– Знаешь, как я волновался? А что, если бы тебя не нашли?

– Пол, прости, – виновато повторяю я. – Я понимаю, что поступила глупо.

– И безответственно.

– И безответственно.

– Сорок минут на сборы тебе достаточно?

Я подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, но он никак не реагирует на мое приближение.

– Я понимаю, что ты очень зол. Я и сама… ужасно злюсь на себя. Но ведь… в итоге все хорошо.

– Хорошо? – спрашивает он, резко разворачиваясь ко мне. – Моника, скажи мне одну вещь. Ты знала о том, что в этом лесу происходили убийства?

Я сглатываю.

– Н-ну, Хайке кое-что об этом говорила…

– То есть, ты знала?

– Пол, она сказала, что лес проклят, и что девушек убивало привидение! Да я вообще ничего не поняла из того бреда, что она говорила!

– Да? А то, что в нем нашли пару десятков трупов, – это тебя тоже не насторожило?

– Последнее убийство произошло тридцать лет назад, и я…

– И ты решила, что бояться нечего!

– Ну конечно…

– Я не знаю, что тут еще можно сказать. Я знаю, что ты… легкомысленная… наивная… но это… это – откровенная глупость!

Я молчу.

– Мы сегодня же возвращаемся в Нью-Йорк.

– Что? А как же… Прага? Ведь у нас еще несколько дней отпуска!

– Моника, я слишком зол, чтобы думать об отпуске. К тому же, у меня прибавилось работы, так что мы едем домой сейчас же. – Он достает телефон, набирает номер и начинает ходить по комнате взад-вперед. – Здравствуйте. Нужны билеты на сегодня. Да. До Нью-Йорка. Есть что-нибудь?

– Пол, но ведь… Страшно было не только тебе. Мне тоже. И сейчас мне хочется, чтобы ты… не знаю… посочувствовал… поддержал меня… А не решал свои рабочие вопросы…

– Поддержал? – спрашивает он, замерев и прикрывая микрофон рукой. – Что поддержал, твою глупость? Ведь ты пообещала мне, но сделала так, как считала нужным, не подумав о последствиях. Ты думала только о себе. И что из этого вышло? А теперь ты хочешь сочувствия? – Да, – это снова в трубку. – Да. Только бизнес-класс? Во сколько? Какая цена?

Я знаю, что он прав, но внутри меня распирает от обиды.

– Пол, я ведь могла погибнуть, – глухо говорю я. Он не оборачивается. Несколько мгновений я смотрю на его спину, затем резко разворачиваюсь и выхожу из номера.

Он прав. И от этого я чувствую себя еще отвратительнее.

Нужно успокоиться. Я покупаю в баре капучино, стараясь не думать о том, что здесь, на первом этаже, наверняка было слышно нашу с Полом ссору. Ухожу в самый дальний угол террасы, скидываю куртку, заворачиваюсь в плед и уютно устраиваюсь в плетеном кресле. И смотрю на лес.

Вспоминаю о странной скале, о пещере со скрипкой и таинственными дневниками. Дневники! Я же хотела посмотреть их утром! Но теперь поздно. Никто никогда не узнает о том, что в них написано. Потому что я уезжаю. Нет, может быть, когда-нибудь кто-нибудь еще обнаружит эту пещеру, прочитает дневники…

Кто-то, но не я.

Я обхватываю руками горячую чашку и вздыхаю.

– Я рад, что с вами все благополучно, – слышу я глубокий мужской голос. – Я переживал за вас.

Я быстро оборачиваюсь. Он подошел слишком тихо, так, что я не услышала его шагов, а возможно, я просто была слишком погружена в свои мысли. Я щурюсь. Он стоит против солнца, и из-за этого лицо скрыто тенью, но я все равно узнала его. Это бармен, из-за которого мы поругались с Полом.

– Вы говорите по-английски? – изумляюсь я его безупречному произношению, такому редкому для Андерленда.

– Да, простите. В прошлый раз я… у меня был сложный день. Можно? – спрашивает он, указывая на кресло напротив.

– Конечно, – я киваю, приглашая его присесть.

– Эрвин, – он улыбается, садясь напротив, и теперь я могу разглядеть его.

Прозрачно-голубые глаза смотрят открыто и решительно. Волосы темные, с теплым золотистым отливом, немного вьются. На лице небольшая щетина. Из одежды – потертые джинсы, ботинки, теплая рубашка с закатанными рукавами и стеганый жилет. Я не могу не признать, что он красив, даже несмотря на то, что выглядит устало, словно не спал всю ночь.

