Хуже того, ее осенило, что сегодня вечером она, скорее всего, видит Себастьяна в последний раз. Она показала ему господина Хита, так что причины для дальнейших встреч у них больше нет. Придется ей довольствоваться воспоминаниями об их танце и тех мгновениях, когда она чувствовала себя настоящей королевой.
Она разыскала Каролину в надежде, что та готова отбыть домой. Но, к сожалению, Каролина как раз сводила с ума двоих воздыхателей.
Поэтому Элиза вышла на террасу. Прохладный ночной воздух стал желанной передышкой от духоты залы.
— Мисс Триклбэнк!
Элиза вздрогнула. Какой-то алусианец вышел вслед за ней на террасу. У него были темно-каштановые волосы и еще более темные глаза.
— Откуда вам известно…
— Мадам, у меня для вас послание.
Акцент у него был заметнее, чем у Себастьяна, и на мгновение ей показалось, что она ослышалась.
— Послание? Какое послание? — Она пыталась заглянуть ему за спину, но незнакомец был так широкоплеч, что заслонял собою дверь.
Он шагнул ближе. Элиза отступила.
— Его королевское высочество велел передать вам, чтобы вы в скором времени ожидали от него весточку.
— Весточку? — Элиза недоуменно таращилась на мужчину. Можно ли ему доверять? Не шутка ли это? — Но почему…
— Он велел передать вам только это, — сказал мужчина, коротко поклонился, развернулся и скрылся в доме.
Элиза медленно перевела взгляд на луну. Все это выглядело довольно странно, но Элизе было наплевать. Она поняла, что сегодня она видит его не в последний раз. И осознание этого наполнило ее радостью и надеждой.
Элиза неожиданно улыбнулась. Быть может, она рано перестала чувствовать себя принцессой.
Глава 18
Кто же выиграет состязание за руку и сердце принца? Эта загадка сделалась за минувшую неделю еще более жгучей. Страдающая косоглазием дочь виднейшего угольного барона? Ее акции заметно поднялись, но можно ли считать ее совершенным торговым партнером? Неужто джентльмен, привыкший к царственному обхождению, не обратит внимания на то, как она отводит свой взор?
Достопочтенные дамы! Если вас беспокоит апатия, обязательно попробуйте вафли «Дамиана». Всего две вафли в день придадут вам жизненную силу лесоруба. Правда, рубить при этом дрова фабрикант не рекомендует.
Дамская газета мод и домашнего хозяйства г-жи Ханикатт
Себастьян был на удивление напряжен, что совершенно на него не походило.
Патро совершил невозможное: он нашел небольшой, но роскошно обставленный особняк в одном из переулков в Мэйфэр. С соблюдением всех необходимых предосторожностей принц прибыл туда, переодетый англичанином, в простой коляске. Наняли кухарку, которой сказали, что готовить она будет для члена парламента. В камине горел огонь, и по меньшей мере четыре охранника разместились в доме, оставаясь, слава богу, неприметными глазу. В небольшой гостиной Себастьян сидел в одиночестве.
Сидел в одиночестве и ждал. С тревогой и нетерпением. Скованный страхом, оттого что она может не прийти.
В половине седьмого он отправил Элизе записку. Сейчас было почти восемь. Принц беспрестанно расхаживал перед камином, убеждая себя, что он совершил ошибку. Зачем ей приходить? Откровенно говоря, приглашение (или, возможно, она воспримет его как приказ явиться) выходило за рамки приличий. И если бы принцу еще месяц назад кто-то сказал, что он будет способен на подобные поступки, он был бы в ярости. У Себастьяна не было сил держаться от Элизы в стороне, но и продолжать общение, как то заведено, он тоже не мог. Принц пораньше покинул торговые переговоры, негодуя из-за высоких цен на руду, — с такими тарифами алусианская железная руда останется на рынке невостребованной. А еще он не мог сосредоточиться на переговорах.
Элиза может решить, что его записка — слишком дерзкий поступок со стороны принца, слишком абсурдный, слишком глупый. Она может прислать ответ, в котором…
Себастьян услышал, как подъехал экипаж, и выглянул в окно. Та самая неприметная коляска, которая привезла его сюда, остановилась у крыльца. Он видел, как извозчик спрыгнул с козел и открыл дверцу.
