— А давай выпьем по кружечке эля, — предложила Элиза.

В такой пивной — настоящем английском пабе — принц не бывал с того далекого времени, когда учился в английском университете. Он с опаской посмотрел на дверь. Элиза настойчиво потянула его за руку.

— Нельзя же побывать в Англии, сэр, и не выпить хотя бы пинту[17] эля!

Она нырнула в паб. Себастьяну не оставалось ничего иного, как последовать за нею. Элиза же направилась прямо к стойке и громко крикнула:

— Две пинты!

Миг — и стоявший за стойкой хозяин со стуком поставил перед нею две кружки темного эля, покрытого густой шапкой пены. Немного эля пролилось на натертую до блеска деревянную стойку. Элиза протянула хозяину несколько монеток, потом обернулась к Себастьяну и вручила ему одну кружку. Он отхлебнул. Элиза рассмеялась и стерла остатки пены с его верхней губы.

— Славный эль!

— В детстве отец приводил меня в эту самую пивную. Мы сидели здесь с его приятелями. Уж поверь мне на слово, я слышала все истории, какие только могут рассказывать друг другу мужчины в таком вот пабе. — Она снова захохотала, потом бросила на Себастьяна взгляд поверх своей кружки. — А как ты развлекался в детстве?

— Развлекался? К сожалению, не слонялся по пивным. Учил английский, французский, правила этикета. Еще меня учили экономическим теориям и полководческому искусству. — Он пожал плечами.

— Неужели у тебя совсем не было никаких забав?

— Я любил читать книжки, — признался принц. — И еще — скакать верхом. Была у меня пара хороших коней. — Себастьяна самого удивило, что он так мало может поведать о собственном детстве. Ему редко доводилось видеться с родителями. При нем неотлучно находился Леопольд, но вот ровесников рядом никогда не бывало. Почти все время он проводил за учебой и физическими упражнениями.

— Тогда мне кажется…

Элиза потеряла мысль, как и сам Себастьян, потому что в двух шагах от них один мужчина поднялся со своего места и дал доброго тумака другому, который от удара отлетел и шмякнулся на мягкое место.

— Ой, здорово он ему дал, а? — возбужденно вскричала Элиза.

Обиженный поднялся с пола и рванулся через стол к своему обидчику, расшвыривая при этом кружки направо и налево. Пол уже был залит пивом, а посетители — те, кто был ближе к дерущимся, — шарахнулись в стороны. Себастьян заслонил собой Элизу, встав между нею и зрелищем происходящей потасовки.

— Нам пора уходить.

— Да зачем? Разве тебе не интересно, который их них победит? — воскликнула Элиза, пытаясь оттолкнуть своего защитника.

— Я думаю о…

Элиза вдруг прикусила язык и схватила Себастьяна за руку.

— Это он!

Она отставила свою кружку и бросилась в обход посетителей, столпившихся посмотреть на драку.

— Погоди! Элиза! — Себастьян устремился вслед за ней, но, когда ему удалось протолкаться к выходу, Элиза уже бежала по улице. Обеспокоенный столь поспешным бегством, Себастьян пытался догнать ее, чтобы сделать выговор. Когда же он наконец поравнялся с нею, Элиза уже перехватила невысокого толстяка в засаленной кепке.

— Вот вы где! — обратилась она к толстяку с такой радостью, как будто он был другом, с которым они давно разлучились.

Толстяк, казалось, сильно встревожился. Он повернулся и хотел было убежать, но натолкнулся прямо на Себастьяна.

— Ну что вы вечно от меня бегаете? — возмутилась Элиза. — Я не хотела бы на вас обижаться, сэр, но как же мне быть? Я не собираюсь причинить вам ничего дурного, хочу только задать один-единственный вопрос.

— Вы уже задавали мне вопросы, — сердито отозвался толстяк.

— Но у меня есть еще один.

Себастьян подтолкнул толстяка к девушке. Будучи на две головы выше, он предупредил человечка:

— Не пытайтесь убежать, ясно? Если попытаетесь, я вас догоню и отделаю на славу.

У Элизы сперва расширились от удивления глаза, но потом она рассмеялась, словно Себастьян удачно пошутил.

— Ничего он вам не сделает, — успокоила она толстяка, глаза которого от страха округлились и стали походить на золотую крону. — Послушайте, мне всего-то нужно знать, кто дал вам пять пенсов.

