– Точно,– вдруг, закричала Ирина, и у меня от неожиданности по спине промчалась, как минимум, дивизия мурашек,– Точно. Точно,– неиствовала она.– Они были по отдельности. Я даже думаю, что второй пришел позже первого. И вот тут они чего-то не поделили, и второй убил первого.

– Почему второй первого, а не наоборот?– задала я вполне резонный вопрос.

– Да, какая теперь разница,– понесло Ирину.– Второй первого или первый второго, главное, хоть что-то стало понятно.

И она гордо и надменно задрала указательный палец кверху, указывая им на потолок. После ее жеста, у меня создалось впечатление, что именно в этот момент Ирина овладела всеми разгадками тайн вселенной.

Мы с Алексеем застыли в одинаковых позах, распахнув рты нараспашку (хорошо, что для мух уже была нелетная погода), а Ирина, словно ее выключили, вновь, не предупредив, «ушла в себя». «Странная она, какая-то,– заподозрила я, не в силах отвести от нее взгляда,– Мы же уже обсуждали это с девчонками. Где она тогда была? Ах, да. Она же в это время находилась у следователя»,– вспомнила я и выдохнула с облегчением, едва сдержавшись, чтобы не шлепнуть себя по лбу.

– Тьфу, ненормальная,– сплюнул Алексей, расслабившись.– Напугала. Хотя, вынужден согласиться, доля истины в этом есть.

– А криминалисты что обнаружили?– отвлекла я его от Ирины.

– Да ничего необычного. Следов борьбы особых не наблюдается. Убивали, вроде как, здесь, у нас. Еще и эти голоса, которые ты слышала…,– брат задумался.– А, может, все-таки, труп подбросили?

– Исключено,– помотала я головой, отрицая версию Алексея.– Тогда два варианта развития: либо громко разговаривали бы двое, потому что вдвоем несли труп, либо, вообще бы все прошло тихо, потому что труп принес один, а разговаривать ему не с кем. Если труп принесли двое, то и говорить они должны были в одной тональности. А одиниз говоривших, явно, не стеснялся. Не мог же один из них знать, что в доме находятся люди, а другой, нет?

– Но, может, второй глухонемой? Или простывший? Поэтому его голос и звучал приглушенно?– включился в работу мозг брата.– Тут вариаций много.

– Ой, конечно, все может быть,– устало вздохнула я.– Но голосов было два. В этом я уверена и могу поклясться на Библии.

– Так. Давай, еще раз. Если бы убитого тащил один,– продолжал размышлять брат, зачем-то загибая пальцы.– Тогда зачем ему разговаривать. Так? А, если двое, то, либо два громких голоса, либо в полном молчании, потому что, либо оба знали, что мы в доме, либо оба не знали. Ты же слышала четко только один голос.

– Ты же сам предположил, что один из убийц мог оказаться глухонемым или с больным горлом,– усмехнулась я.

– Блин, совсем ты меня запутала,– ругнулся в отчаяньи Алексей.

– Слушай, Леш, а как они во двор попали? Мы же калитку закрыли?– осенило меня.

– Со стороны леса доски у забора оторваны, и трава сухая примята, как будто, сначалакакое-то время лежали и наблюдали, ауже после влезли.

– А место наблюдения широкое? Как думаешь, один человек наблюдал или двое?

– М-м-м,– задумался брат.– Дай подумать. Вроде как, небольшая площадь, на одного. А что?

– Как что?– оживилась я.– Тогда получается, что, если труп тащили двое, и не думали, что дом жилой, то какой смысл наблюдать и валяться под нашим забором? Сразу бы и занесли. Если же, предположим, они просто караулили нас, ожидая, когда мы улягемся спать, то, во-первых, примятая площадка должна быть шире. Во-вторых, опять же, не горлопанить, когда затаскивали труп, потому что знали, что тут есть мы.

– А, если убили раньше, бросили под забором и ушли, чтобы вернуться, когда все стихнет?– разродился новой версией Алексей.

– Вернуться только ради того, чтобы подкинуть? Не вижу в этом смысла? Так рисковать? Ради чего? Ну, и пусть бы себе труп полеживал у нас под забором, им то что? Убийцам это только на руку. Обнаружили бы неизвестно когда, есть время скрыться,– пробудилось во мне чувство противоречия (или вредности, это уж как кому угодно).

– Возможно, им все равно, обнаружат труп или нет?– не расстерялся брат.

