— Товарищ Сталин, мы разработали плавающий график, при котором часть рабочих будет привлечена на сверхурочные работы, которые будут соответственным образом оплачены. Хочу заметить, что при переходе на двухсменную работу мы можем получить прирост производства моторов примерно на 70 %, при росте брака примерно в полтора-два раза, до 15–20 % в оптимальном варианте. Это будет результатом того, что привлеченный на вторую смену персонал имеет квалификацию ниже, чем основные смены наших моторостроительных заводов.

Следующим выступал Баландин, который уточнял основные позиции по новым моторам.

— По планам мы должны были в конце сорок первого года испытать и довести до ума, начать производства ряда моделей авиационных моторов. Из подготовленного списка в серию пошли и производятся моторы:

1. Модификации М-11 с усиленной мощностью мотора М-11Д 120 л.с. и М11-ФН 160 л.с., последнюю модификацию разрабатывали специально под новый транспортный самолет Ще-2.

2. Двигатель Пратт и Уитни R-2000 мощностью 1300, 1350 и 1450 л.с. в зависимости от вида топлива, которое на нем применяется. Первоочередность запуска этого двигателя в том, что он разрабатывался практически под наш условия, может использовать авиационный бензин с октановым числом 87, более прост в производстве.

— Товарищ Первухин, а что у нас с производством высокооктанового бензина? Намечается его дефицит или он все-таки в прошлом?

— Товарищ Сталин, основная масса высокооктанового бензина, полученного на новых установках каталитического крекинга, была направлена в учебные части, где проводилось обучение летчиков управлением новых самолетов. С февраля этого года началось планомерное снабжение авиационных частей, на вооружении которых состоят новые самолеты, по нормативам военного времени, они тоже получали бензин из расчета на продолжение обучение летчиков на местах. Дефицит возможен при больших перерасходах топлива. Но у нас есть, в принципе, договоренности по возможности поставок такого бензина из США при возникновении дефицита.

— Хорошо. Продолжайте, товарищ Баландин.

Василий Петрович, вынужденно прервавшийся, пару секунд молчал, но потом быстро собрался и продолжил:

3. Двигатель Пратт и Уитни R-1830 мощностью 1200 л.с.

4. Дивгатель Пратт и Уитни R-2800, мощностью от 2000 до 2500 л.с.

По всем двигателям Пратт и Уитни важно заметить: они производятся по лицензии с использованием оригинальных станков и материалов, которые пока что незаменимы в наших условиях. В тоже время, поставлена задача максимально упростить их производство и сделать независимым от импорта. Эта проблема решается в Пермском наукограде, есть уверенность, что модификации этих моторов будут испытаны к концу сорок первого года, а в середине сорок второго могут пойти в серию.

5. По Микулинским АМ-35 и АМ-38 мы вышли на требуемые показатели.

6. Отставание по АШ-82 уже преодолено. 7 мая закончилось успешное испытание этого мотора с исправлением выявленных недостатков.

7. М-105 вошел в график производства. По новым моторам, как вы видите, наркомат выполняет взятые обязательства.

— Товарищ Баландин, вы доложили про внедрение новых моделей авиамоторов, скажите, производство моторов и запчастей для самолетов пусть и устаревших моделей, но которые состоят на вооружении наших доблестных ВВС, эти показатели не пострадают?

— Никак нет, товарищ Сталин. Мы создали определенный запас по моторам старых модификаций, а количество запчастей к ним даже превосходит нормативы примерно на 35 % от расчетного. Более того, мы планируем наращивать производство запчастей, а также работаем над совершенствованием логистических схем поставок этих запчастей в части и ремзаводы.

Обсуждение затянулось. Казалось, всем было что сказать. Надо сказать, что Сталин, который обладал данными Писателя не без удовольствия наблюдал над тем, как конструкторы и производственники бились в тупиковых проблемах, которых можно было избежать, но что сделать? Не останавливать, разве что, если слишком разойдутся. Они-то не понимают, что на их экспериментаторский зуд времени нет. Совершенно нет. То, на что можно потратить время и ресурсы в мирное время, совершенно недопустимо в предвоенное и военное время. А все-таки, сколько проблем удалось избежать, прибрав к рукам часть акций «Пратт и Уитни»! Это получилось по информации Писателя о проблемах компании, которую сильно прижали Райты с их супер-Циклоном, но «Двойная оса» ничем не хуже. Финансовые вливания, приобретение существенного пакета акций, пусть и не контрольного, а еще заказы — американские моторы и винты уже стоят на наших самолетах, а теперь начнут выпускаться еще и на новых заводах! Очень важно, что американские специалисты и рабочие занимались обучением советских рабочих, и делали это на совесть! И как теперь быть при мобилизации! Эти же специалисты на вес золота! И каждый второй из них способен сам обучить новых специалистов, чем они и занимаются. Хорошо, что удалось к этому делу приобщить комсомол! Энтузиазм молодежи может свернуть горы!

