– Книга не об этом. Книга о том, что дети святы, что детям неведом грех. И пускай некоторые взрослые говорят, будто дети жестоки – правда в том, что дети не умеют притворятся и скрывать свои немногие пороки так, как это делают лицемерные взрослые.
– Терпеть не могу лицемеров и проповедников.
– Детям помогает святой дух. Дети святы, а взрослые – это просто испорченные дети.
– Ты говоришь это большой девочке, которая изрядно грешила в свои четырнадцать лет, – тихо усмехнулась, оскалившись, прекрасная Мария Камю.
– Страсти естественны для человека. Пусть плоть останется под властью души, не наоборот, и этого будет достаточно. Страстная ненависть к своим страстям – это тоже порок. Свобода от порока – в ином, что доступно детям. У апостола Павла сказано: «Когда разденетесь и не устыдитесь, тогда явится к вам Господь». Истинно так, эта тайна открыта детям и закрыта для взрослых. Вот почему детям помогает святой дух – их неразумная шалость отмечена святостью.
Мария Камю слушала профессора со скучающим видом и пила красное как кровь вино. Было заметно, что ей не особо нравятся проповеди, зато нравится Авель Влас, похожий на ангела и на доброго змея. «Она ведь такая красивая… – думала Маргарита. – И как только Авель может смотреть на неё спокойно? И всё-таки, из них бы вышла очень красивая пара…» Потом профессор Авель ушёл, стало молчаливо и чуть неловко, и Маргарита не придумала ничего лучше, чем спросить:
– Как давно вы его знаете?
– Он был и моим учителем тоже. Это было давно, далеко и неправда… а в четырнадцать я полюбила другого, колдуна и мерзавца, и сбежала с ним из дому. Это было непростое время, весёлое и очень грустное одновременно.
Алиса послала своей старшей сестре испепеляющий взгляд.
– Вы нам расскажете? – спросила Маргарита.
– Когда-нибудь в другой раз. Вы и так уже слышали слишком много. Должна же оставаться между учителем и детьми какая-то граница. И не забывай: ученик не должен видеть учителя пьяным. Как-никак, я ваш злой учитель. Бойтесь меня.
– А мне кажется, это довольно мило, – ответила Маргарита. – Когда взрослые запросто общаются с младшими. И что может быть странного в том, чтобы раз-другой нарушить дисциплину?
– Ребёнок. Что ты знаешь о нарушении дисциплины? – сказала Мария Камю. Маргарита подумала, что в детстве та была очень плохой девочкой.
– А теперь ступайте, – сказала Мария детям. – Пока-пока!..
Дети вышли за дверь и спустились по лестнице.
На улице они попрощались.
– Ты не такая уж и злая, если подумать, – сказала на прощание Маргарита. Прости, что думала о тебе плохо.
– Ты тоже прости, – отвечала Алиса.
Маргарита не придумала, что ещё сказать.
– Тогда прощай… – сказала Алиса, но уходить не спешила. Она стояла в темноте, куда не доставал свет от фонаря, и чего-то стеснялась – железная Алиса стеснялась! – и Маргарите вдруг стало её очень жалко: такую самоуверенную, красивую и одинокую.
– Ты можешь пойти с нами, – честно сказала ей Маргарита. – Мы можем поделиться с тобой частями своих костюмов. У меня будет плащ, могу отдать его тебе. Кто-то из мальчишек даст тебе свой шарф или, скажем, галстук… и мы очень-очень попросим дать нам ещё одну маску.
– Если что, я могу кого-нибудь подкупить, – флегматично заметил Марк.
– Не стоит. Всё и так уладится. Главное ведь не костюмы, а праздник, – решительно заявила Маргарита. – Алиса идёт с нами. Алиса… ты плачешь?
– Тебе показалось, – сказала Алиса и пошла с ними.
– Вчера Алим, сегодня Алиса. Подбираешь бездомных котов? – негромко спросил у Маргариты Яков – так, чтобы больше никто не слышал
– Я занимаюсь этим дольше, чем ты думаешь, – весело ответила Маргарита. – Вы с Марком – тоже в некотором роде коты.
– Позвольте узнать, господа, куда мы идём? – спросила серьёзная рыжая девочка.
– На площадь Феликса. Там нас уже ждёт Алим,
– Вы даже его приняли в свою компанию? – растерянно сказала Алиса.