– Это риск. А, вдруг, кто-нибудь из нас бы вышел? Это же лишний свидетель,– начала я выходить из себя, проявляя недовольство.

– Но убийцы могли и не знать, что в доме люди,– словно не замечая моей нервозности, не сдавал позиций Алексей (не удивлюсь, если тоже из вредности).

– Тогда зачем им, вообще, наблюдать?

– На всякий случай.

– На какой «всякий»? Мы так праздновали, что звери в лесу слышали, а убийцы нет?

– Согласен,– смилостивился, наконец, надо мной брат.– Но труп мог и один притащить. Сам убил, сам доставил.

– Если даже ему нужны были такие сложности. Ну, предположим, любитель он сложных путей, то места наблюдения, либо не должно быть, занес сразу, не ожидая. Либо, опять же, шире. Покойника-то тоже куда-то класть надо. Теперь,

допустим, как рассуждаю я. Первый зашел один. Для чего, пока непонятно, этот факт пока опустим. Он старался действовать безшумно. И вот, тут у меня два варианта, либо второй лежал и следил за первым, либо он сразу зашел за первым, а под забором находился еще один, сообщник второго. Он ждал или просто был на шухере, как говорят,– выдала я на одном дыхании, боясь упустить мельчайшую деталь своих измышлений.

– Может быть, может быть,– почесал затылок Алексей.– Тогда получается, убитый – это номер « первый»? Иначе было бы два трупа. Если исходить из последнего твоего варианта. Первый бы по-любому грохнул и сообщника второго или тот его, но трупов все равно было бы два.

– Да. Нелегкое это дело, запутанное,– сдаласьи я.

– Ладно. Пойду, позвоню Сергею Анатольевичу, доложу про голоса, что ты слышала. Нвадо мозгу передохнуть, а то совсем запутаемся, кто с кем и на ком лежал,– встал со стула брат.

– А я не одна слышала.

– Кто еще? – опешил Алексей, застопорившись на полпути.

Я рукой показала в сторону нашей безгласной соседки.

– Ирина? – удивился он.– И она ничего не сказала следователю? Да вы, девки, совсем с катушек съехали? Это же наиважнейшая улика для следствия.

– А я, ведь, слышала о чем, тот тихий голос говорил,– неожиданно выпала из амнезии Ира и начала собирать на столе в кучу посуду.

– Ириночка,– вновь, ласково замурлыкал брат, поразив этим меня вторично.– Ириночка, ну, поведай нам, что ты слышала?

Алексей вынужден был вернуться на стул, чтобы, как я подозреваю, выразить свой восторг, с обожанием заглядывая подруге в глаза.

– Слышала, вот,– как будто, издеваясь над нами, изрекла этаподруга, абсолютно не ведясь на уловку брата.

– Что?– нетерпеливо вскрикнули я и Алексей одновременно, покинув насиженные места и застыв в позах двух орангутангов, приготовившихся к прыжку.

Меня же, в дополнение к этому, резко накрыло желание ударить Ирину. Прямо, со всего размаха и по голове, чтобы ее мылительный процесс потек в ускоренном темпе.

– Я попить встала, и только-только поднесла кружкуко рту, слышу голоса…

Я и брат, боясь спугнуть Ирину, не шевелились. Она же спокойно принялась мыть посуду, налив воду в таз.

– Я, ведь, утром этого не помнила. Заспала, наверное. А тут вы с Таней, когда говорили про то, что эти двое отдельно друг от друга пришли, меня, прям, как молнией ударило, как вспышка. И я все вспомнила. Тот, который громко говорил, называл того, кто тихо, как-то, но не по имени.

– Кличка,– догадался Алексей.

– Пожалуй,– кивнула Ирина, немного подумав.

– Какая?– не мог сдержать эмоций брат.

– Не помню, но, вроде, название какого-то помещения.

– Помещения?– переспросила я на всякий случай и принялась, перебирать в уме все варианты.

– Не перебивайте,– грозно и дерзко прикрикнула на нас рассказчица.

Я почувствовала, как заныла затекшая спина. С трудом распрямившись, я рухнула на стул. Алексей же, после крикаподруги, на стул опустился медленно. На Ирину мы смотрели с обожанием теперь оба.

– Так, вот,– продолжила она,– Этот, который громкий, все время говорил с «тихим», а тот больше помалкивал. А-а-а, вспомнила!– внезапно, заверещала Ирина.– «Гроб», «Гробом» он его называл!