— Виктор? — зло переспросил Вернон, — ты решал вопрос, касающийся одного моего сына, с другим моим сыном, не спросив меня?

Иорвет покачал головой.

— Ори — не ори, а дело сделано, — ответил он, и Вернону страшно захотелось швырнуть в супруга чем-нибудь потяжелее злых слов, — это лучший выход, и, перебесившись, ты сам это поймешь.

— Ну спасибо, что хотя бы сообщил мне об этом сейчас, а не на церемонии посвящения новых адептов, — откликнулся Роше, хотя в глубине душа почти сразу понял, что Иорвет был совершенно прав.

— Я вполне уверен, что Иан уедет от нас не позже начала весны, — продолжал эльф ровно, — что бы он сейчас ни говорил, и как бы близко от нас ни поселился в результате. Может быть, стоит попросить его поговорить с Айрой о Бан Арде, пока этого не произошло. Я подумаю об этом, когда мы вернемся на Йуле.

— Ты подумаешь, — передразнил Вернон, — эльфские дела — для эльфов.

Иорвет посмотрел на него, и единственный глаз заволокло смутным болезненным туманом. Под этим взглядом, полным отчаяния, Роше совершенно расхотелось спорить. Помолчав пару мгновений, он кивнул и отвернулся.

В Вызиму приехали ранним вечером. Иорвет сразу отправился к зданию Университета, пообещав связаться с Верноном при первой возможности, а путь самого Роше лежал во дворец. Человеку сообщили, что Ее Величество утром отбыла в Марибор по каким-то срочным делам, не связанным с грядущими переговорами, но глава разведки был рад принять барона и обсудить с ним ближайшие планы.

Патрика Вернон знал буквально с рождения. После Третьей Северной их с Бьянкой пути разошлись. Став регентом, Роше назначил бывшую подопечную командиром отряда на дальних южных рубежах — не слишком, впрочем, охотно. Его первой идеей было предложить Бьянке должность главы королевской охраны, но девушка наотрез отказалась. Из всего отряда партизан она осталась единственной, кого совершенно не устроил исход войны. Сдача Темерии Черным казалась Бьянке настоящим позорным поражением, и она готова была вовсе бросить службу и уехать подальше на юг, чтобы стать наемницей в Офире. Роше удалось убедить ее, что Родине еще нужна была ее служба, но Бьянка, которая была слишком зла на командира за его решение, попросила распределить себя в наиболее отдаленную от столицы область. Содденская граница подходила для этого как нельзя лучше.

С годами бывшая подопечная, конечно, оттаяла, и за несколько месяцев до того, как Роше сняли с должности регента, согласилась перебраться поближе к столице. Прежней теплоты и доверия в их отношениях не осталось, но Бьянка исправно несла службу королеве Анаис и после того, как та стала править единолично.

Патрик родился за пару дней до фальшивой казни потерявшего доверие регента, и имени его отца Вернон не знал. Парень, однако, получился чернявым и темноглазым, и это наводило на мысли о том, что ненависть Бьянки к нильфгаардцам оказалась не такой уж непримиримой. Во время Зимней войны, когда мать его командовала гарнизоном в предгорьях Махакама, готовясь отразить атаку с востока, сам Патрик был еще слишком мал, чтобы вступить в армию, но, едва войдя в возраст, он, конечно, решил пойти по стопам родительницы, а в последствии показал себя, как умный стратег, и, когда Роше заменил Талера на должности главы разведки, оставил полевую работу в пользу кабинетной.

Бьянка, после войны оставшаяся в предгорьях, умерла пять лет назад от пневмонии, и Роше с грустной иронией думал, что ее подвела старая привычка никогда не одеваться по погоде. Похоронили Вес в Вызиме, на городском кладбище, и, приезжая в столицу, Вернон часто навещал ее могилу, обычно — в компании Патрика.

Молодой глава разведки проводил старшего товарища в кабинет, который прежде занимал сам Роше, и, переступив знакомый порог, человек заметил, что все в опостылевшем помещении осталось почти нетронутым. В углу комнаты появился мегаскоп — Патрик явно куда чаще проводил совещания с чародеями, чем его предшественник. На стене висела огромная и очень подробная карта Континента, истыканная яркими флажками, словно Темерия готовилась к неминуемой войне, и разведка подсчитывала силы королевства. Кипа документов на столе заметно уменьшилась — видимо, Патрик разбирался с бумажной работой куда быстрее Вернона, и депеши не задерживались в его руках.