– Тяжелая ночь? – спрашиваю я с легкой усмешкой и представляюсь: – Моника.

– Можно и так сказать, – он наклоняет голову вбок, пристально рассматривая меня.

– Вечеринка в баре затянулась? – спрашиваю я, чтобы хоть как-то заполнить странную паузу. Выражение его лица становится недоуменным. – Ну, вы ведь бармен?

– Я? – переспрашивает он, словно до этого думал о чем-то своем, а я неожиданно его отвлекла. – А, нет, я… не совсем. Это бар моего отца, он работает в будние дни, а я помогаю ему по выходным.

– Помогать отцу – это здорово.

Эрвин легко взмахивает рукой, словно показывая, что ему это ничего не стоит.

– Он любит свой бар. Но стареет. Конечно, ему не под силу работать семь дней в неделю, а нанимать помощника он не хочет. Я не раз предлагал, но он говорит, что пока справляется, тем более, я приезжаю почти каждые выходные.

– Вы живете в другом городе?

– В Мюнхене.

– Мюнхен, – я делаю глоток кофе. – Говорят, красивый город. Мы собирались в Мюнхен, но потом… планы поменялись.

– Красивый, – соглашается Эрвин. – Но не такой красивый, как Андерленд. Или как этот лес.

– Вы давно живете в Мюнхене?

– Да. Я уехал сразу после школы. Получается, довольно давно.

– И каждые выходные здесь?

– Почти.

Я снова делаю глоток кофе и смотрю на лес. Стоп. Какой сегодня день недели? Я быстро поворачиваюсь к Эрвину:

– Сегодня же… понедельник, верно? Выходные закончились.

Кажется, что на какую-то долю секунды он растерялся. А потом уголки его губ дрогнули, словно он хотел спрятать от меня улыбку.

– Все верно, понедельник.

– Будний день… Разве вам не нужно на работу?

– Бизнес. Будем считать, я устроил себе небольшие каникулы.

Я пытаюсь скрыть удивление. Эрвин выглядит, скорее, как спортивный инструктор, а не как бизнесмен. Это Пол похож на бизнесмена, сошедшего со страниц делового журнала.

– Это может обернуться убытками, – улыбаюсь я, глядя на него и потягивая кофе.

– Что ж, иногда приходится чем-то жертвовать, – соглашается со мной мой новый знакомый.

Мы снова молчим. Все остальные столики на террасе свободны, почему он сел именно за мой? Если хотел что-то сказать, то почему молчит, а я пытаюсь поддержать разговор? Нужно возвращаться к Полу. Одним большим глотком я допиваю капучино.

– Было приятно познакомиться, Эрвин, – я встаю, с вежливой улыбкой глядя на него. – Но мне пора, и я…

– Где вы провели ночь? – вдруг серьезно спрашивает он.

– Простите?..

– Я… – он смущается от того, что неправильно сформулировал вопрос. – Извините. Я имел в виду другое. Я знаю, что вы заблудились в лесу. Почему?

– Наверное, потому, что зашла слишком далеко и не смогла найти дорогу назад?

– Нет, зачем вы вообще пошли в лес?

– Да просто… Я не знаю… Я понимаю, это было глупо.

– Дело не в этом, – отвечает он, запнувшись, словно никак не может подобрать слова. Видимо, несмотря на беглое произношение, говорить по-английски для него все же тяжело. – Это не важно. Самое главное, что вы не пострадали. Как вы перенесли ночь? Где были? Ночевали на дереве?

Ночевка на дереве. Почему это не пришло мне в голову?

– Нет, но… какая разница?

– Мне просто интересно. Расскажите о ваших приключениях, – он пристально смотрит на меня, и его голос становится мягче, словно он пытается меня уговорить. – Вам было страшно?

– Я думала, здесь не любят говорить о лесе, – бормочу я, невольно садясь обратно.

– Ну, я же почти мюнхенец.

– Это многое объясняет.

– Значит, вам уже успели рассказать эту историю про Сумасшедшего? – его губы расплываются в улыбке, но глаза остаются серьезными, словно следят за сменой эмоций на моем лице.

– Я не верю в привидения, – пытаюсь отшутиться я.

– Я тоже, – усмехнулся он. – Я с детства уходил далеко в лес, и так ни одного и не встретил.