучала нелепо и глупо, он даже толком не понимал, как собирался ее закончить. Хорошо, что рядом с умирающим была любящая внучка? Хорошо, что отец не скупился на заботу о ней, и теперь она платила ему тем же? Хорошо, что Виктору и Ани удалось создать эту девушку, чтобы она заняла при Эмгыре место сбежавшего сына? Все это не подходило к случаю, и Фергус неловко замолчал.
— Он говорит, что хотел бы дожить до моего дня рождения, — тихо проговорила Лея, — что держался так долго лишь затем, чтобы увидеть, как я вхожу в возраст. Но мне кажется, это неправда.
— Почему? — удивленно поднял брови Фергус. Эта незнакомая девушка, которая считала его своим отцом, разговаривала с Гусиком, хоть и через силу, но явно на пределе собственной искренности. Он ничего не ведал о ее характере и привычках, но по тому, что успел разглядеть, понимал, как тяжело Лее было решаться на такие откровения. Ее воспитал Эмгыр — человек, не демонстрировавший слишком много любви ни старшему сыну, ни возлюбленной жене, ни, должно быть, единственной внучке. И для Леи это было примером поведения настоящей Императрицы.
— Он любит и меня, и бабушку, и Литу, и Риэра с Мэнно, и тебя, — заговорила Лея, и голос ее зазвучал тише, — но никого из нас он не боится покинуть и не хочет, чтобы мы его оплакивали. Да, он оставит в наших сердцах пустоту, но с его жизнью наша не закончится. А вот за свою главную любовь он волнуется по-настоящему.
