— Хозяин — мой друг, — похвастался Зяблик, открывая своим ключом дверь в тесную комнатушку, куда вмещалась только кровать, маленький стол у узкого окна, заваленный партитурами, и несметное множество пустых и наполовину полных винных бутылок. Узнай отец или матушка, где и за чем их дорогой сынок проводил вечера и ночи, не поверили бы.

Лита проглотила ехидное замечание, а Детлафф, сдвинув в сторону стопку исписанной бумаги, опустил золотое сердце на не слишком чистую столешницу. Зяблик был тут как тут. Через плечо вампира он с любопытством разглядывал золотое сердце, но ему хватало ума не тянуть к нему свои загребущие руки.

— Посторонитесь, — скомандовала Лита, — я попробую его исследовать.

— Тебе нужно отдохнуть, — заметил Детлафф с тревогой, но чародейка лишь отмахнулась — проводить в любовном гнездышке Зяблика больше времени, чем требовалось, она не собиралась.

— Может, подождем Риэра? — предложил Юлиан, выкатил из-под кровати початую закупоренную бутылку розового Фиорано и щедро протянул ее Лите, — а вы пока расскажете, зачем вам понадобилась эта цацка?

Лита с сомнением посмотрела на юношу, потом на застывшее лицо Детлаффа — его волнение за себя она чувствовала буквально кожей — и наконец кивнула.

— Ладно, — вздохнула чародейка, — но вино сами пейте, а то я не смогу колдовать.

Вампир и бард уселись на кровать, а Лита, устроившись на стуле, принялась вкратце рассказывать о том, что произошло в баронском замке — о проклятье она упомянула вскользь, не вдаваясь в подробности, но для Юлиана, чье воображение уже, должно быть, дорисовало драматичные детали, этого сухого изложения фактов оказалось достаточно. Он слушал ее, раскрыв рот, а, когда чародейка замолчала, сказал тихим уважительным голосом:

— Может, обратиться к Ламберту? Он ведь ведьмак, в проклятьях понимает… Или Геральта позвать — две ведьмачьих головы лучше, чем одна.

— Посмотрим, — туманно ответила Лита — привлекать к делу придворного ведьмака и еще одного — того, кто теперь промышлял утопцами в Туссенте — казалось ей тупиковой идеей.

Снаружи послышались быстрые тяжелые шаги, и следом за Регисом в комнате появился Риэр.

— Я думал, тебя стража поймала! — взволнованно зашипел он на Зяблика, плюхнувшись на кровать рядом с ним.

— Чтобы поймать меня, друг мой, — весомо ответил Юлиан, — нужен, как минимум, высший вампир!

Лита, которая справедливо полагала, что брат сейчас потребует от нее повторить историю заново, встала. Силы возвращались с ней, и она решила не медлить.

— Отодвиньтесь подальше, — распорядилась она, — я попробую считать сигнатуру артефакта.

— А что потом? — с любопытством спросил Риэр — он проходил ведьмачьи тренировки, и в проклятьях тоже кое-что смыслил, — Эмиель сказал, вы снимаете проклятье с Гусика. Как эта штуковина в этом поможет?

Лита недовольно поморщилась. Она и сама не знала, что рассчитывала получить от своих исследований, но золотое сердце было единственной ниточкой, связывавшей ее и таинственного мертвого колдуна.

— Посмотрим, — односложно ответила она.

Когда чародейка подошла к столу, оба вампира остались стоять прямо за ее спиной, как верная стража, а брат с Зябликом опасливо отодвинулись на противоположный край кровати — Риэр, забывшись, приобнял Юлиана за плечи, и тот не стал скидывать его руку. Лита сосредоточилась и подняла ладони над золотым сердцем, произнесла заклинание.

Сперва ничего не происходило — артефакт казался совершенно безжизненным. После смерти создателя он, должно быть, был деактивирован, и сила, жившая в нем, истончилась, не оставив даже тонкого отзвука. Лита, закусив губу, коснулась гладкой золотой поверхности кончиками пальцев — легкая вибрация прокатилась по ее ладоням до самых локтей, и Детлафф дернулся, готовый выбить артефакт из ее рук. Но она мысленно приказала ему посторониться, и вампир замер.

Артефакт оживал. Следом за вибрацией мелькнул легкий всполох света — точно серая шелуха пыли, потрескавшись, опадала хлопьями, высвобождая чистый золотой блеск. Еще мгновение — и сердце дрогнуло, потом еще и еще раз, и наконец забилось, как живое, отсчитывая ровный неторопливый ритм.

