Расчёсанные посередине длинные волосы и бороду, торчащую во все стороны, растрепал ветер, неожиданно налетевший с Невы.

Некоторые из людей, проходившие мимо, останавливались и раскланивались с ним.

Тогда он щурился своими близко посаженными глазами, кланялся в ответ и тёр кулаком большой нос.

Наконец, он увидел того, ради кого вышел из дома в этот пасмурный июльский день.

Белобрысый мальчишка лет двенадцати, что-то насвистывая, вприпрыжку приближался к нему.

Широкие залатанные брюки, рубаха явно не своего плеча, босые ноги: его вид резко контрастировал с парадными зданиями и нарядно одетыми людьми.

Он вдруг остановился и, открыв рот, начал разглядывать стеклянную витрину хлебного магазина, на которой причудливыми пирамидами были выложены всевозможные сладости и хлебные изделия.

Человек, не дожидаясь окончания этого просмотра, двинулся к нему.

– Долго идёшь,– строго, но без укора сказал он.

Мальчик не без сожаления оторвал взгляд от огромной сдобной булки, усыпанной изюмом и орехами, и низко поклонился.

– Есть хочешь?– спросил его человек.

Тот кивнул головой.

– Жди меня здесь.

Через несколько минут он вышел, держа в руках большой бумажный пакет.

– Возьми,– он протянул его.

Мальчик схватил пакет, раскрыл, засунул в него голову и полной грудью вдохнул тёплый пшеничный аромат.

– Премного благодарен, Ваше благородие!– он опять поклонился.

Человек засмеялся:

– Какое я тебе благородие!

– Извините.

– И извиняться тебе не за что. Не забудь дедушке оставить. Почему он сам не пришёл?

На лице мальчика появилась тревога.

– Дедушка совсем плохой стал, ноги вообще не держат,– ответил он.– Боюсь, уйдёт он скоро. За меня очень переживает. Говорит, пропаду я один.

– Бог не выдаст, свинья не съест!– человек протянул руку.– Давай, что дед передать велел.

Мальчик залез в широкий брючный карман, немного пошарил в нём и, наконец, вынул сложенный пополам листок.

– Что это?– с недоумением спросил человек.– Он раствор обещал, а тут бумага какая-то.

– Дедушка с Вами лично поговорить хочет,– пояснил мальчик,– там всё написано.

– Да что толку с того, что там написано!– рассердился человек.– Я читать-то не умею, так, некоторые буквы печатные знаю, мне эта бумажка ни к чему!

Мальчик испуганно смотрел на него.

– Вы не сердитесь, господин хороший, если хотите, я Вам прочитаю.

– Ты умеешь читать?

– И писать тоже. Это я на листке писал под дедушкину диктовку.

– Вон оно как,– протянул человек,– грамотный ты, значит, это хорошо.

– Дедушка тоже так говорит.

Человек на минуту задумался, а потом, приняв решение, сказал:

– Передай деду, что через два дня я сам к вам приду. И пусть до этого умирать не смеет! Иди, да смотри, чтобы лихие люди хлеб не отобрали. Хотя, погоди, вон полицейский на углу стоит, дай поговорю с ним.

Несколько минут он разговаривал с постовым, потом засунул что-то в его карман и подозвал мальчика.

– Вот,– сказал он,– с охраной пойдёшь.

– Спасибо, господин!– мальчик поклонился, едва не выронив пакет.

Человек погладил его рукой по голове.

– Как тебя зовут?

– Георгий.

– Ну, бывай, Георгий, до встречи!

Полицейский тронул мальчика за плечо и, лихо, подкрутив усы, пошёл.

Уже заходя за угол, мальчик обернулся.

Человек с растрёпанной бородой крутил листок в руках, рассматривая его со всех сторон. Почувствовав на себе посторонний взгляд, он повертел головой, но, не обнаружив ничего подозрительного, перекрестился и спрятал его в карман.

Очнулся я от того, что почувствовал лёгкое прикосновение к своему лицу.

С трудом открыв глаза, почувствовал лёгкое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло.

– Как Вы себя чувствуете?– поинтересовался пожилой мужчина, стоящий надо мной.

В руках он держал пустой шприц.

Я на всякий случай тряхнул головой:

– Вроде, нормально.

