– Да уж,– сказал я,– весёлые были времена. Сам не помню, но читал много.

– Не дай нам Бог больше никогда таких правителей!– в голосе Виктора Антоновича слышалась неподдельная искренность.– Знаете, Сталин сказал мне, что самым тяжёлым моментом в его жизни была не война с фашисткой Германией, а развал Советского Союза. Сказал, что плакал и думал, что умрёт.

– Представляю себе: загубили дело всей жизни! А каким образом «Система» оказалась в Ваших руках?

– О, это отдельная история. После прихода к власти Хрущёва большинство структур, работающих на контору, было закрыто за ненадобностью. Новые люди просто не понимали её значимость в силу того, что вся информация была закрыта или уничтожена. Руководство конторы исчезло с Хозяином, а рядовые члены не могли сообщить ничего полезного. Одним из тех, кто уехал из Москвы, был мой дедушка, пластический хирург.

– Пластическая хирургия в то время?– с недоверием спросил я.

– Эти операции проводили ещё в Древнем Египте,– пожал плечами Виктор Антонович,– причём, довольно успешно. Поверьте, в этом нет ничего сложного. В годы Перестройки мы втроём, дедушка, папа и я, открыли первую в стране платную медицинскую клинику, специализирующуюся на изменении внешности людей. Надо сказать, мой отец был отличным хирургом, и я пошёл по его стопам. От бандитов, артистов и молодых дам не было отбоя. Так мы сколотили первый солидный капитал.

– Да у Вас, я смотрю, целая династия!

– Получается, так,– согласился Виктор Антонович.– Дедушка, конечно, в силу возраста уже не оперировал, но его советы были бесценны. Именно он настоял на том, чтобы фирма называлась «Система». Мы с папой пытались его переубедить, но он был непреклонен. А однажды позвонил и сказал, чтобы мы срочно приехали к нему домой. Когда мы пришли, у него уже находился мужчина примерно дедушкиных лет. Так мы с отцом узнали об этой истории. Человек оказался одним из тех, кто в своё время охранял Сталина. Он сказал, что Иосиф Виссарионович пропал, дал ключевые слова и контакты людей, с которыми я позже связался.

– И кто они такие?– спросил я.

– А вот этого, Гоша, я Вам как раз и не скажу. Многие из них до сих пор работают на очень высоких государственных позициях и имеют огромное влияние в нашей стране и за её пределами. Придёт время, познакомитесь.

Я кивнул головой.

За время нашего разговора мы довольно далеко отошли от дома, и я увидел впереди тёмную массу лесного массива.

– Конец владений?– спросил я.

– Всё хорошее когда-нибудь заканчивается,– улыбнулся Виктор Антонович.

Мы развернулись и пошли обратно.

– Вы связались с этими людьми?– спросил я.

– Конечно. Мы сотрудничаем до сих пор.

–Это они подсказали Вам заняться подменой артистов?

– Нет, это вышло случайно. У одной эстрадной звезды прямо на сцене случился инфаркт. Понятное дело, концерт прервался, зрители были недовольны, деньги за билеты вернули, а продюсер потерял кучу денег. Когда-то я выпрямлял ему нос, простая процедура, но получилось красиво, он был очень доволен. И вот после того случая он пришёл ко мне и предложил делать двойников эстрадных звёзд. Поначалу я отнекивался, но потом понял, что конкуренты с радостью ухватятся за такое предложение.

– Деньги не пахнут, верно, Виктор Антонович?– спросил я.

– Криминала в этом никакого, Закон мы никак не нарушаем,– ответил он,– а заработки действительно немалые.

– И сколько таких копий прыгает по сцене в данный момент?

– Из стариков процентов восемьдесят. Но и молодых хватает: алкоголь и наркотики делают своё дело. Заканчивая эту тему, скажу, что продюсер давно умер и «Система» стала единоличным хозяином положения на рынке подобных услуг.

– Давайте вернёмся к товарищу Сталину,– предложил я.

– А что к нему возвращаться?– неожиданно раздался голос за моей спиной.

Сталин стоял с трубкой в руках.

Серый китель с высоким воротником, маршальские погоны: он словно сошёл с портретов, которые так долго висели в кабинетах по всей стране.

