Вельден набрал номер Лизы:

– Слушай, если освободилась, не могла бы ты съездить со мной в одно или несколько мест по крайне важному делу, нетерпящему отлагательств? Лизка, не тарахти, по дороге введу в курс дела. Ладно, жду на парковке через пять минут.

Предупредив секретаря и переодевшись в цивильную одежду, Эрнст вышел на парковку. Заинтригованная Лиза уже ждала у его джипа:

– Куда едем? Что за крайне важное дело?

– Лиз, не смейся, пожалуйста, но мне нужна твоя помощь как красивой, умной и опытной женщины.

– Я замужем, нахал!

– Садись в машину, бесстыдница, по дороге объясню. – Он распахнул перед ней дверь авто. – Короче, Йоле я привёз в одном одеяле. Появляться у неё дома Ланской категорически запретил. И я считаю, что новую жизнь нужно начинать с новых вещей, ну, или типа того. Нужно купить одежду, ну и всё там такое, в чём я не соображаю вообще. Хотя бы самое нужное на первое время, потом разберусь. Я профи в раздевании, а вот одевать буду в первый раз. Нужно, чтобы всё было идеально, понимаешь?

– Вельден, да ты в смущении?! Ой, не красней как престарелый девственник в борделе. Никому ни скажу… может быть. А Ленка знает о твоих намерениях? И как это восприняла? Сказала о предпочтениях? Ты хоть размеры знаешь?

– Лизка! Сдурела, как я мог узнать? Будешь издеваться – придушу!

– Тихо, без рук, шучу. Ладно, вперёд, на штурм бутиков и салонов! Ну, с размерами по ходу определимся. А со стилем сложнее будет, у неё же его не было и нет. Что проще, практичнее и желательно в серо-коричневых или зелёно-болотных тонах. Ужас, короче! А твой этот Денни, француз, ну твой стилист, чего не может Йоле шмотки подобрать?

– С ума сошла? Ему только намекни и тут же все всё будут знать в подробностях. И ты можешь себе представить, чтобы он притащил? Я с ним за свой гардероб задолбался воевать, а ты такое предлагаешь! На позапрошлой неделе попытался нарядить меня в канареечные штаны с ширинкой под коленками! Прикинь?! Меня и в такой абзац впихнуть! Чуть не прибил.

– А говорят, женщины не умеют язык за зубами держать, хотя он и не совсем или совсем не мужчина. И передай ему при случае, если будет Валерке надушенные платочки со своими вензелями подсовывать, я ему их засуну глубоко и без наркоза.

Вельден рассмеялся и пообещал Лизе усмирить любвеобильного стилиста Денни, когда тот в следующий раз в Россию прибудет.

Мадам Королёва отрывалась по полной программе. Она таскала Эрика за собой по бутикам, как собачку на коротком поводке. Щебетала без остановки и требовала одобрения каждой попадающей ей в руки вещицы. Он краснел, бледнел, смущался от её и продавцов вопросов. Вместе с Лизкой перенюхал и пересмотрел столько шампуня, гелей, парфюма, что слезились глаза, а голова гудела от чихания. Заявил только, что парфюм лучше закажет в проверенном месте, в Австрии. Мужественно терпел до магазина белья. Но всё-таки сдался и позорно бежал в кафе через дорогу после вопроса молоденькой продавщицы о размере груди и обхвате бёдер. Сказал, что не уверен, но в его ладонь грудь поместится, наверное. Последней каплей стала просьба показать ладонь. Лиза пришла через полчаса, когда Эрнст допивал вторую чашку кофе. Кивнул официанту, чтобы принёс заказанные для его мучительницы чёрный чай и пирожное.

– Барон фон Вельден, вы герой! Заявляю это твёрдо и во всеуслышание! Моего и буксиром не затянешь, а ты четыре магазина выдержал!

– Я ей кое-что рассказал.

– Что конкретно?

– Йоле хотела сесть, а я не разрешил. Она сразу поняла, почему. Лизка, мне до розовых чёртиков страшно за неё. Тот её побег и всё остальное было как крик души. Одинокой, отчаявшейся, измученной души. Я постоянно боюсь сказать или сделать что-то не то. Наметился прорыв в нужном направлении, появился интерес. Она расспрашивала, кто её нашёл и привёз в больницу, что вообще происходило. Воспоминания Йоле пока обрывчатые и редко связные, но это до поры до времени. Она до мельчайшей подробности ответила Ланскому на его вопросы. Но не помнит, как попала в тот подвал, и что происходило потом. Только осколки мозаики. А если она всё помнит и сейчас меня проверяет? После того, что узнал о её способностях утром, можно предположить всё что угодно.

