– Вот и всё, – Селина поправила локоны, – пора идти.

Сердце подпрыгнуло в груди. Мне срочно нужно успокоительное.

– Надо дождаться моих друзей! Я не могу без них.

– Они уже здесь, – мягко улыбнулась Селина, – все собрались.

Гул в ушах перекрыл последние слова матери Добромира, я поднялась, чуть покачнувшись на каблуках, и двинулась украшать собой праздник. На нетвердых ногах я вышла из комнаты. Хорошо, что из-за длинного подола никто не увидит мои подгибающие колени. В платье или в брюках я была одинаково труслива среди любопытной толпы. Вдох-выдох и мы с Селиной вошли в малый зал Тринистада. Надеюсь, количество людей в нем будет соответствовать названию.

Я ошиблась. Встречающих не было. Ни единого.

И малый зал, приготовленный к торжеству, удивил.

Хоть он назывался малым, по площади был примерно с два школьных спортзала, и здесь оказалось всё более чем скромно, почти как на моей нелюбимой площадке. Ни лепных потолков, ни огромной хрустальной люстры, ни сверкающих мозаичных полов, ни стен, украшенных зеркалами и картинами, не было ничего, кроме высоких окон, плотно закрытых темными шторами. Что несколько сгладило первое удручающее впечатление, так это сервированный стол для торжественного обеда, и группа музыкантов, настраивающих инструменты.

Ступая по темному гранитному полу мы двинулись в центр зала. Музыканты смолкли. Я сжала губы в узкую полоску. Приём организовали с таким размахом, что у меня перестали дрожать колени, и возникло стойкое ощущение, что нам тут не рады. Искоса глянув на безмятежное лицо Селины, я поняла, невозмутимость мне не сыграть, даже если предложат «Оскар». С запоздавшим чувством неловкости подумала, что в этом зале более уместен костюм наездницы, чем платье королевы бала.

Прищурившись, с недоброй усмешкой я продолжала идти, выпрямив спину, ругая себя за решение выйти в свет. Неожиданно Селина мягко придержала меня за локоть, и я остановилась, оглядываясь по сторонам.

В зале потухли все светильники, и в наступившей темноте под ногами высветился золотой квадрат. Он расширился, плитки пола над ним зашевелились и исчезли, будто кто-то их снял. Под полом оказались толстые кольца спящего чудовища. В тишине, нарушаемой испуганным стуком сердца, я разглядывала громадные изгибы. Раз! Из-под пола вымахнула огромная голова с открытой пастью. Я не завизжала только потому, что враз лишилась голоса. На меня обрушилась дробь барабанов, и ту же секунду огромная Огненная змея стремительно приблизилась ко мне, распахнула пасть, направив на меня струю огня. Инстинктивно я отшатнулась, закрыв голову, а меня с ног до головы обсыпало мелкой золотистой иллюзорной пылью. Шум аплодисментов, грохот музыки заглушил мой прорезавшийся визг. Огненная змея взметнулась над головой, исполняя свой завораживающий танец.

От потрясения и восторга я затаила дыхание, наблюдая за невероятным зрелищем. А потом внутри змеи я увидела Стрелу и себя – испуганную наездницу, пригнувшуюся к гребню драконицы. Зрелище было таким завораживающим, что я забыла, как дышать, всматриваясь, как на огромной скорости Стрела вписывалась в повороты. Заиграл переливами темный пол, пестрой лентой закружился, перестраиваясь в необыкновенные фигуры. Крик восторга оглушил меня, вспыхнул свет, змея погасла и перед собой я увидела толпу людей. Фигуры Эрвина, Мечислава и Добромира возвышались за спинами официальных лиц, впереди в свете софитов сиял лысиной Бажен Светозаров.

От такой бурной встречи, мое настроение взлетело до небес, вместе с громыхающим сердцем и благодарностью к устроителям праздника.

– Церемонию награждения объявляю открытым, – воскликнул Бажен, – сегодня обойдемся без долгих церемоний!

Музыканты грянули туш. Это мероприятие в Светозаре разительно отличалось от чествования в Энобусе.

– Не будем задерживать победительницу и гостей долгими речами, – продолжил Бажен, недавно назначенный председателем совета старейшин Светозара, – буду краток. Мы видели, что произошло на «Огненной змее», наша победительница начала гонку последней, и, по мнению, зрителей, даже не хотела в ней участвовать. Но! Вступив в борьбу, участница проявила беспримерное мужество, и Огненная змея покорилась ей.

