— Это девочка, — радостно сообщил парнишка, — думаю, имя Норберт ей не очень-то подойдет.

Разумеется, из дома новорожденной их так просто не отпустили. Когда Иан и Айра вышли из комнаты Мирры, вид у них был весьма пугающий — столько крови разом тихая деревенька во владениях барона Кимбольта не видала со времен Третьей Северной войны, и бледные родственники новоиспеченной мамаши встретили эльфов совершенно похоронными взглядами. В спальню, из которой неслись сперва стоны, а потом — детский плач, заходить они не отваживались, но, когда Иан сообщил собравшимся, что и младенец, и Мирра выжили, в доме воцарился настоящий бедлам.

Тата, явно стыдившаяся своей слабости, разрыдалась и бросилась к сестре и племяннице. Подоспевший староста обнимал баронетов, как родных сыновей, громогласно объявив, что по гроб жизни обязан им обоим, и что слава о великих целителях из рода Кимбольта его стараниями разлетится по всей Темерии — Иан попросил этого не делать, но староста не успокаивался. Айрин боец — ни жив, ни мертв — все еще старался держать лицо, но, когда командир похлопал его по плечу и поздравил с рождением сестренки, не выдержал и расплакался не хуже новорожденной. По приказу деда он тут же, обогнув запротестовавшего было Иана, помчался прочь из дома и бегал от двери к двери по всей деревне, созывая жителей, чтобы все могли прийти и восхититься подвигом баронетов.

Перед домом дочери старосты и впрямь собралась целая толпа — Иан подозревал, что рождение очередного ребенка, пусть и в таких драматичных обстоятельствах, было не таким уж редким делом здесь, но едва ли прежде в спасении матери и младенца участвовали сыновья самого барона. Сам же он чувствовал себя таким усталым и опустошенным, что общие приветственные возгласы, хлопки и радостный гул сливались для него в неприятный шум.

Айра, точно прочтя мысли спутника, принял удар народной любви на себя. Погружаясь в толпу, как в полноводную реку, он подмигнул Иану, словно намекая, что тот мог сбежать. И Иан поспешил воспользоваться такой возможностью.

В замок он добрался через портал, оставив за спиной спонтанно развернувшийся народный праздник и Айру, с радостью присвоившего всю славу за произошедшее. Эльфу хотелось умыться, а еще лучше — погрузиться в лохань, до краев наполненную горячей водой, с головой.

У постели умирающей женщины у него не было иного выхода, но он совершил то, что обещал никогда больше не делать — поклялся не только Фергусу, но и самому себе. Но магия Огня, дремавшая все эти годы, вернулась его рукам так охотно и легко, словно и не было никакого перерыва. Иан заставил почти остановившееся сердце вновь забиться, не произнеся ни единого заклинания, почти не прикладывая усилий. И куда страшнее осознания собственной вины было желание попытаться сделать это вновь.

Верный Робин встретил Иана в замке и, не задав ни единого вопроса, не удивившись его виду и тому, куда делся Айра, бросился выполнять приказы эльфа. Очень быстро для него была готова горячая вода и чистая одежда, и Иан, усевшись в широкую бадью, погрузившись до самого подбородка, не почувствовал жара, точно нырнул в прохладный ручей.

Никто его не тревожил, и эльф провел целый час, стараясь привести в порядок собственные мысли. Сделанного было не воротить — и он действительно поступил единственно возможным образом, спас несчастную Мирру, не дал ей умереть. А средство, к которому он прибегнул… Иан зарекся применять магию, много лет назад почти погубившую его, чары, с которыми не смог справиться, энергию, едва не вытеснившую из его души то, ради чего и прежде, и сейчас билось его сердце — любовь к Фергусу. Но могло ли одно касание к запретному вернуть все то, чего эльф так боялся? Мог ли Огонь вновь завладеть им, лишив воли, так легко?

Вылезая из остывшей ванны, Иан точно знал, как ему следовало поступить. Быстро одевшись, не задумавшись даже о том, что за окном уже теплился рассвет, эльф направился в кабинет к мегаскопу, и, заперев дверь, вставил в держатель пустой кристалл. Отправляясь на поиски решений страшной загадки, Гусик не знал, куда именно могли завести его эти изыскания, но, разговаривая с ним почти каждый вечер, Иан и сам смог просчитать сигнатуру артефакта связи, которым пользовался супруг. Нужное заклинание получилось у него легко, и пространство между столбиками мягко замерцало.