– Что узнал?

– Потом расскажу, после того, как в новостях часть покажут. Кира сообщит о времени эфира.

– Ладно, я запомню обещание, хотя ни хрена не поняла. А на счёт твоих переживаний… Знаешь, рано или поздно придётся рассказать всю правду. Но ведь и ты далеко не всё знаешь, поэтому твоя совесть чиста. Она настырная и вспомнит, обязательно, а если не вспомнит, то вытащит информацию из нас всех понемножку, сложит пазл. – Лиза задумчиво ковыряла ложечкой бисквитное пирожное. – Думаю, что ты прав, рассказав не всё сразу. Но Йоле должна знать, её всегда бесили ложь и тайны. Наверное, поэтому у вас пока ничего не получалось. Она сильнее, чем кажется, просто загнана в угол и дико устала от всего. Мурашки на коже появляются, как её слова вспомню.

– Ещё сказал, что люблю её, а она не поверила. Но, мне кажется, что я ей всё-таки небезразличен. Поцеловал и не получил пощёчину, как раньше, даже не оттолкнула. Может, просто потому, что слишком слаба. Лиза, мне никак нельзя её потерять опять. Что делать? Должен же быть способ убедить, что она может быть счастлива именно со мной.

Королёва вздохнула, похлопала грозного начальника по руке:

– Йоле загадка и для меня. Посоветую не слушать ничьих советов, а делать, что прикажет сердце, как бы банально это ни звучало. С Йоле нельзя по-другому, ты же сам пробовал. Эрик, будь честен с ней и будь собой. Леночка столько перенесла, ты не меньше меня знаешь. Она, да и ты просто обязаны быть счастливыми вместе. Поверь, твоя Йоле любит тебя, как и ты её. Это она Валерке и сказала в операционной. Только не дави, спокойно и не спеши, но тормозить, тоже не советую.

– Спасибо, очень надеюсь, что ты права. Пора возвращаться, поехали. А то твой благоверный заметит наше долгое совместное отсутствие, а мне фингалы сейчас ни к чему.

По совету Лизы Эрнст, взяв из покупок только пакет с пушистым халатом, бельём и тапочками, пошёл сразу к Йоле. Его любимая пациентка лежала вся в слезах, уставившись в одну точку на потолке.

– Солнышко, что за сырость? Посмотри на меня, пожалуйста.

– Я вспомнила, что со мной делали в подвале. Так мерзко! Тебе не противно прикасаться ко мне после этих шакалов? Ведь ты же знаешь об этом? Не можешь не знать! Я уже испорченная, грязная и не буду прежней.

– Перестань, пожалуйста, глупости говорить. Всё осталось далеко позади. К тебе грязь не прилипает. А если услышу такие слова хоть раз, получишь по месту искупления. Ясно? То было в далёкой прошлой жизни, а прямо сейчас начинается новая, светлая и счастливая.

Йоле перевела взгляд на него и неожиданно как-то очень по-детски улыбнулась сквозь слёзы:

– Ничего, наверное, от лекарств отходняки, да и нервишки пошаливают. За всю свою жизнь столько не плакала. Просто нужно напрячься и взять себя в руки. Хоть пока и не уверена, что это нужно.

– Мышка, это очень нужно. Это очень важно.

– Ты обещал помочь мне встать, но это нереально. Я не смогу ходить прямо сейчас.

Вельден недоумённо уставился на неё, лихорадочно вспоминая медицинскую карту. Там не было даже намёка на нарушения в опорно-двигательном аппарате, кроме уже вправленного вывиха, а в ЦНС полный порядок. Они что-то пропустили? Но ведь она уже ходила и довольно шустро, еле поймали.

– Не может быть. Всё же нормально было. Вывих уже не помеха… не пугай меня!

– Глупый. Я же совершенно голая! – Йоле вытаращила зеленющие глаза и залилась краской. – Из одежды только простыня и лангета. Вельден, я в таком виде перед тобой разгуливать не буду!

– Я принёс чудный халатик, хотя в прошлый раз отсутствие одежды тебя не остановило, – отсмеявшись, Эрнст достал и развернул свою удачную покупку, потом отсоединил провода датчиков. – Держись за меня и поднимайся. За шею обними, не бойся, я не кусаюсь. Не спеши, аккуратно. Да брось эту простынь. Я твой лечащий врач, забыла? Не смотрю, даже глаза закрыл!