– Вообще-то он наш друг, просто его многие недооценивают, – отвечала Маргарита внезапно поучительным тоном. – А ещё это именно он обещал раздобыть нам костюмы. И тебе тоже, если ты будешь себя хорошо вести.
– Я не ребёнок и умею держать себя в обществе, – сказала Алиса, к которой вернулось обычное высокомерие. – В отличие от некоторых.
Алим ждал их на площади – он недоверчиво покосился на Алису, но не сказал ни слова и молча выслушал рассказ Маргариты. Он постучал в дверь маленькой мастерской, спрятавшейся между ломбардом и посудной лавкой – дверь открылась, впуская их внутрь. Тот вечер был совершенно волшебный, во всём бал тайна: в полумраке мастерской, в тусклом свете настольной лампы, в масках, костюмах, в блёстках, искрами мерцающих в полумраке.
Друг Алима, работавший в мастерской, на деле оказался подругой: она носила лёгкую тунику и плащ с капюшоном, у неё были большие, совершенно чёрные глаза, а на маленьком кожистом носике держались круглые очки.
Алим подошёл к ней и что-то тихо сказал ей на ухо, а Маргарита – остолбенев от удивления – таращилась на волшебного зверя. Заметив это, зверь представился:
– Меня зовут Ревекка, чувствуйте себя как дома. Мне понятно ваше удивление, в этих краях оно простительно, и прошу вас, не надо страха. Я – фарра. Наполовину мышь, а наполовину человек. Нас создали, чтобы защищать вас от мертвецов.
– Ой, – ойкнула Маргарита. – А нам рассказывали про вас на биологии. Вы – дитя генной инженерии, да?
– И этот человек говорил мне вести себя прилично… – проронила Алиса.
Друзья по очереди представились. Ревекка проводила их наверх, где в комнатке с зеркалом уже дожидались костюмы, и даже нашла для Алисы ещё одну маску. Потом извинилась и ушла – у неё было ещё много работы.
«Какая она всё-таки милая и загадочная» – подумала Маргарита. Свой белый плащ, украшенный искусственными перьями, она отдала Алисе – сама ограничившись только маской, шарфом и шляпой – тем временем мальчишки крутились вокруг Алисы, помогая подобрать ей наряд. Маргарита спустилась вниз по скрипучей лестнице, она была уверена, что загадочный друг Алима должен знать много важный вещей. Маленькая милая фарра – зверь без сомнения волшебный, и она непременно должна знать, что происходит в Гардарике: ведь это сказочная страна, откуда приходит всё волшебство, где Тридевять Земель, триглавы и лешие, где города окружены неприступными стенами, где тайным миром правят драконы – и где, возможно, ещё жив отец Маргариты.
– Вы не знаете моего отца? – тихо-тихо спросила она.
– Как его зовут? – переспросила фарра. При свете свечи она заполняла гусиным пером конторскую книгу. Миг Маргарита колебалась, а затем собралась с силами и назвала имя:
– Игорь Пожарский. Князь Игорь Пожарский.
Вопреки её ожиданиям, на фарру это имя не произвело никакого впечатления.
– Как он выглядит?
– Ну, светлые волосы, кустистые брови, умный высокий лоб… – Маргарита отчаянно пыталась вспомнить лицо своего отца, которого не видела с раннего детства. – Он постоянно морщит свой лоб! А ещё носит очки…
– Он любит зелёный чай?
– Если честно, я не знаю… – виновато отвечала Маргарита. Надежда умирала у неё на глазах.
– А книги? – спросила фарра.
– Книги… да! Он очень любит книги. Он оставил мне много книг в своём сундуке.
– На книгах была какая-то печать или подпись?
– Нет, но… у меня нет никаких печатей, зато есть это! – тихо, чтобы не потревожить мальчишек, воскликнула маленькая Маргарита и показала фарре отцовский перстень.
– Ex orienta lux, «свет с востока», и дракон, пожирающий себя с хвоста, – фарра задумалась. – Кажется, я узнаю девиз и герб шейха Ингвара аль-Тиннина.
– Кого?!
– Шейха Ингвара аль-Тиннина. Он очень рассеян, а мёртвые знания волнуют его больше, чем люди. Он сражается на стороне драконов в незримой войне, которая рано или поздно затронет нас всех.
– Война? А причём здесь драконы? И где мой отец…
– Тише. Я слышу, как твои друзья закончили спорить и возвращаются к нам.