– Решили прогуляться, Иосиф Виссарионович?– Виктор Антонович почтительно поклонился ему.

– Да уж больно погода хороша,– ответил вождь,– а твои кондиционеры дуют с такой силой, что бумага разлетается.

– Так Вы бы на компьютере печатали,– предложил Виктор Антонович.

– Я и слово такое выговорить не могу, не то, что печатать,– добродушно усмехнулся Сталин, выпуская дым изо рта.

Я посмотрел на видневшийся вдалеке дом.

– Вы сюда пешком пришли, товарищ Сталин?– спросил я его.

– Зачем пешком? Под землёй на машине приехал. Не метро, конечно, но тоже ничего. Ты видел, какие при мне станции строили? Люди до сих пор любуются, фотографируют. А в эти новые зайдёшь, смотреть не на что.

Он поднял вверх указательный палец:

– Там, где экономят на людях, всегда жди неприятностей!

Я подумал, что старый хозяин участка вряд ли прокладывал трубы, по которым могут ездить машины, но вслух сказал:

– Да, товарищ Сталин, при Вас благосостояние народа неудержимо росло. Жить с каждым днём становилось всё лучше, всё веселей.

Он с подозрением посмотрел на меня.

– Без шуток,– я поднял руки.

Сталин отогнал от себя мошку:

– Закончили разговор?

– Нет,– ответил Виктор Антонович.

– На чём остановились?

– Я как раз подошёл к тому месту, где Вы пропали.

– Пропадают чемоданы на вокзале,– назидательным тоном поправил его Сталин,– а я сознательно ушёл в тень.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Когда Союз развалили,– он так посмотрел на меня, словно это я был виноват в развале страны,– я жил в Грузии. Грузины хорошие ребята, но они ничего не понимают в политике. На каждом углу они кричали о независимости. Глупые люди: как мизинец на ноге сможет жить, если сердце остановилось? Мне нечего было делать среди них. Может быть, я говорю с акцентом и внешность у меня явно не славянская, но душа у меня русская и я горжусь этим.

– А как же Ваша охрана?– спросил я.

– О, это отдельная история! Они предали меня. Думаешь в пятьдесят третьем году мы уехали из Москвы с пустыми руками? Валюта, рубли и золото были размещены в надёжных тайниках. О них знали только те, кто был рядом со мной. Но люди старели и постепенно уходили из жизни, передавая ценности молодым.

– Они решили присвоить ценности себе,– догадался я.

– Если бы только присвоить,– с горечью ответил Сталин,– они решили убить меня. Нет человека, нет проблемы. Это единственное, что они выучили хорошо.

– То есть Вы просто сбежали?

– Вариантов было немного. Я знал, что в Москве есть те, кто ждут меня, но не знал, как их найти. У меня был пароль, ключевые слова, но я не знал, кому их сказать. Один человек, не потерявший совесть, купил мне билет на самолёт и дал деньги на первое время. Так я оказался в Москве. Почти год ушёл на то, чтобы мои волосы снова отрасли, и я наконец-то стал похож на себя.

– Где же Вы жили в столице?– спросил я.

– Снял небольшую квартиру и пошёл работать.

– Работать? Кем?

– Как кем?– удивлённо спросил он меня.– Товарищем Сталиным, самим собой, конечно. Я стоял на Красной площади и фотографировался со всеми желающими. Спрос на такие снимки был сумасшедший, за несколько часов я зарабатывал столько, что мог отдать хозяйке квартиры плату за год вперёд. Самое смешное, что там было несколько Сталиных и Лениных. Но большинство людей хотело сфотографироваться именно со мной. Они чувствовали, что во мне нет фальши. А с одним Лениным я даже подружился и мы стали зарабатывать вместе. Правда, он ничего не понимал в политике, но в свободное время я натаскивал его. К сожалению, его уже нет в живых.

– А в кино Вам сниматься не предлагали?– спросил я.

– Предлагали много раз, но мне не понравился ни один сценарий. Все эти новомодные режиссеры в погоне за дешёвой славой хотели выставить меня кровожадным убийцей, злодеем, не понимая, что в тех обстоятельствах я не мог действовать иначе. Это называется политической волей, которой так не хватает сегодняшним руководителям.