– А ну не смей! Тронешь что – без руки оставлю! Не хватало мне ещё с хозяевами этого добра объясняться!

Хельге даже показалось, что парень зашипел, хотя спустя пару ударов сердца она поняла, что он просто шумно выпустил воздух.

– Да-да. Слушай, а если ты отрубишь мне только одну руку, можно я заберу браслет всё-таки? Без него мне точно оттяпают обе.

– Оттяпаю одну руку и голову! Заткнись и пойдём к выходу! Если повезёт, хозяева все свои двери не запирают, – кивком Хельга указала заморышу на противоположный конец помещения, и тот послушно пошёл, вздохнув так, что у иных девах почувствительнее мог бы вызвать неподдельное сочувствие.

Заморыш и Хельга двинулись к выходу, но не успели пройти и пары шагов, как произошло событие, на фоне которого бой в двумя вывернями казался чем-то совершенно обыденным. Без чьей-либо помощи браслет взмыл в воздух и принялся медленно крутиться вокруг своей оси.

– Какого… – Хельга не могла бы с уверенностью сказать, кто из них с заморышем это произнёс. Вещица ускорила, а затем резко остановила вращение и буквально в один удар сердца сорвалась с места. Браслет ударился гадёнышу в левую руку, там, где рукав был отдан на завязки для меча Хельги, с такой скоростью, что парень не успел даже вскрикнуть от неожиданности. Зато, когда золотые грани сомкнулись у него на предплечье, будто живые, недостатка в крике не было. Парень завизжал с такой силой, словно руку его опустили в расплавленный металл. Камни, до того тусклые, засияли ярко-красным светом, похожие на закатное солнце. Заморыш повалился с ног и заскулил. Из прохода, через который они думали выбираться, послышался чей-то топот.

Утро выдалось по меньшей мере отвратительным. И, вопреки обыкновению в этих краях, виной тому была даже не погода. Нет, конечно она тоже старалась как могла – лето выдалось необычайно прохладным, да к тому же с рассветом небо разродилось противной моросью. Но всё это даже близко не могло тягаться с тем примечательным фактом, что кто-то, дери его тёмные боги, попытался украсть его проклятую невесту в его же, мать их, землях! Принц перебросился парой фраз с Нилом и нет – тот тоже не мог понять, как такое вообще возможно. То есть вроде бы это не сам Эван сошёл с ума, и его представления о собственной репутации были более или менее близки к истине. Какими безголовыми кретинами надо быть, чтобы пытаться украсть что-то у Чёрного принца? Того, кто буквально только что выбросил в море Кри, казавшихся карой Троицы за грехи жителей Валлиона. Да, тех самых Кри, которым даже сдаваться было бесполезно – остроухие ублюдки просто вырезали население под корень и продвигались дальше, сминая армию за армией, завоёвывая город за городом. И вот человек, сподобившийся дать им, да и не только им, достойный отпор; человек, ставший пугалом для детишек в соседних землях из-за того, что делает всё так, как надо, а не как привыкли разжиревшие и отупевшие от сытой жизни губошлёпы и те, кто гнут на них спину; человек, возродивший традиции самой эффективной армии за всю историю белого света; человек, вернувший Корланд на вершину пищевой цепи, вынужден носиться по своим собственным лесам и спасать свою же невесту! И ладно бы они ещё спрятались по-человечески, так эти недоразвитые придумали укрыться в лагере, в котором он всё детство военное дело изучал! Это как украсть у бога булку, залезть под корягу и решить, что там в теньке тебя не видно! Аналогия была не совсем точной, но Эвану было плевать – он отчаянно боролся с подступавшей злобой. Отдаваться ей сейчас было бесполезно – в дороге деятельное настроение, всегда сопровождавшее порывы злости у принца, приложить было не к чему. А к тому моменту, как они достигнут города, запал может пропасть. Так что следовало сохранить напряжение до поры и дать злобе вступить в свои законные права в тот момент, когда в поле зрения покажется замок.

