Все произошло в одну ночь. Нападение на меня возле приграничного города, в результате которого я должен был погибнуть. И погиб бы, если бы не ты. В ту же самую ночь у моего отца случился сердечный приступ. Точнее, это была официальная версия, а на самом деле с ним произошло то же, что и с эром Бруни. Катастрофическое падение магического потенциала. Все произошло практически мгновенно, и если бы не мама, которая в тот момент оказалась рядом с отцом, его бы не стало за считанные минуты. Если бы не ваше с ней непредвиденное вмешательство, герцогство, как и место в Совете Магов, перешло бы в новые руки.

− Думаешь, все дело в этом? − я внимательно посмотрела на мужа.

− Думаю, что не только в этом, иначе все было бы слишком просто. Но прошел год, а я так и не приблизился к решению этой загадки. Сложно решать задачу, если не знаешь ее условий, − грустно усмехнулся Дэсмонд. − После той злополучной ночи за целый год не произошло ничего, что могло бы навести меня на след. При том, что моя работа в управлении магии открывала мне практически неограниченный доступ к информации.

Все изменилось после моего возвращения во Френцу. В тот момент, когда, стоя у окна в своем новом кабинете, я увидел тебя, сидящую в саду управления магии. Мы не должны были с тобой встретиться. Ни тогда, ни сейчас. Но встреча состоялась, и она определила нашу судьбу.

− Ты так и не сказал, кто должен был стать следующим герцогом Ривельским после тебя и твоего отца.

− Мой единственный кровный родственник по мужской линии. Теодор.

− Ты думаешь, что он мог… − я не нашла в себе сил, чтобы закончить предложение. Я не могла и не хотела верить, что Теодор мог оказаться тем, кто желал смерти моему мужу. Пусть я и знала доктора Руссо очень короткий срок, но уже успела привязаться к нему как к наставнику.

− Мне это кажется маловероятным. Как герцог я доверяю своему кузену, которого знаю всю жизнь. Но как главе управления магии мне нужны неопровержимые доказательства его невиновности.

− Тогда ты должен подозревать и меня. Вдруг и твое спасение год назад, и мое неожиданное появление на пороге твоего кабинета − все это части одного плана, разработанного чтобы контролировать герцога Ривельского?

− Для своей жены я все же сделаю исключение. Я доверяю тебе, Элена. Как никому другому.

− А как же твоя должность в управлении магии? Если я окажусь предательницей, то это может поставить под удар твою работу и тех, кто выполняет особые миссии министерства.

− Произнеся брачную клятву, я поставил тебя и нас вместе выше всех других в своей жизни. К тому же, не доверяя никому, даже тем, кого любишь, очень легко самому превратиться в одно из тех чудовищ, с которыми сражаешься. Человечность и любовь, которая ее пробуждает, позволяют удержаться, не давая перешагнуть грань, за которой скрываются ненависть и безумие.

− Я люблю тебя, − произнесла я без тени сомнения, глядя Дэсмонду прямо в глаза. − Я люблю тебя, − повторила я. − И ничего не могу для тебя сделать кроме этого.

Дэсмонд шагнул ко мне заключил в объятия, зарываясь лицом в мои волосы.

− Только никогда не переставай любить меня. Я не перенесу этого, ведь в твоей любви мое спасение.

Уже позже я пойму, что это было впервые, когда мы открыто признались друг другу в своих чувствах. А сейчас я просто стояла в объятиях мужа посреди комнаты, залитой утренним солнцем, обнимая его в ответ. Не в силах разомкнуть объятий, мы будто замерли на мгновение во времени, застывая воспоминанием, одним из тех, которое однажды я унесу с собой в вечность.

И в этом безвременье я будто увидела себя со стороны. Такую юную и влюбленную, укрытую от всех невзгод объятиями мужа. И самую счастливую на свете.

Я откуда-то знала, что та, другая я, смотрящая на меня сегодняшнюю, была много старше меня. Время и печаль избороздили ее лицо морщинами, а в глазах поселилась неизбывная грусть из-за бесконечной разлуки.

