Лита, все еще дрожа от запоздалого страха, попыталась выпутаться из рук Детлаффа и встать, но вампир позволил ей подняться, только продолжая обнимать девушку за плечи, словно боялся, что в любой момент на них снова могут напасть.
Риэр стоял в небольшом отдалении, и за его спиной маячила массивная темная фигура незнакомца, которого, кажется, брат назвал Лето. Но сейчас Лите не было до них никакого дела. Чуть отстранившись, она пристально посмотрела на Детлаффа, провела рукой по его груди — у тех мест, где в плотной коже его плаща виднелись прорехи от арбалетных болтов.
— Я так испугалась, — прошептала она, взглянув в грозовую синеву его глаз, — он попал в тебя… прямо в сердце.
— Ерунда, — улыбнулся Детлафф, и Лита увидела, что он прав — под прорехами виднелась совершенно нетронутая светлая кожа спутника, без следов ранений.
Неуверенной походкой Риэр приблизился к ним и встал позади Зяблика.
— Лита, ну и представление вы устроили, мы ж вас чуть не прикончили, — заявил он.
— Эта блядская брукса — твоя сестра? — подал голос ведьмак. Он все еще стоял в настороженной позе, готовый в любой момент выхватить меч.
— Никакая она не брукса, — обиженно откликнулся Риэр.
— Да уж, мать твою, бруксы в нетопырей не превращаются, — ухмыльнулся ведьмак, и Лита, движимая вспыхнувшей вдруг слепой яростью, решительно вырвалась из рук Детлаффа и шагнула к великану, не успев сообразить даже, что, кроме плаща, наброшенного на плечи, другой одежды на ней больше не было.
— Я не знаю, кто ты, — заговорила она с угрозой, — но ты поплатишься за то, что напал на меня.
— О, вот теперь узнаю, — фыркнул ведьмак, но рука его все же потянулась к рукояти за спиной, — так и знал, что от семени вар Эмрейса родятся монстры.
Лита бросилась вперед, и, если бы багровый туман не перехватил ее, вцепилась бы великану в глотку. Она не успела велеть Детлаффу отпустить себя, когда Риэр встал между ней и Лето.
— Успокойтесь все, — брат попытался впустить в свой голос немного повелительной стали, но объятия вампира подействовали на Литу гораздо лучше. — Лита, это — Лето, мой спутник. Он помог мне найти убежище Яссэ. Лето, это — Лита, моя сестра. И я не знал, что она так умеет.
Зяблик, мнущийся в паре шагов от них, деликатно кашлянул.
— И ей бы не мешало прикрыться, — заметил он.
Лита опустила глаза и заметила, что плащ успел слететь с нее, оставив девушку совершенно обнаженной. Грудь юной чародейки заливала кровь из неглубокой раны на шее, и со стороны она, должно быть, и впрямь напоминала бруксу со старой гравюры. Лита гордо вскинула голову, чувствуя, как Детлафф, приняв обычный облик, встал у нее за спиной. Он подхватил с земли упавший плащ и заботливо укутал им плечи девушки.
— Ну ладно, — великодушно вздохнула юная чародейка, послав брату раздраженный взгляд, — вот и познакомились. Если нашел логово Яссэ — веди. Я не собираюсь торчать в этой ледяной дыре дольше необходимого. Разберемся с этим, и я перенесу нас домой. Твой дед уже поисковые отряды снаряжает, — бросила она вмиг помрачневшему Зяблику.
Риэр кашлянул и неловко переступил с ноги на ногу.
— Я отведу, — сказал он, явно набравшись смелости, и прямо посмотрел Лите в глаза, — но при одном условии.
Юная чародейка ехидно выгнула бровь. Похоже, в своем недолгом странствии малыш научился не только убивать утопцев и стрелять в вампиров, но и заключать сделки.
— Когда заберешь все, что нужно, ты отправишься домой, — продолжил Риэр, вдохнув поглубже, — а мы с Зябликом останемся здесь — и ты никому не скажешь, где мы. Особенно Риннельдору.
Лита прищурилась — заявление брата было не таким уж внезапным. Признаться, она давно ожидала от юного ведьмака чего-то подобного. Видимо, воздух ведьмачьей долины всерьез вскружил ему голову.
— Никому, — уточнила она, — даже маме и Мэнно?
Лицо Риэра болезненно дрогнуло, но в следующий миг темные брови снова сурово сошлись над переносицей.
— Никому, — подтвердил он.
========== Родительский долг ==========
Дни стояли морозные и ясные. Иорвет заявил, что в Вызиму он хотел отправиться своим ходом, не пользуясь порталом, и Роше не стал ему возражать. На сборы и прощания ушел весь следующий за праздником Айры день, хотя никакой особой поклажи путники с собой не брали, а уезжать из дома даже на несколько недель было для них делом обычным. Но в этот раз все было иначе.