Она приехала.
Себастьян отошел от окна и выдохнул — сам того не заметил, что затаил дыхание. «Что я здесь делаю? В чужой одежде. В кого я превратился?»
Этот же вопрос задал ему Леопольд, когда услышал их с Патро разговор о снятом доме. «Что ты делаешь, Бас?»
К сожалению, Себастьян не мог найти слов, чтобы дать разумное объяснение своим поступкам. Его брат иначе смотрел на жизнь — Леопольд был волен поступать так, как ему заблагорассудиться, спать с теми, кто ему по душе. Но у Себастьяна все было иначе. Ему приходилось быть осторожным. Он не мог рисковать и случайно стать отцом. Он не мог допустить скандала. Он всегда обязан быть настороже.
Но это не означало, что он обходился без женского внимания — для принцев и будущих королей допускались определенные послабления. У него много лет была постоянная любовница, молодая вдова, богатая и независимая. Их связь оборвалась, когда она стала слишком требовательной, желая от него большего, чем он готов был предложить.
Он никого и никогда не должен был подпускать близко, всех держать на расстоянии вытянутой руки. Ему приходилось в разумных пределах оставаться сдержанным и думать о будущем и о продолжении рода. Себастьян вынужден был нести мантию ответственности и превосходства, в то время как Леопольд был волен жить так, как сам того пожелает… в пределах разумного, разумеется.
— А как же Матус? — в тот же день поинтересовался Леопольд. — Как же твое неистовое желание призвать его убийц к ответу?
— Ты полагаешь, что я желаю этого меньше? Я же сказал тебе, что навожу справки о финансовых делах Ростафана. — Два дня назад он отослал отцу в Алусию письмо с указаниями.
Но Леопольд продолжал взирать на него пристально и оценивающе.
— Молю тебя, Бас, будь, черт побери, осторожен! А если она забеременеет?
— Я не… я ни за что не стану… — горячился Себастьян, но как только слова слетели с его губ, он понял, что это ложь. Станет, обязательно станет.
Ну и пусть он грубиян, пусть обесчестит свой титул, станет позором для короля. Для своих родителей. Запятнает себя самого. Но он заключит ее в свои объятия, если она не будет против. И даже раздумывать не станет.
— У тебя мало времени, — увещевал его Леопольд. — Уже ходят слухи, а мы ни на йоту не приблизились к убийце Матуса. К тому же все хотят знать, кто получит предложение руки и сердца.
— Неужели у меня нет времени на один приватный ужин? — возмутился Себастьян. — Мне прекрасно известно, какие дела еще не удалось закончить. Разве я не усердно работал?
— У тебя нет времени продолжать тянуть. Нужно выбрать себе невесту, Бас. Тебе необходимо удвоить усилия, чтобы закончить все то, ради чего ты и прибыл сюда.
Себастьян молчал. А что он мог возразить? Леопольд был совершенно прав.
— Кто это будет? — спросил Леопольд.
— С кем я намерен пообедать…
— Нет, — покачал головой Леопольд. — Я о той, которая станет королевой Алусии. У тебя, верно, есть кто-то на примете?
Ослиное упрямство Леопольда раздражало Себастьяна. После стольких лет беззаботной жизни он внезапно решил взвалить на себя бремя ответственности за выбор невесты принца. Себастьян настолько был раздосадован, что вышел из комнаты, не желая обсуждать брак, заключать который не очень-то стремился, тем более что разговор происходил в тот момент, когда он планировал ужин, о котором мечтал больше всего.
Неужели ему в жизни не позволена такая малость? Неужели он хотя бы на минуту не может забыть о том, что он наследный принц? Неужели ему не позволено просто быть мужчиной, которому вскружила голову красивая женщина?
Именно сейчас Себастьян не хотел вспоминать размолвку с Леопольдом. Он пригладил волосы рукой. Поверить не мог, что будет сгорать от нетерпения, как прыщавый юнец. Но ему отчаянно хотелось заслужить признание Элизы.
