— Я люблю тебя, Юлиан, — прошептал принц прямо ему в ухо, — и, что бы со мной ни случилось, это никогда не изменится. Я обещаю тебе.

— Ты этого не можешь знать, — ответил Зяблик негромко, но остаток ночи он проспал спокойно и без сновидений.

А наутро Лето объявил, что пора было приступать к первому этапу Испытания. Как бы сильно ни жаждал этого Риэр, как бы стойко ни сносил все предыдущие тренировки, Зяблик заметил, как его обветренное посмуглевшее под ярким зимним солнцем лицо побледнело. Но спорить юноша не стал, вообще не обмолвился ни словом в ответ.

Лето велел ему собираться — первым шагом к становлению ведьмаком должна была стать зарядка медальона. Сам ведьмак носил серебряный цеховой знак в виде свернувшейся змеи, а Риэру он предложил спуститься в мастерскую и прихватить одну из заготовок, оставшихся от прошлых обитателей замка. Старик Весемир не проводил Испытание Травами много лет, но, как и говорил нынешний хозяин, мужик он был запасливый и домовитый — так что несколько незаряженных волчьих медальонов все еще ждали своего часа. Но Риэр неожиданно заартачился.

— Я не принадлежу к Школе Волка, — заявил он, — хотя меня и учил Ламберт.

— И что — будешь ведьмаком без медальона? — ехидно переспросил Лето, — или нам подождать, пока ты сгоняешь в Ард Каррайг и закажешь новый цеховой знак у тамошних ювелиров, Твое Высочество?

— Чем плох этот медальон? — Риэр дернул за цепочку украшение, подаренное ему на прощание Литой — золотого бражника тонкой работы. Лето коротко усмехнулся.

— Эта безделушка — не серебряная, — резонно заявил он, — а серебро куда лучше принимает энергию Круга Стихий, чем золото.

Зяблик знал, что Лита никогда не носила серебряных украшений — должно быть, чтобы ее спутник вампир не мог обжечься, взяв ее за руку или поцеловав в шею. Но вещица, о которой говорил Риэр, пусть и не обладала магическими свойствами, все же не была обычной безделушкой.

— Этот медальон долгое время находился в чародейском жилище, — встрял Юлиан, — ведьмачья магия ведь мало чем отличается от традиционной — та же природа, но другие приемы. Может, золото, побывавшее в руках настоящей магички и снятое с ее шеи, примет энергию даже лучше, чем серебряная заготовка, сотню лет пылившаяся в чулане. Алхимики ведь используют и серебро, и золото.

Лето поразмыслил немного, потом нехотя кивнул.

— Но, если ничего не выйдет, пеняй на себя, — вынес он наконец вердикт, и Риэр согласно закивал.

Похоже, ведьмак так и не понял, почему для упрямого ученика этот незначительный момент оказался таким важным и принципиальным, но Зяблик подумал, что у этого была единственная причина — Риэр, готовый переродиться, отринуть человеческую сущность, мутировав, не готов был до конца распрощаться со своей прошлой жизнью и теми, кого оставлял в ней. Медальон сестры был для него тем последним мостиком, связывавшим его с родными, последним знаком того, что прежде он был кем-то другим, у него была семья. И Зяблик был рад, что Лето согласился хотя бы попробовать.

Уже на выходе из замка спутники обернулись к Юлиану, который увязался за ними следом.

— Путь к Кругу Стихий — опасный и трудный, — заметил Лето равнодушно, — тебе, парень, лучше остаться в замке — даже я не стану сопровождать Риэра до конца.

— Я пойду, — упрямо заявил Юлиан, сжав кулаки, словно ведьмак собирался связать его и насильно оставить за безопасными стенами крепости. Но Лето в ответ лишь коротко кивнул — и Зяблик перехватил благодарный взгляд Риэра, не сказавшего ни слова.

По почти оттаявшей скользкой тропе трое спутников добрались до хижины на берегу озера, и по пути они едва ли обменялись хотя бы парой слов. Риэр шел, сосредоточенно поглядывая по сторонам, готовый в любой момент выхватить меч и защищаться от внезапного нападения, но ни утопца, ни гарпии они на тропе так и не встретили — должно быть, будущий ведьмак знатно потрудился, зачищая окрестности.