– Этот раствор мёртвого из могилы поднимет,– засмеялся он, но тут же сконфузился.– Шутка была не очень удачной, признаю.

Я обвёл глазами комнату и понял, что нахожусь в отеле.

Это, видимо, была одна из спален люксового номера, где, по словам мнимого капитана, произошло самоубийство.

Представив себе, что именно на этой кровати мог отдыхать убитый, я моментально вскочил на ноги.

– Лежите, лежите,– попытался остановить меня мужчина, но я отрицательно покачал головой.

В теле чувствовалась необыкновенная лёгкость.

– Что Вы мне ввели?

– Не переживайте, это смесь нескольких простых успокоительных средств.

– Сколько времени я был без сознания?

– Примерно два часа.

– Что с Владом?

– С ним всё в порядке, его увезли в город.

– Вот как? Почему не увезли меня?

– Послушайте, Георгий, Вы задаёте слишком много вопросов. На подобных встречах их обычно задаю я.

– Мне абсолютно всё равно, что Вы обычно делаете,– ответил я с вызовом,– мы попали в засаду, и мне бы очень хотелось узнать, кто нас подставил.

Мужчина нахмурился и положил шприц на прикроватную тумбу.

– Вы не очень вежливы, но это можно списать на шок, который Вам пришлось пережить. Я нахожусь здесь именно для того, чтобы получить ответы на некоторые вопросы. В том числе, и на тот, который так интересует Вас.

– Вы знаете моё имя,– сказал я,– а Ваше мне не известно.– Может, представитесь, если уж разговор зашёл о вежливости?

– Справедливо,– ответил он.– Я Ваш тёзка, зовите меня Георгий Иванович.

– А меня все зовут Гошей, так удобнее и я уже привык.

– Принято, Гоша. Раз Вы пришли в себя, хочу предложить небольшую прогулку. Свежий воздух пойдёт Вам на пользу, да и мне не помешает. Что скажете?

– У меня есть варианты?

Он улыбнулся, но в его глазах я видел лёд.

– Варианты, Гоша, есть всегда. К сожалению, не всегда выбираются самые правильные из них.

– Непременно приму это к сведению.

Выйдя из дома, я увидел, что двор заполнен людьми в штатском.

Куратор стоял возле большой кадки с фикусом и разговаривал по телефону.

Увидев нас, он сунул его в карман и быстрым шагом подошёл.

В присутствии Георгия Ивановича он стал ещё меньше, втянул голову в плечи и принял подобострастную позу, преданно смотря в его лицо.

«Трусливая шавка»– подумал я.

– Рад видеть тебя в полном здравии,– проблеял он, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Это не взаимно,– ответил я и демонстративно отвернулся.

– Мы с Гошей прогуляемся по берегу,– сказал Георгий Иванович, словно не замечая происходящего,– сделай так, чтобы нам никто не мешал.

Я отметил, что с Куратором он разговаривает по-свойски, а ко мне обращается исключительно на «Вы».

– Конечно, конечно,– Куратор активно замахал руками, напоминая мельницу, поймавшую очередной порыв ветра.

Если бы он только знал, с каким удовольствием я бы обломал ей крылья!

– Вот и славно.

Мы перешли асфальтовую дорогу, ступили на песок и медленно спустились к заливу.

Тут и там слышались детские крики, собачий лай и обрывки мелодий, звучащих из портативных динамиков.

В воздухе ощутимо пахло жареным мясом.

Компания молодых людей развлекала себя подкидыванием в воздух кусочков хлеба, и чайки с громкими криками на лету жадно хватали их, при этом успевая зло переругиваться между собой.

– Сейчас бы шашлычка да граммов двести водочки,– мечтательно произнёс Георгий Иванович,– а потом пивка холодного, ух!

Я прекрасно понимал, что это простая прелюдия перед настоящим допросом и лихорадочно обдумывал, что ему может быть известно от Влада и что стоит говорить мне.

Мимо нас пробежала девочка с собачьим поводком в руках.

За ней на коротких лапах бежал щенок таксы.

Поравнявшись с нами, он остановился, подошёл ко мне и начал обнюхивать обувь.

– Бантик, Бантик,– закричала остановившаяся девочка,– иди ко мне!