Надо сказать, что на совещании совершенно не затрагивалась реактивная тема и дизельные авиационные двигатели, которые уже разрабатывались в СССР, на случай, если будут проблемы с производством высокооктанового авиационного бензина. Дело в том, что все разработки по дизельным двигателям стали танковой и автомобильной тематикой, поэтому не было на совещании и Алексея Дмитриевича Чаромского, уже работающего в Пермском наукограде.

Сталин вытащил блокнот, которым пользовался на таких совещаниях и черкнул там: «Уточнить состояние по моторам к артиллерийским тягачам. Срочно!». Это совещание пора было заканчивать. Впереди было еще огромная груда самых важных и неотложных дел.

Глава тринадцатая

Прерванный полет

Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 11 мая 1941 года.

Время перевалило за полночь. Но к моему приезду Сталин подготовился, вызвав к себе только Берию. Ровно в двадцать минут первого я оказался перед вождем, который заметно нервничал. Нервничал и Лаврентий Павлович. Я уже отнервничал — ровно тогда, когда получил столь долгожданную шифрограмму.

— Что там? — бросил Иосиф Виссарионович, крепко сжимая трубку без табака.

— Сорок минут назад пришло сообщение от агента Роберт. Бочку отправили строго по графику из пункта Х в пункт У.

— Следовательно… — это товарищ Берия спешит куда-то…

— Следовательно, Рудольф Гесс вылетел в 17–45 из Хаунштеттена на истребителе Ме-110, позывной VJ+0Q, бортовой номер 3069.

— Значит, все-таки решился…

И Сталин разразился тирадой на грузинском, как я понимаю, спрашивать у Берии перевод этой фразы не стоило.

— Что с нашим планом? — прозвучало через минуту.

— Группа «Черный квадрат» действует автономно. Через посольство передано срочное сообщение, в нем стоит кодовая пометка номер 1. Это означает, что группа начала действовать согласно предварительному плану. По старому графику примерно сейчас Гесс должен взять курс на Англию.

— Я на ближнюю дачу. Докладывать мне о любой информации по этому делу. В любое время дня и ночи. Я предупрежу.

Северо-восток Англии. 11 мая 1941 года.

Второй человек в нацистской Германии нервничал: прогноз погоды говорил об облачности над Англией, а небо было чистым, если его заметят, то не скрыться. Чтобы затруднить обнаружение, Гесс стал закладывать зигзаг за зигзагом, упорно пробиваясь к границе Англии и Шотландии. Его конечной целью было поместье Дугласа Дугласа-Гамильтона, 14-го герцога Гамильтона, шотландского дворянина и прекрасного авиатора. Они познакомились во время Олимпиады 1936-го года, куда Гамильтон отбыл в составе официальной делегации, тогда же он был представлен Гитлеру и получил приглашение от Гесса на личный обед. От этого обеда фанат авиации не отказался, тем более, что приглашающий его нацист был тоже авиатором-любителем и у них нашлись темы для интересного разговора. Когда было принято решение начать поиски мира, отец и сын Хаусхоферы стали готовить миссию Рудольфа, опираясь на пронацистские силы в самой Великобритании. И им было на кого опереться. Несмотря на то, что Черчилль сумел придавить самых отъявленных сторонников Гитлера, определенная часть весьма влиятельных политиков Британской империи были настроены на мирное соглашение с Германией. Слишком тяжелые потери понесла метрополия в этой войне. Слишком дорого и ненадежно казалось дальнейшее сопротивление. На это и была сделана ставка фюрером. Мысли о важности миссии, как и о секретном послании Гитлера мешали Гессу управлять самолетом, он постарался сосредоточиться исключительно на управлении. Солнце довольно быстро уходило за горизонт, конечно, до полной темноты было далеко, но шансы на то, что он проберется к своей цели незамеченным, повышались. Как и шансы британской ПВО заметить его полет. В любом случае, самолет Гесса не имел ни одного патрона и в случае нападения мог надеяться только на маневр.