Был один вид занятий, к которому Наони проявляла особый, наверное, более личный интерес. Это театральный кружок. Её действительно, интересовала человеческая натура изнутри, и не только с точки зрения психологии. Изучая и изображая образ какого-нибудь литературного персонажа, она не просто надевала маску подражания, она старалась найти внутри себя человека похожего на своего героя, заставляя себя переживать его чувства и эмоции. Что движет поступками и мыслями людей, что рвётся в их душах или на что способно сознание человека, на эти вопросы Наони отвечала, разрезая скальпелем свой внутренний мир. Актёр на сцене, перевоплощаясь в чей-то образ и смотря глазами своего героя, она думала, что познаёт разнообразие этого мира. Это уже потом, спустя приличное время, Наони поняла, что разнообразие, как раз наоборот, таится внутри человека. А само искусство перевоплощения возможно и есть таинственная религия души человека. Ведь человек всё время стремиться стать лучше, умнее, сильнее, стать кем-то, кем он не является в данный момент.

Как-то репетируя и играя Раскольникова из “ Преступления и наказания”, Наони совершенно натуральным образом впала в глубочайшую депрессию с лихорадкой, и её «наблюдатель» забила тревогу у начальства, о психологическом срыве обучаемого агента. Был даже приглашён внештатный психолог, но проблема разрешилась сама собой, и всё списалось на гормональный всплеск.

Наони очень сильно расстроилась, когда ей запретили посещать кружок ввиду того, что режиссер преподаватель стал слишком часто предлагать ей сыграть мужскую роль, но у неё началась практика и она стала приобщаться к работе, что само по себе интриговало куда больше.

Для начала, Наони устроилась работать в крупную частную компанию, входящую в серьёзную международную корпорацию, по специальности юриста. Компания открыла именно эту вакансию и для Наони подготовили необходимый пакет документов, включая диплом высшего учебного заведения сделанного специально по этому случаю. Проработав несколько лет, она продвинулась по карьерной лестнице. Получив доступ к серьёзной информации, она занялась, так сказать, промышленным шпионажем, ”откусывая самую интимную”, о теневых отношениях компании с корпорацией. Возможно, это была какая-то долгоиграющая спецоперация или же в силовом ведомстве процветала коррупция, но спустя несколько месяцев компания обанкротилась и была выкуплена конкурентами с молотка в одни руки. Возможно, это было совпадением.

За это время в жизни Наони произошли изменения. Умер её “настоящий отец”, хотя он и был ей назначен государственной структурой. Она восприняла это событие с каким-то глубоким ощущением медленной утраты духовной связи с привычным ей социумом. Этот человек был дорогим и милым её сердцу существом, и она, особенно когда он постарел, относилась к нему как к маленькому ребёнку, всячески оберегая его от внешнего мира. Давно перебравшись жить в город из их загородного домика, Наони практически все выходные проводила в обществе родителей. Она любила баловать их подарками и испытывала ни с чем несравнимое удовольствие, принося в их дом радость. Доктор и его жена любили Наони настоящей родительской любовью, и очень переживали, зная о её истинной стороне жизни. За пару дней до смерти Отец стал что-то бессвязно лепетать жене о каком-то своеобразном предназначении Наони, и уже сел за рабочий письменный стол, когда смерть настигла его. Он умер среди недели, в обед, в своём любимом кресле. В дневнике, на столе последними были записаны неразборчивым почерком несколько незаконченных фраз: ”Ангелы и демоны. Прощение души…”, “А была ли она вообще, эта правда…”, “Мы забыли о Боге. А забыл ли о нас Он?", “Наони ключ!”, “Ведь должен же быть ключ… или всё погибнет…”, "Демоны это мы…".