У ветхого деревянного причала ждала небольшая лодка со свернутым холщовым парусом — видимо, Лето сам построил ее, чтобы рыбачить в подходящую погоду — то и дело к ужину он приносил жирных озерных окуней и форель. Риэр сел к румпелю, а спутники его устроились на скрипучих банках у бортов.

Черная гладь озера, казалось, совсем не отражала солнечный свет — от непроницаемой поверхности не отскакивало ни единого яркого блика, и, заглянув в антрацитовую глубину, Зяблик поспешил поскорее отвернуться. Странная вода, обхватившая борта лодки, как тягучая смола, почти не колебалась, и, казалось, стоило чуть зазеваться, чтобы черная бездна утянула на дно. Лето заметил это движение спутника, но только вновь ехидно усмехнулся.

Риэр же, похоже, вовсе ничего не замечал. Он правил лодкой твердой рукой, вглядываясь вдаль, и не обращал внимания ни на тягучую темную бездну под собой, ни на спутников. Зяблику захотелось придвинуться к нему поближе, ухватить юношу за свободную руку и сжать его ладонь в своей — показать, что, что бы ни происходило, как бы далеко Риэр ни зашел, он, Юлиан, всегда был рядом. Но юноша сдержался, оставшись на месте.

К противоположному берегу причалили через добрых полчаса. Вместе с Лето Риэр вытащил лодку на берег, пока Зяблик озирался по сторонам. Они стояли перед широким входом в пещеру — пролом в горной стене зиял уже знакомой мглой, и, принюхавшись, Юлиан уловил в воздухе странный гнилостный запах, словно они оказались перед дверями древнего давно забытого склепа.

— Я останусь на берегу, — заявил Лето, когда они закончили с лодкой. На Юлиана ведьмак даже не взглянул, словно предоставил ему возможность выбирать любую мучительную смерть по своему вкусу, — раньше в пещере жил великан, ребята из Школы Волка называли его Старым Гротом. Но тебе повезло, Риэр — твой учитель и его приятель прикончили тварь, когда в последний раз здесь проходили.

— Значит, там ничего больше нет? — осведомился юноша, на всякий случай все же проверив, легко ли выходил меч из ножен. Лето пожал плечами.

— Может, наткнешься на гнездовье накеров, — ответил он, — но ты ведь умеешь с ними обращаться.

Риэр кивнул, а Юлиан поспешил выступить вперед, хотя про него, казалось, все успели позабыть.

— Я пойду с тобой, — сказал он твердо, и возлюбленный нахмурился. Должно быть, представил, как ему придется не просто отбиваться от кровожадных чудовищ, а еще и защищать от них хрупкого спутника. Но момент сомнения длился недолго. Риэр снова кивнул, и вместе они ступили в темноту.

Путники захватили с собой два коротких факела, которые зажгли еще на берегу, и теперь Зяблик нес свой источник света аккуратно, боясь, что тот мог затухнуть от внезапного сквозняка — его страх был необъяснимым, у него не было никаких оснований, но Юлиан вдруг испугался, что, упусти он из вида спину Риэра перед собой хотя бы на миг, возлюбленный, не заметив этого, вырвется вперед и оставит спутника одного в полной темноте.

Сам Риэр шагал уверенно и твердо. Каменная крошка скрипела под подошвами его сапог, и шум этот отражался от нависших каменных стен. Зяблик даже хотел попросить его двигаться потише — сам он шел почти бесшумно, легкой эльфской походкой. Но никаких чужеродных звуков до его чуткого слуха так и не долетело.

Пройдя по длинному темному коридору, они вскоре оказались в просторной сводчатой пещере, и в нее уже проникал солнечный свет — сквозь большую трещину в потолке. Риэр остановился, и Зяблик замер за его спиной.

— Должно быть это — то, что осталось от Старого Грота, — заметил принц, кивнув на белевший у одной из стен огромный человекоподобный скелет, чуть прикрытый обрывками грязной ткани, — я боялся, будет сложнее.

Зяблик, повинуясь вспыхнувшему порыву, прижался грудью к спине Риэра, и тот полуобернулся — в полутьме сверкнули его зеленые глаза.

— Пойдем отсюда скорей, — попросил Юлиан, — может, великана Ламберт и завалил, но его призрак может еще бродить поблизости и жаждать мести.

— Дурачок, — фыркнул Риэр, но сделал шаг в ту сторону, откуда вдруг потянуло свежим прохладным сквозняком.