Аплодисменты и крики заглушили речь Бажена. Подняв руку, он призвал к тишине.

– Дорогая Соня, хоть ты и улизнула от нас после гонки, но главный приз дождался тебя.

Я затрепетала каждой клеточкой тела, только сейчас осознав свою победу. Тогда, выскочив из огненного рукава, я даже не поняла, что мы со Стрелой первые. Я просто молилась, чтобы мы остались живы.

– От лица нашего города я рад вручить победительнице пятьсот золотых тинов!

Бажен выдержал многозначительную паузу, уступив барабанщику и вопящим гостям. Когда барабаны, свистульки, погремушки и вопли смолкли, Бажен провозгласил.

– Учитывая, что Соня Снегирева заслужила титул – Явление года, она получает звание – почетный гость Светозара!

Народ заголосил вместе с музыкантами, выдавшими невероятной громкости туш, а я покачнулась. На миг даже потемнело в глазах.

– А это значит, что она может выбрать себе дом, в котором имеет право жить столько, сколько захочет.

Бажен развернул свиток, который держал в руке, и я забыла, как дышать, увидев золотую выпуклую печать. Вау! У меня будет дом!

– И последний приз, за храбрость, проявленную в гонке, – выдал Бажен, кажется, собравшийся уморить меня подарками. Я с трудом стояла на ногах. Что может быть круче дома, в котором можно жить? – Если кто не помнит, наша победительница выиграла гонку на диком драконе, чего не бывало со времён основания «Огненной змеи», – поддал жару Бажен, и я спрятала в ладонях красное лицо, не в силах сдерживать свои чувства.

– Золотой аэромобиль! – буквально взвыл Бажен, и мне захотелось провалиться сквозь землю.

Слёзы градом хлынули из глаз. Селина обняла меня за плечи и прижала к себе.

– Накинулись без предупреждения, – произнесла она тихонько, – смутили девушку, – незаметно вложив в мою руку платок.

Я была благодарна Селине, Бажену, всем людям вокруг меня, которые бросали вверх разноцветные шарики, с хлопком разрывающиеся над головами и осыпающие нас разноцветными искрами. Вытерев слёзы, я отняла от лица платок. Добромир, оказавшийся рядом, подал алый шарик, и я подбросила его вверх. Меня поздравляли, жали руку, восхищались, говорили приятности, я улыбалась в ответ, кивала, благодарила, а над моей головой вспыхивали и разрывались разноцветные шарики. И моё сердце разрывалось от счастья вместе с ними

– Фуршет! – крикнул Бажен, все повернулись к столам. Праздник продолжается!

Рядом очутился Эрвин, подхватил меня под руку. Счастливая улыбка застыла у меня на губах, когда я обернулась к нему со словами благодарности, сияя как начищенный пятак. Я, действительно, нуждалась в поддержке. Лицо Эрвина выглядело как застывшая маска.

– Откуда у тебя это платье? – спросил он замогильным голосом.

– Подарок от Селины, – ответила я сдержанно, хотя жаждала огрызнуться, как шорх, маленький зверек, напоминающий ежа.

– Ты же не хотела платье?

– Передумала.

– Не слишком ли много подарков от Светозаровых?

– Давай обсудим позже, – попросила с улыбкой, хотя мне сильно хотелось нацепить на лицо такое же неестественное выражение, как у него.

Сделав вид, что изыскано сервированный стол отвлёк меня, я отвернулась. Горы румяных пирожков, миниатюрных тарталеток, фрукты, сыры, сладкие лакомства, напитки, от обилия еды у меня глаза разбежались. Не успела я набрать себе на тарелочку разных деликатесов, как музыканты взялись за дело. В программе праздника были танцы.

На середину зала выплыла Селина с Баженом, они открыли торжественную танцевальную часть, следом за ними потянулись другие пары. Жуя канапе с нежнейшей белой рыбой, я засмотрелась на Асанну с Мечиславом, в то время, как Эрвин, не отрываясь, смотрел на меня. Я чувствовала его пристальный взгляд так же отчетливо, как чувствовала, что не хочу танцевать с ним торжественный марш.