— Ну попробуй, — предложила она, — может быть, какой-то из предложенных тобой вариантов мне и приглянется.

Детлафф появился из-за ширмы, неся на руках тяжелое платье из прекрасного мерцающего синего бархата, и Лита посторонилась, уступая ему дорогу. Поддержав дурнушку под руку, он помог ей облачиться в свое произведение и принялся ловко застегивать крючки за спиной. Юная чародейка присела на по-армейски ровно заправленную кровать Анаис, подняла задумчивый взгляд к потолку и хмыкнула.

— Надо полагать, имя должно быть темерским, — заметила она, немного подумав, и тут же перехватила быстрый враждебный взгляд Анаис. Решив не подавать вида, Лита продолжала, как ни в чем не бывало, хотя было ясно, что она вновь задела опасную тему, — не больно-то много я знаю красивых темерских имен для девочек. Нордлинги вечно пытаются выдумать чего попроще — чтобы удобно было звать детей со двора. Как вам нравится Катарина? Длинновато, но можно сократить до Кати или Рин — звучит даже немного по-эльфски, вы не находите?

Анаис помолчала. Детлафф, разобравшись с крючками, оправил на ней юбки, критически оглядел линию декольте, быстро приспустил ткань у плеча.

— Довольно благозвучно, — откликнулась дурнушка наконец, — но слишком много твердых звуков — моя дочь поначалу даже не сможет выговорить собственное имя.

— Теперь понятно, почему Ее Величеству досталось такое простое имя, — фыркнула Лита, — его-то выговорить может и неразумный младенец, и беззубый старик — удобно. Но девочке предстоит произносить его всю оставшуюся жизнь. А поклонникам — рифмовать его в балладах и одах. Можно, конечно, пойти по простейшему пути, и назвать дитя в честь одного из родителей. Риэру этот вариант подошел. Как насчет Виктории?

Анаис поджала губы. Похоже, чем дольше они разговаривали, тем больше издевки ей слышалось в речах Литы. Сама юная чародейка ничего такого в виду не имела, но продолжать гнуть эту линию было очень забавно.

— Виктор хочет назвать ее Лилией, — сухо ответила Анаис, — в честь своей матери.

Лита рассмеялась.

— Вот уж более темерского имени не придумаешь, — заявила она, — отчего тогда не наречь бедное дитя Фольтестой или Вызимией, и посмотреть, сколько еще темерок решат повторить за вами?

Ани передернула плечами.

— Пожалуйста, не двигайтесь, — негромко попросил Детлафф. Он подхватывал булавками длинный подол, присев перед Анаис на колени, и Лита, скользнув по вампиру глазами, вдруг ощутила непрошенный и незнакомый укол раздражения. В позе Детлаффа не было истинного подобострастия, даже почтения, но сам вид коленопреклонённого спутника отчего-то разозлил Литу.

— Назовите Лилией, — заявила она, больше не желая поддерживать мирную светскую дискуссию, — для будущей королевы Темерии лучше имени не придумать.

Анаис посмотрела на нее, не скрывая ответного раздражения. Иллюзия приятной беседы рушилась, но Лите было решительно наплевать. Детлафф поднялся на ноги, отступил на полшага, любуясь своей работой, и было, чем полюбоваться. В новом искусно сшитом и подогнанном платье Ани больше не выглядела безнадежной дурнушкой. Глубокий цвет назаирского бархата оттенял почти прозрачную аристократически светлую кожу, подчеркивал синеву глаз, и буквально заставлял лицо Анаис светиться. Признаки беременности удачно скрадывали складки длинной тяжелой юбки, а глубокий вырез демонстрировал аккуратные изящные очертания груди и длинный изгиб точеной шеи. Вид не портили даже слегка растрепанные светлые волосы дурнушки, и легко было представить, как хорошо они будут смотреться, аккуратно уложенные крупной волной.

Анаис неловко переступила с ноги на ногу, бросила взор в ту сторону покоев, где возвышалось высокое зеркало, а Детлафф, критически склонив голову к плечу, вдруг заявил ровным глубоким голосом:

— Вы прекрасны, Ваша Милость.