Наони предчувствовала близость смерти Отца. После звонка Мамы она глубоко вздохнула, отпросилась на работе и отправилась сразу к ней. Приехала она в родительский домик почти одновременно с агентом "бытовых нужд" спецслужбы, который присутствовал под видом лица, представляющего юридические интересы семьи при освидетельствовании смерти. Стараясь быть незаметным, он провёл поверхностный осмотр документов покойного (профессор время от времени продолжал работать) и изъял несколько из них, в том числе и дневник, но Наони умудрилась прочитать последние записи Отца, хорошо разбирая его почерк. Похороны прошли в субботу при небольшом количестве людей, в основном пожилого академического склада.

После смерти мужа Мама сильно сдала и была уже не способна к самостоятельному образу жизни. Она была переведена в дом престарелых, где скончалась через несколько месяцев. Наони пережила её смерть менее стойко. Ей понадобилось три дня, что бы прийти в себя, склеить треснувшее представление обо всём и о каждом, без двух самых больших осколков, и заменить его на полностью новое, цельное меровоззрение, именно меровоззрение. Мир воззреть невозможно, это как объять необъятное, Наони это уже поняла, лишь мерой собственной жизни его приходится измерять. Мировоззрение человека не имеет значение в сравнении с миром, а вот мера, отмеренная каждым человеком в отдельности, является частью этого целого мира. ”По одному узнай всё или всех!”, крылатое латинское выражение. Её Отец именно умер, отмерил жизнь полною мерою, а Мать – скончалась, без своего мужа для неё закончился её жизненный кон. Приняв смерть, они оба сменили мерность этой жизни и были уже в недосягаемости для Наони.

Её жизнь продолжалась, и она набиралась жизненного и профессионального опыта. Высокая шатенка обзавелась приличным кругом знакомств, в который входили не только её сверстники. На тот момент ей были запрещены любые интимные связи, но она и не испытывала поэтому поводу особого дискомфорта. Она с интересом наблюдала со стороны отношения молодых людей и не очень молодых, мягко и красиво отклоняя намёки «заинтересованных». Наони уже давно была привлекательна собой и вызывала интерес у противоположного, как все думали, пола. Мимика, жесты, эмоции, манеры поведения открывали ей внутренние переживания человека, лабиринты, в которые иногда попадало сознание, но чаще, просто сексуальные пристрастия.

После снятия запрета, Наони подобрала мужчину старше себя по возрасту, с подходящими психологическими характеристиками, и закрутила роман. Ей без труда далось заинтриговать его, приняв необходимый образ, и подготовив его реакцию. Расчёты оказались верны, и роман длился пару месяцев. Наони практиковалась. Выход из отношений оказался немного сложнее, не обошлось без чувственных эмоциональных сцен, что не понравилось ей. Она решила, что “переусердствовала” с образным воздействием на психику партнёра, и сделала ”пометку на полях”. А ещё, с этого момента Наони стала задумываться о другой своей стороне, ранее физиологически приглушённой. Внимательно изучая мужчину в момент оргазма, на долю секунды теряющего самообладание, она не смогла разобраться в психоэмоциональных “вибрациях” и “волнах” его нервной системы. Чисто теоретически, ей казалось, что это состояние должно производить аналогичный эффект у обеих полов, но она была уже неуверенна. Это послужило стимулом к более углублённому изучению физиологии и натуры человека, и Наони засела в библиотеке.

К слову, библиотека, вообще, была её излюбленным местом препровождения досуга. Она читала много. Привитая с детства потребность саморазвития, заставляла Наони «штудировать» литературу не только религиозного или исторического характера, хотя она, как и её Отец, считала, что именно в истории и религии ответы на самые главные вопросы. Со временем, библиотека стала местом медитации её ума.

Время шло, и Наони перешла на другой уровень своей профессиональной деятельности. Теперь она занималась прямым соблазнением выбранных объектов. Ей был дан доступ к отдельному финансированию и выделенной линии связи, она была наделена специальными полномочиями и гарантиями защиты ведомства, в случае раскрытия агента. Ей предоставлялся объект, уже прошедший специфический отбор, Наони проводила анализ и выбирала способ достижения цели самостоятельно. Клиентами были политические деятели, чиновники, публичные люди. В основном, результаты работы агента использовались в качестве шантажа или дискредитации.