− Для того, в которого я превратился год назад, управление магии − самое подходящее место. Большинство из тех, кто там работает, и так стараются избегать лишней встречи с грозным начальником, так что до рассматривания моего обезображенного лица дело обычно не доходит. Так было в управлении магии в Клер-Монтеле, и здесь, во Френце, ничего не изменилось. Надеюсь, что и не изменится, потому что страх подчиненных быть вызванным к главе управления отлично сказывается на результативности их работы.

− Ты говоришь глупости, сын. Полагаю, что они боятся твоего гнева куда больше, чем внешнего вида. Возьми хотя бы Элену. Разве она хоть раз посмотрела на тебя с отвращением?

− В ее прошлом было что-то страшнее меня. Поэтому я должного впечатления не произвел, к сожалению. Или все же произвел?

− Если хочешь знать, мы вообще не говорили о тебе.

− Она не спрашивала обо мне? Совсем?

Если бы мне никогда не приходилось сталкиваться с герцогом, пусть даже совсем немного, я бы подумала, что в его голосе прозвучала обида.

− Дэс, определись, пожалуйста, чего ты хочешь от Элены. Напугать, как своих подчиненных, взять под опеку из чувства благодарности или… Для чего ты хочешь встретиться с ней сегодня?

− Есть важные моменты, связанные с нашим с ней последним разговором, которые я хотел обсудить.

− И именно поэтому ты приехал сюда утром выходного дня − чтобы поговорить о делах. Конечно же, все обстоит именно так, сын. Я нисколько в этом не сомневаюсь.

Понимая, что дольше скрывать свое присутствие на лестнице невозможно, я сделала несколько шагов вниз.

− Доброе утро, эра Новита. Доброе утро, ваша светлость.

− Когда я успел для тебя вновь стать его светлостью? − спросил герцог, когда мы с ним оказались наедине в экипаже.

− Мне показалось, что при твоей маме так обратиться к тебе было правильнее всего.

− Теперь же, когда мы остались наедине, какое обращение ты сочтешь более уместным?

− Ваша светлость, − я поймала на себе недовольный взгляд герцога, − Дэсмонд, − затем добавила я, и его взгляд заметно просветлел, − мне кажется, что ситуация, в которой одинокая молодая девушка находится наедине в герцогом в экипаже, увозящем их в неизвестном направлении, в принципе не является уместной.

− С герцогом − да, − усмехнулся мужчина. − А вот с человеком, которого ты называешь по имени − совсем нет. И ты больше не одинока, Элена. Что бы не случилось в дальнейшем, теперь у тебя всегда будут те, кто о тебе позаботится.

− Дэсмонд, прости, но меня пугает такая резкая смена твоего отношения ко мне. От шпионки и предательницы, которая не заслуживает жалости и снисхождения, к попавшей в беду юной деве, которую должно оберегать и опекать.

− Элена, методы, которые я вынужден использовать в работе, могут показаться жестокими, но они оправданы. К сожалению. Особенно теперь, когда война, пусть и необъявленная, уже идет. И которая может разгореться в полную силу в любой момент.

− Ты действительно, как и сказал эре Новите, хочешь поговорить о делах? − Мое настроение, которое стало отчего-то хорошим, как только я услышала голос Дэсмонда, доносящийся снизу лестницы, начинало стремительно портиться.

− Нет, Элена. Сегодня ни слова о делах. Я хочу показать тебе одно особенное для меня место. А что до изменения моего отношения − неужели тебе так неприятна моя забота?

− Если это из чувства благодарности за спасение, то не стоит. Все эти годы я как-то справлялась с трудностями сама. Уверена, что смогу справиться и теперь.

− Элена, я бесконечно благодарен тебе за то, что ты сделала для меня той ночью. Но, поверь, на мои… мое отношение к тебе это никак не влияет.

− А если бы мне удалось убрать ожоги, это как-то изменило расстановку сил? − неловко пошутила я. А затем добавила. − Прости. Мне действительно жаль, что я не смогла излечить тебя полностью.

Я осторожно дотронулась до руки герцога, лежащей слева от меня на сиденье экипажа. Его правую кисть, как и всю правую сторону тела, покрывали неровные рубцы ожогов.