Роше знал — на то, чтобы выплатить долг Господину Зеркало, времени у Иорвета оставалось еще предостаточно, но эльф, похоже, решил, что, обращаясь к ученым коллегам, он делал последнюю ставку в смертельной игре, и иного шанса выполнить условия договора ему не представится. Вернон же старался сохранять оптимизм и не терять надежды, хоть и не мог никак придумать, к кому еще они могли бы обратиться за помощью.
Выезжали ранним утром, еще затемно, и попрощаться с путешественниками вышли все члены семейства — да еще с такими лицами, точно и впрямь провожали их на войну. Даже Айра, обычно едва замечавший отъезды родителей, всегда точно знавший, что не через пару дней, так через неделю они непременно вернутся, выглядел отстраненным и грустным. Обнимая Иорвета перед тем, как тот сел в седло, мальчик прижался к нему так крепко, и так долго не хотел выпускать отца из своих рук, что Роше успел заподозрить, что нежданно-негаданно с Айрой приключился один из тех пророческих приступов, что иногда мучили в детстве Иана. Двимеритовый браслет прочно сидел на запястье сына, и едва ли что-то подобное могло произойти, но, заглянув в бездонно грустные, как потаенное лесное озеро, глаза мальчика, Вернон почувствовал, как по спине прошелся строй ледяных мурашек — Айра о чем-то подозревал, понимал, что родители отправлялись в путь не просто так, и никакое обещание Иорвета вернуться до Йуле, похоже, не могло убедить сына.
Иан и Гусик держались за руки. Накануне, пока шли сборы, и эльф раздавал ценные указания отпрыскам, вынужденным остаться в замке наедине, Роше заметил, что старший сын буквально боялся отходить от своего супруга. То и дело касался его, старался сесть поближе, заглядывал в глаза — такая же манера проявлялась иногда и у Иорвета, обычно, если он совершал нечто неприятное, и Вернону приходилось великодушно прощать его за что-то, в чем эльф готов был признать свою вину. После таких ссор супругу требовалось еще некоторое время, чтобы убедиться, что его человек не затаил зла и действительно простил его.
Вероятно, Иан и Гусик успели поссориться — может быть, из-за визита Фергуса в Императорский дворец. И теперь, по прошествии целого дня, Иану явно пришлось сделать над собой усилие, когда он выпускал ладонь супруга, чтобы обнять родителей на прощание. Старший сын прятал глаза, и будь у Роше побольше времени, и будь это хоть чуточку больше его делом, человек непременно поинтересовался бы — неужто ссора между супругами вышла настолько серьезной, чтобы Иан вел себя так странно. Он надеялся, впрочем, что пара недель почти наедине могла помочь молодым разобраться в своих проблемах.
Первая половина пути проходила через звенящий от мороза лес, и рассветные лучи едва проникали сквозь густой частокол древесных стволов. Кони бежали ровно — супруги не слишком торопились, и Иорвет почти всю дорогу молчал, погруженный в невеселые думы. Роше не решался прерывать его размышления, тем более, что ему и самому было, о чем пораскинуть мозгами.
После поспешной клятвы, принесенной Анаис в Третогоре, он столкнулся со вполне ожидаемой проблемой. Пообещать служить Родине и королеве было легко, и это представлялось единственно верным поступком, но вот что именно Вернону предстояло делать на этой службе ради исполнения собственной клятвы, человек понятия не имел.
Новый глава разведки — молодой Патрик Вес, занял эту должность совсем не случайно. Еще находясь на службе, задолго до собственной отставки, Роше взял юношу под крыло, как когда-то — его мать, и научил Патрика всему, что знал сам. Принимая обязанности, парень был совершенно готов к ним, более того — имел свой взгляд на работу, и, в отличие от Вернона, настроен был и на решительные действия, и на бесконечные часы за письменным столом над депешами и донесениями. В Патрике не было ни излишней порывистости его покойной родительницы, ни ее жажды подвигов, он вырос рассудительным, основательным и чрезвычайно умным, умел договариваться с людьми и обладал недюжинной проницательностью, был в достаточной мере жесток и при том — безоглядно верен Ее Величеству. Должность главы разведки, казалось, была буквально создана для него, и Роше понимал, что сам он теперь не то что конкурировать с Патриком не мог, но и помощь его парню была не особо нужна. За три года, прошедших с отставки, Вернон так далеко отошел от политических дел, что сейчас ему потребовалось бы много времени, чтобы нагнать ситуацию, разобраться в ней и сформировать какое-то мнение.