Лита не поняла, что с ней произошло. Легкое раздражение, необъяснимая досадная злость вдруг взметнулась в ее груди ослепительным пламенем гнева. Она изо всех сил вцепилась пальцами в покрывало, плотно сжала губы, чтобы не прикрикнуть на вампира, не велеть ему взять свои слова назад или убираться прочь. Детлафф снова протянул руки, намереваясь немного выровнять кромку платья на груди Анаис, и Лита, не контролируя себя, вскочила на ноги и в один шаг оказалась рядом с ним. Перехватила его запястье, отвела ладонь спутника в сторону и столкнулась с удивленным взглядом Анаис. Изумление же Детлаффа юная чародейка ощущала кожей. Он покорно отступил, опустив руку, и замер в непонимании.

— Достаточно, — отчеканила Лита, потом, все же сделав над собой усилие, изобразила приветливую улыбку, — Детлафф прав, это платье очень идет вам, Ваша Милость. Никто ни о чем не догадается.

Анаис растерянно кивнула, безмолвно поблагодарив за комплимент.

— Вы поможете мне его снять? — неуверенно спросила она, глянув на Детлаффа поверх плеча Литы.

— Я сама, — предвосхитила его ответ девушка.

Крючки путались в ее дрожащих пальцах и не желали расстегиваться. Один раз, дернув слишком сильно, юная чародейка едва не разорвала ровный аккуратный шов, но наконец застежки пали под ее усилиями. Лита помогла Анаис вылезти из платья и буквально швырнула наряд на руки Детлаффа, отчаянно борясь со все еще бурлящим в ней гневом.

— Думаю, это была последняя примерка, — заявила она, пока вампир возвращал платье за ширму, — я советую вам поговорить с моей матерью — она не выдаст вашего секрета, если вы попросите, и поможет вам нарядиться. А, может быть, даже поделится своим опытом и придумает имя получше.

— Спасибо, — пожала плечами Ани, — думаю, я и сама справлюсь с платьем перед балом.

Лите хотелось бросить ей в лицо какое-нибудь глупое оскорбление — выплюнуть, что с таким пузом дурнушка и влезть в платье не сможет, а танцевать будет так же изящно, как жеребая кобыла. Но чародейка сдержалась, ограничившись коротким кивком, и наконец, не взглянув ни на Детлаффа, ни на Анаис, поспешила к выходу из покоев.

Когда тяжелая створка за ее спиной захлопнулась, Лита почувствовала, как к глазам ее подкатили горячие обидные слезы. Сознание Детлаффа мягко коснулось ее, но юная чародейка мысленно бросила ему «Уходи!» и быстрой нервной походкой поспешила по коридору прочь. Нужно было отдышаться, побыть в одиночестве и попытаться понять, что только что произошло, и показывать спутнику свою внезапную позорную слабость Лита не хотела.

Она почти бежала по галереям дворца, не разбирая дороги, пока наконец на очередном повороте едва не споткнулась на ровном месте. Лита остановилась, выдохнула, раздраженно утерла все-таки выступившие слезы и обессиленно прислонилась плечом к колонне. Вспышка не прошла до конца — девушку все еще немного потряхивало, но вместе с тем, она вдруг осознала в себе какое-то новое незнакомое чувство, схожее с тем, что появлялось, когда юной чародейке удавалось какое-нибудь сложное заклятье. Лита растерянно посмотрела на свои руки. Пальцы покалывало от плохо сдерживаемой энергии, и, немного помедлив, девушка взмахнула ладонью, и вокруг ее запястья замерцало бледное красноватое сияние. Оно легко, без заклинания сложилось в очертания раскрытой алой розы, но иллюзия исчезла так же быстро, как возникла. Лита напряженно выдохнула — это было внове.

Ни она сама, ни ее наставница никогда не заблуждались на тему способностей молодой ученицы. Лита начинала, как весьма посредственная чародейка, магия давалась ей не хуже, но и не лучше, чем обычной адептке Аретузы. Бывшая принцесса не отличалась усидчивостью и склонностью к зубрежке, и заклятья осваивала скорее интуитивно и не всегда успешно. Настоящее мастерство проявилось в ней только после того, как девушкой занялся Регис. Но даже с помощью его экспериментов Лита смогла всерьез продвинуться только в определенных областях. Общая же магическая наука продолжала служить ей скорее костылями, а магическое ядро развивалось медленно и туго.

Но сейчас магия словно сама родилась между ее пальцами безо всяких усилий. Лита попыталась, отдышавшись, повторить фокус, но ничего не вышло — энергии воздуха и каменных стен не желали складываться в иллюзию без заклинания. Юная чародейка сжала руку в кулак и досадливо врезала им по колонне.