Страх в глазах пленника сменился скукой.

— Я ведь говорил уже. Ничего нового прибавить не могу, понятно? Надо же чем-то зарабатывать себе на жизнь, вот и весь сказ.

— Может, мне удастся выудить из тебя больше, — вмешался Себастьян. — Может, удастся уговорить тебя кое на кого взглянуть и проверить, не улучшится ли у тебя память?

— Нет, — решительно покачал головой толстяк, — неприятности мне не нужны.

— А я дам тебе за это двадцать фунтов, — пообещал Себастьян.

— Двадцать фунтов? — Элиза даже задохнулась и прижала руку к сердцу, настолько неправдоподобной показалась ей эта сумма. — Ну, это уже чересчур!

В глазах же принца сумма была вполне достойной — с учетом важности купленных на нее сведений.

— Чересчур? — переспросил он с сомнением в голосе.

— Согласен на десять, — поспешил заверить его толстяк. Элиза жестом показала принцу, что была права.

— Ладно, — неуверенно протянул Себастьян. — Пусть будет десять фунтов.

— И где я должен смотреть на этих людей? — уточнил их собеседник, сразу согласившийся помочь за такие деньги.

Ответ на этот вопрос представлял собой неожиданное затруднение. Себастьян хотел, чтобы человек этот пришел в Кенсингтонский дворец и вгляделся в алусианок, которые будут присутствовать на приеме, устроенном принцем. Проблема заключалась в том, как это осуществить, не привлекая нежелательного внимания.

— В Кенсингтонском дворце, — ответила Элиза. У толстяка глаза стали совсем круглыми. — Ну, не в самом дворце, конечно, — поспешила она уточнить, словно читая мысли человечка. — Вы же не думаете, что весь мир вдруг взял и сошел с ума?

— У меня есть идея получше, — сказал Себастьян.

Элиза с толстяком нетерпеливо ждали продолжения.

— Завтра утром я поведу дам за шляпками на Бонд-стрит. Чтобы им было что вспомнить о Лондоне.

— На Бонд-стрит? — Толстяк переводил взгляд с Элизы на Себастьяна и обратно. — Меня прогнали с Бонд-стрит! Ух как за мной гнались!

— Подумать только! — поддела его Элиза. Себастьян тем временем лихорадочно просчитывал, как эта затея впишется в общий график их пребывания в Англии, причем ни у кого не вызвав подозрений.

— Когда дамы туда прибудут — их будет пять, если я не ошибаюсь, — ты сможешь рассмотреть их из окна экипажа и определить, знакома ли тебе какая-то из них.

— Из экипажа, — с сомнением повторил толстяк. — А какого?

— Какого-какого! — нетерпеливо воскликнула Элиза. — Вам, сэр, сойдет любой.

— Тебя будет сопровождать мой человек.

— Это он обо мне, — быстро вклинилась Элиза. — Я буду сопровождать вас и смотреть в окошко вместе с вами. — Она бросила взгляд на Себастьяна и пожала плечами. — Кое-кого из этих дам я уже видела, поэтому могу пригодиться.

— А мои десять фунтов? — обеспокоенно спросил толстяк.

— Вы их получите, когда сделаете то, о чем просит этот джентльмен, — решительно заявила Элиза.

— А как же я смогу нанять экипаж? — спросил толстяк, как будто думал, что ставит своих собеседников перед неразрешимой проблемой. Элиза только вдохнула.

— Я полагаю, что если уж этот джентльмен собирается заплатить вам десять фунтов стерлингов, то он позаботится о том, чтобы обеспечить вас экипажем.

Толстяк с подозрением посмотрел на обоих и после непродолжительной паузы кивнул в знак согласия.

— Ладно.

— А как вас зовут? — спросила Элиза, у которой этот коротышка не вызывал чрезмерного доверия.

— Пол Оутс, — ответил тот, одернул свою потертую жилетку и гордо выпятил челюсть.

— Вот и отлично, мистер Оутс. Вам следует знать, что мой отец — судья и заседает в Суде королевской скамьи. Если вы нарушите наш уговор, я сама прослежу за тем, чтобы вас к нему доставили и привлекли к ответу по всей строгости. — И Элиза одарила Оутса ослепительной улыбкой.