— Охуеть, — выдохнул Риэр.

У Литы кружилась голова. Она чувствовала, как струйка крови засочилась из правой ноздри и собиралась над верхней губой. Перед глазами все плыло, но теперь чародейка чувствовала сигнатуру артефакта. Она, в отличие от всех предметов из хранилища Риннельдора, оказалась теплой и ровной, совсем не разрушительной, а напротив, казалось, дарящей жизнь и свет. Кто-то создал эту вещицу не для того, чтобы убивать и калечить — но для спасения и защиты.

Напряженно выдохнув, Лита убрала руки, качнулась назад, и Детлафф придержал ее сзади за плечи.

— Ну? — нетерпеливо спросил Зяблик, — ты расколдуешь Фергуса?

— Нет, — немного помолчав ответила Лита, — это не проклятый предмет, и чары, наложенные на Гусика, по нему распознать невозможно. — несмотря на успешный эксперимент, юная чародейка чувствовала себя совершенно опустошенной. Все ее старания были напрасны — она прочла сигнатуру энергии Яссэ, но природа страшного проклятья осталась ей неведома.

Собравшиеся уныло молчали, пока Риэр, пошевелившись, не подал неуверенный голос.

— Может, от этого колдуна сохранилось еще что-нибудь? — предположил он, и тут же неловко замолчал, словно у него вырвалось неприличное слово посреди званного обеда.

Лита с сомнением посмотрела на Региса, и тот пожал плечами.

— Я не участвовал в операции по его захвату, — точно извиняясь, сказал он, — этим занимались чародейки Ложи и люди Ваттье. Похоже, нам все же понадобится помощь Филиппы?

— Нет, — Лита решительно сжала кулаки, — его схватили и доставили в Нильфгаард — но где-то же он до этого обитал? Если бы удалось найти его бывшее убежище и наведаться туда, можно было бы найти хоть что-то, какие-то следы… — она снова пристально посмотрела на бьющееся на столе золотое сердце, — где бы нам раздобыть карту Континента?

Зяблик подскочил на месте, точно его клоп укусил за задницу.

— Я сейчас, — объявил он и, ничего не объясняя, выскользнул в дверь.

Юлиан вернулся через несколько минут, неся в руках свернутый трубочкой лист бумаги, судя по неровным краям, недавно сорванный со стены.

— Хозяин трактира — сын бывшего офицера, — признался он, победно разворачивая карту на кровати и указывая на едва заметные проколы рядом с отметками городов, — его папаша так гордился своим военным прошлым, что держал карту в главном зале и истыкал ее флажками, демонстрируя в захвате каких крепостей участвовал. Подойдет? — он с надеждой посмотрел на Литу. Та кивнула и впервые за вечер улыбнулась — словно сама судьба сегодня благоволила им, впору было счесть, что кто-то — может, Великое Солнце, может, еще какое-то доброе божество — желало спасти обреченную Империю.

— Рикард не хватится своей карты? — с сомнением поинтересовался Риэр, но Зяблик лишь усмехнулся.

— Старина Рики — пацифист, вроде меня, — ответил он, — когда его папаша преставился, он сорвал эту карту со стены и хранил ее под стойкой. Не решался выкинуть — боялся, что призрак старого офицера станет мучить его по ночам.

— Помолчите оба, — отрезала Лита. Ритуал поиска был простой процедурой, не требовавшей больших затрат энергии, но юная чародейка уже так устала, что едва держалась на ногах, и боялась, что в любую минуту ее настигнет глубокий обморок.

Не тратя драгоценного времени понапрасну, она выдернула из своей шевелюры длинный черный волос, сняла с пальца любимое кольцо с черным бриллиантом — подарок отца на четырнадцатый день рождения — продела в него волос и подвесила над картой. Заклинание, даже такое простое, сложилось с трудом — у Литы стучало в ушах, и она почти ничего не видела перед собой.

Импровизированный поисковой кристалл повращался немного над изображением Континента, и, когда Лита уже ощущала, что пол начал уходить из-под ног, вдруг дернулся, потянул ее руку — и черный камень уверенно уткнулся в карту почти на самом ее верху. Риэр, подползший ближе, чтобы ничего не упустить, удивленно присвистнул.