− Должен признаться, в каком-то смысле я даже рад именно такому результату. Ведь теперь на королевских балах, на которых изредка, но все же вынужден присутствовать, я стал куда менее популярным среди эрит на выданье. Так что я должен только дополнительно поблагодарить тебя за это.

− Лучше расскажи, куда мы едем. Уже приехали, − я поправила себя, почувствовав, как экипаж останавливается.

− К сожалению, пока ты официально не представлена в обществе как воспитанница моей матери, я не могу пригласить тебя на завтрак в кафе или ресторан. Но, надеюсь, пикник в Радужном гроте придется тебе по вкусу.

Даже я, специально не слишком интересовавшаяся жизнью Френцы, не раз слышала о Радужном гроте. Это было удивительное создание природы, расположенное неподалеку от города. Несколько источников, расположенный в одной огромной пещере, располагались таким образом, что, при определенном освещении, она наполнялась множеством искрящихся радуг. Грот редко был открыт для посетителей, и чтобы попасть в него вот так запросто требовалось что-то невероятное, например, личное знакомство с королем. Но главная особенность этого места была в том, что оно могло особым образом влиять на пришедших сюда людей. Кому-то являлись моменты прошлого, кто-то видел обещания будущего. Кому-то грот показывал их истинные желания. А для кого-то хранил молчание.

Великолепный завтрак, пусть и очень поздний, проведенный в окружении сверкающих и переливающихся всеми цветами радуги брызг, подходил к концу. Я встала и подошла ближе к каменной стене грота, желая почувствовать на ощупь ее шершавую поверхность. За все время, что мы провели здесь, ни меня, ни Дэсмонда не посетили никакие видения. И я думала, что грот сегодня так и останется для нас молчаливым. Пока, обернувшись, не поймала обращенный на меня темный, полный страсти взгляд герцога.

Я смотрела, как он медленно приближается ко мне, не имея сил оторвать от него взгляда. И не имея никакого желания этого делать. Здесь, в видении, созданном гротом, оков привычных морали и нравственности не существовало. Здесь я могла признаться самой себе, что меня неудержимо тянет к герцогу. К Дэсмонду.

С само й первой нашей встречи он взволновал меня. Но тогда, охваченная страхом из-за возможного разоблачения, я не понимала этого. Не понимала и тогда, когда засыпала в его объятиях. Когда чувствовала его мимолетные прикосновения, когда он вдевал в мои уши серьги или подавал руку, чтобы помочь подняться в экипаж. Но сейчас я вмиг осознала это со всей отчетливостью. Что он до боли нужен мне. И что я отчаянно хочу быть нужной ему.

Дэсмонд медленно подошел ко мне и замер в шаге от меня. Давая возможность принять окончательное решение. И, не отрывая взгляда от его глаз, полных тлеющей страсти, я сделала шаг вперед. Один шаг − и за моей спиной остались все сомнения. Все страхи. Вся горечь несбывшихся надежд. Один шаг − и нас больше ничего не разделяло. Мы были вместе. И целый мир не мог помешать нам.

Я подняла руку и осторожно дотронулась кончиками пальцев до его лба. Затем переместилась левее, к виску, где начинался длинный шрам, и провела вдоль него, спускаясь по скуле. Дотронулась до губ, очертив их контур.

Дыхание Дэсмонда становилось все тяжелее, а грудь под моей ладонью вздымалась все чаще. Если бы я опустила взгляд, то увидела бы, как сильно он сжимает ладони в кулаки, сдерживая себя, будто боясь причинить боль, дотронувшись до меня слишком сильно.

Понимание, что мое желание взаимно, вскружило мне голову. Осмелев, я усилила ласки, заменив пальцы губами.

− Герцог, мой герцог, − шептала я, покрывая поцелуями его лицо. Скользя губами вдоль ожогов. − Ведь мой же? Мой герцог?

− Только твой. Навсегда твой.

Голос Дэсмонда был хриплым от страсти. А потом вся его выдержка вмиг кончилась. Я почувствовала, как его руки крепко обхватили меня, прижимая к груди. А его губы впились в мои поцелуем. Захватывая. Подчиняя. Покоряя. Навсегда.