Долгое время, однако, никто не отвечал. Эльф даже подумал, что стоило сейчас отступиться и вернуться к мегаскопу в более урочный час — в Бан Арде все, должно быть, еще спали. Он уже хотел вытащить кристалл, как сияющая пустота дрогнула, и из нее проступил образ незнакомого молодого человека, облаченного в свободный балахон адепта школы.

— Простите, что беспокою вас в такое время, — смущенно заговорил Иан — парень смотрел на него с вышколенной учтивостью, но и с явным нетерпением. Рассветный час никого не делал добрее, — но мне необходимо срочно переговорить с вашим гостем — господином Гуусом Хиггсом. Он прибыл неделю назад с королевской грамотой.

Адепт пару мгновений помедлил, потом коротко поклонился.

— Одну минуту, милсдарь, — ответил он подчеркнуто вежливо, — я поищу его.

Ждать пришлось куда дольше минуты, и, когда парень вернулся к мегаскопу, Иан успел почти увериться, что тот заснул где-то по дороге.

— Прошу прощения, — заговорил парень с прохладцей, но все так же любезно, — господина Хиггса нет в его покоях. Может быть, я могу что-то ему передать?

Иан досадливо поджал губы — заработавшись, Гусик наверняка заснул над книгой в библиотеке. Или принял предложение кого-то из тамошних школяров пропустить по стаканчику, и теперь дрых где-нибудь под лавкой. А, может, и вовсе, не сказав Иану ни слова, отчаялся найти что-нибудь в Бан Арде и отправился куда-то еще.

— Благодарю, — Иан вежливо склонил голову, — ничего не нужно… Впрочем, — он пристально вгляделся в глаза адепта, — скажите, что его жена Иоанна соскучилась по нему.

Адепт безразлично кивнул, и образ его развеялся.

Ложиться спать уже не имело никакого смысла. Иан отыскал Робина и велел ему позаботиться о завтраке, хотя голода совсем не испытывал. В теле еще блуждала знакомая энергия, и эльф подумал даже, что стоило выйти во двор и поваляться в свежем снегу, чтобы хоть немного прийти в себя.

Айра вернулся, когда слуги уже накрыли на стол, и старший замер над тарелкой с кашей, размышляя о том, куда мог запропаститься Фергус. Мальчишка, немного усталый, но сияющий, как новенький флорен, ворвался в столовую, похожий на первый порыв настоящего весеннего ветра.

— В деревне будет праздник! — сообщил он, плюхнувшись на ближайший к Иану стул, — староста жалеет, что милсдарь барон в отъезде, а то и его бы позвали.

— Как Мирра? — спросил Иан, окинув парнишку взглядом. Уходя из дома женщины, он убедился, что и с ней, и с младенцем все было в порядке, но эльфа вдруг охватили сомнения — что, если проснувшаяся в нем магия оказала лишь временный эффект, и огромная потеря крови все же добила Мирру?

— Жива, — заверил его Айра, — заснула, как убитая, но Татка сказала, что с ней все будет в порядке.

— Не стал бы я так уж доверять Татке, — заметил Иан, вспомнив о причине, по которой сестра Мирры не смогла ему помочь. Но Айра лишь беззаботно отмахнулся.

— Малышка — прелесть, — продолжал он делиться новостями, — орет на всю деревню. Ее папаша вернулся на рассвете и, когда узнал, что случилось, чуть было сразу не бросился к замку, чтобы лично тебя расцеловать. Но я его остановил.

— Спасибо, — устало кивнул Иан, — но он мог бы расцеловать тебя. Ты отлично справился. Я ошибался, когда не хотел брать тебя с собой.

Айра просиял, его буквально распирало от гордости.

— Я почти ничего не сделал, — скромно признал он, — но ты! Иан, это было нечто! Она ведь почти умерла! Что ты сделал? Я не услышал даже заклинания! Но ты ведь колдовал — да?

Иан наградил младшего тяжелым взглядом. Говорить пареньку правду сейчас было худшей из идей, и эльф лишь покачал головой.