Дел предстояло переделать уйму. Редки были дни, про которые принц не мог сказать того же самого, но в этот раз ситуация была особенной. Кто-то объявил ему войну. Причём не ту, к которой Эван привык. Здесь пока что не шла речь про маневры пехоты или схемы пополнения провизии – поле боя выбрали за него, причём настолько неудобное, насколько это было в принципе возможно.

– Меня беспокоит выражение твоего лица, Эван, – как всегда, Нил вмешивался в его мыслительный процесс без спросу и «лишних расшаркиваний».

– У меня, забери всех тёмные боги, украли невесту!

– Ты понимаешь, о чём я. Мне кажется, если ты будешь так буравить глазами горизонт, город поймёт, что безопаснее будет начать двигаться тебе навстречу.

Эван нашёл в себе силы усмехнуться, но всё равно продолжал диалог без особого энтузиазма:

– Это война, Нил. И я не знаю, кто противник, где противник, и что противник затевает. Хорошо было бы понять всё это, пока не нанесли следующий удар.

– В замке они вряд ли решатся на новый удар. А мы пока всё разузнаем. Возможно, они просто идиоты. Или тот, кто их нанял.

– Вопрос, идиоты ли они, не стоит. Но они украли её в дне пути от замка, Нил. Если они готовы так рисковать, то кто поручится, что стены замка их остановят? Или что они уже не там?

– Аккуратнее, Эван. Главное – не начинай искать тени там, где их нет, – в голосе Нила звучала привычная тревога. Порой при общении с другом у Эвана создавалось впечатление, что он постоянно находится на грани безумия или по крайней мере самодурства – так часто принц слышал эти самые нотки тревоги. Возможно, если бы не Нил, эту грань принц давно бы перешагнул.

– Твои опасения приняты к сведению.

Нил вздохнул и сменил тему:

– За всю дорогу ты ни разу не поговорил с невестой. Не хочешь исправить этот досадный факт?

– Нет, – Эван нарочно держал лицо непроницаемым, зная, как ответ позлит друга. В первый раз с тех пор, как они выехали из лагеря, настроение его улучшилось.

– Эван, твою же…

– Наговоримся ещё за всю жизнь, если она рассудком не тронулась.

Нил закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и снова обратился к принцу:

– Слушай, ей ещё детей твоих носить. Она же явно в ужасе. Будь ты хоть раз галантным принцем, а не лошадиной задницой. Тебе оно надо, чтобы дома тебя из похода ждала не любящая супруга, а кто-то, сильно расстроенный тем фактом, что у тебя там лошадь в процессе не споткнулась?

Если бы Эвану пришлось говорить совсем начистоту, пришлось бы признаться, что диалог с будущей супругой вводил его в откровенный ступор. Он просто не знал, с чего стоило начинать этот разговор. Да и чем его продолжать. И в принципе, как себя вести в этой ситуации. После свадьбы всё более или менее понятно – делай ей детишек да здоровайся по утрам за завтраком. Но что делать прежде – загадка. До свадьбы оставалась по меньшей мере неделя, а если смотреть на вещи более реалистично, то и целый месяц.

К счастью, принц почти всегда может избежать разговоров «начистоту».

– Поговорю как до замка доберёмся, – изрёк третий принц Корланда тоном, не терпящим возражений.

До Урбе – столицы вотчины принца, возведённой им на месте предыдущей хлипенькой дозорной крепости – добрались к полудню. Несмотря на то, что не было в Валлионе реальной силы, что решилась бы атаковать резиденцию главнокомандующего Корланда, в городе строго поддерживали порядок строительства на случай осады. Домишки небогатого люда, ютившиеся за городскими стенами, отделялись чётко регулируемой засечной линией как от окружавшего город леса, так и от самих стен. Строить их разрешалось строго из дерева. Конечно, сложно было предположить, что кто-то из их обитателей сможет позволить себе хороший каменный дом, не пожелав при этом переселиться за неприступные стены, окружённые рвом, охраняемые стражей, которую принц муштровал лично. Всё-таки люди, обзаведшиеся денежками не случайно, предпочитают защищать свои капиталы. Однако будь даже кто-то таким смелым и самонадеянным, принц не собирался позволять такие вольности – враг не может получить себе такую вот удобную ставку недалеко от города.