Я почувствовала, что та я, которой я могу однажды стать, хотела сказать что-то мне настоящей, предупредить, пробившись сквозь толщу времен. И я поняла, хотя она и не произнесла ни слова. Она предупреждала меня о выборе, который мы делаем. И который потом определяет нашу судьбу.

Что заставило ее выбрать будущее, в котором рядом с ней не было мужа? Кто подтолкнул ее к решению, которое казалось верным, а потом навсегда перечеркнуло счастье? Тот, кому она доверяла больше всего на свете? Или тот, в чьей верности сомневалась, и потому сделала неправильный выбор?

Сейчас, непостижимым образом ощущая свое возможное будущее, я еще больше утвердилась в том, что не позволю Дэсмонду перешагнуть порог вечности в одиночестве. И, будто услышав мои мысли, та Элена, которой я могла, но не хотела стать, улыбнулась. И вместе с этой улыбкой с ее губ слетели слова. Слова, которые повторили мои губы.

Если ты считаешь что-то верным, не сомневайся в этом. И поступай так, как велят тебе разум и сердце.

Я напомнила самой себе о том, как жизненно важно следовать собственным убеждениям, не предавая свои желания, чувства и мечты. И, однажды поверив, это доверие не предавать. Слова той, другой Элены, окончательно утвердили меня в том, что я не должна отступать от выбранного пути, повинуясь минутным сомнениям. Что только честность с самой собой и верность любимым людям и идеалам добра и справедливости, как бы это высокопарно не звучало, могут привести меня в единственно верное место.

И в этот момент та, одинокая и бесконечно печальная Элена пропала, будто ее никогда не было. Вместо ее из недостижимого сейчас для нас с Дэсмондом пространства и времени смотрели мы сами. Много старше нас, но, как и мы сегодняшние, находящиеся вместе. Рядом друг с другом. Так, как это и должно было быть с самого начала. И это означало, что выбор, который я сделала сейчас, определит выбор, который однажды мне еще предстоит сделать.

Из коридора донесся звук шагов, заставив нас с Дэсмондом разомкнуть объятия и отстранится друг от друга. Дверь открылась, и в гостиную вошла эра Новита.

− Доброе утро, Элена, − вначале поздоровалась она со мной. − Рада видеть тебя, Дэс, − она обратила внимание на сына. − Не могу сказать, что удивлена видеть тебя здесь в столь ранний час, но буду очень рада тому, что ты присоединишься к нам за завтраком. Но перед этим я должна отдать тебе кое-что очень важное.

После того, что произошло с твоим отцом, я разбирала бумаги в его кабинете и нашла конверт, адресованный мне. В нем была записка с просьбой передать тебе письмо, когда ты станешь главой управления магии. Не знаю, смог ли он предвидеть это, или счел логичным вариантом развития событий. В любом случае, это время наступило, и я отдаю письмо тебе.

Я смотрела, как Дэсмонд подошел к матери и осторожно взял конверт из ее рук. Мне оставалось только догадываться, что он чувствовал в этот момент. Открыв конверт и развернув вдвое сложенный лист, он быстро пробежал глазами по ровным строчкам. А потом протянул письмо мне.

«Мой сын Дэсмонд!

Я не раз говорил тебе, что самый страшный враг − это тот, кто живет среди нас. Кто с каждым днем подкрадывается все ближе, пока не проникнет в нас самих, не оставляя шанса на спасение. Убивая или превращая в того, с кем ты сам прежде сражался.

Тени начали сгущаться давно, но, находясь в эйфории после заключения мира с Антерией, никто не замечал или не хотел замечать этого. Странные разговоры, обрывки фраз, изменившееся мнение некоторых членов Совета Магов по ряду вопросов − все это не позволяло выдвинуть обвинения, оставляя их ничем не обоснованными подозрениями, и не позволяя сформировать хотя бы какую-то картину происходящего.

Новый враг был хитер и коварен, не давая повода не только заподозрить себя, но и даже понять, что он существует. Возможно, это был старый враг, и старый настолько, что имя его мы все давно позабыли.

Все изменилось в день битвы Павших, когда во время учений, проводимых королевской армией совместно с военно-магической академией, произошла внезапная атака невиданных прежде созданий Темного мира. Пришедших из ниоткуда и уходящих в никуда, в буквальном смысле растворяющихся в воздухе после гибели.