Очень быстро, не тратя лишних слов на предисловия, молодой человек изложил Роше актуальную обстановку перед переговорами, и, слушая его, тот все яснее понимал — помощь в организации эпохального события Патрику не требовалась. Встреча правителей должна была состояться во Флотзаме. Фактория, разросшаяся до размеров настоящего портового города, служила своего рода буферной зоной между Империей в нынешних ее границах и Реданией. Модератором переговоров назначили Эстамунда Тиссена, короля Ковира и Повисса, как лицо, равно заинтересованное в партнерстве и с Нильфгаардом, и с Северной Империей. Прибытие делегаций к месту проведения саммита запланировали на пятый день после Йуле, чтобы правители, до начала официальной части, успели встретиться лицом к лицу, поговорить о будущих условиях в закрытой обстановке и обсудить взаимные претензии до того, как взять свои слова назад будет уже невозможно.

Роше слушал, кивал и осознавал, что добавить к этой стройной схеме ему было решительно нечего — он сам не смог бы организовать все, включая расселение и охрану участников лучше, чем это уже было сделано. Город был поделен на четкие зоны с учетом интересов правителей — Патрик показал Вернону план, на котором обозначил и расположение чародеев, обеспечивающих безопасность Северных участников, и нильфгаардского гарнизона, сопровождавшего Лею, и становилось понятно, что глава разведки постарался развести их по углам так, чтобы избежать возможных стычек. Время переговоров тоже было подогнано идеально — в начале года торговля, за счет которой и жил Флотзам, почти замирала, и жителей можно было безболезненно убрать в соседние области, чтобы расчистить порт и улицы и предотвратить возможные беспорядки. Под конец этой лекции Вернону оставалось только похвалить преемника, хотя едва ли эта похвала была ему нужна.

— Я полагаю, вы будете сопровождать Ее Величество в числе личной охраны, — с сомнением проговорил Патрик, разглядывая Роше так, словно человек совершенно не вписывался в его стройные выкладки, — вас поселят вместе с ней в резиденции губернатора, и на переговорах вы будете иметь право голоса, как…- он запнулся, и взгляд его стал пристальней.

Роше был вынужден пожать плечами.

— Анаис пока не поручила мне ничего конкретного, — ответил он со вздохом, — я — представитель темерской аристократии, но мое прямое участие в обсуждении может быть истолковано… превратно.

Патрик понимающе кивнул.

— Значит, — ответил он, быстро подмигнув гостю, — будем импровизировать.

Проговорив с Патриком почти до самой ночи, Роше вышел из его кабинета таким уставшим, словно прошел через утомительную кровавую битву или совершил длинный бросок через горы. Ани так и не вернулась, и оставаться во дворце Вернону не хотелось.

Вступив в права владения замком Кимбольт, человек не стал избавляться от своего скромного жилища в столице. Иногда, еще работая при дворе, он ночевал в крохотном доме в нескольких кварталах от королевской резиденции, хоть и бросил попытки сделать его уютней солдатской казармы. Вернон знал, однако, что Иорвет, разобравшись со своими делами в Университете, догадается, куда именно направился его человек на ночь, и, выйдя из ворот дворца, пошел по знакомым столичным улицам в сторону Старого Города.

Вызима засыпала рано. Горожане, днем большей частью занятые работой, расходились по домам почти вместе с закатом, а до начала сезона зимних праздников Конца Года было еще далеко. Подгоняемый промозглым холодом, Роше добрался до дома, нигде не задержавшись, и, открыв дверь, сразу понял, что Иорвет сюда пока не возвращался.

В узкой прихожей было почти так же холодно, как на улице, и Вернон, не снимая сапог и плаща, поспешил на кухню, надеясь, что с прошлого раза, когда он ночевал здесь, осталось хоть немного дров для очага. Его ждало жестокое разочарование — в ящике у камина было пусто, и человек начал сомневаться даже, не стоило ли вернуться во дворец, чтобы не околеть в этом доме до наступления утра. Занятый важными государственными делами, Роше не позаботился ни о пропитании, ни даже о свечах. Он напомнил себе, что в былые времена ему случалось ночевать в местах и похуже — в темных влажных пещерах, в чаще непролазного леса на голых камнях или в трактирах, пользовавшихся самой дурной славой. Но, задумавшись, Вернон понял, что годы, прожитые в тепле и уюте баронского замка, сильно подточили его терпимость к походных условиям. Приходилось мириться с неизбежным и признаться самому себе, что полевой командир окончательно уступил место изнеженному аристократу, привыкшему получать горячий завтрак, вылезая из нагретой мягкой постели.