Имел имён он тридцать восемь всех, замысловатых,

В зависимости от своих картин, менял их часто,

Он не любил художников ни бедных, ни богатых,

И тех, безрадостных, кто чувствовал себя несчастно.

Я познакомился во сне с ним, он ко мне явился,

Спросил меня, какое у меня воображенье,

Сказал, что он – Слепец Высокочтимый, поклонился,

И предложил совместно с ним создать одно творенье.

Затем сказал, что Ученик он Чистоты Великой,

А также Старец из Цзинсяна, вдохновенный,

И обладает в сердце Пустотой он Многоликой,

Ещё он Отрок Облаков Гор Снежных, Совершенный.

Устав уже от всех его имён перечисленья,

Спросил его я: «А чему могу я поучиться»?

– «Могу вам преподать искусство всех вещей вещенья,

Когда у вас из ничего вещь может получиться».

Спросил его я: «Как освоить мне это искусство»?

Сказал он: «Просто, нужно взять то, что в вас находилось,

Необходимо вам на том сосредоточить чувство,

И постараться воссоздать то, что в уме родилось.

Обычно все так делают в своем воображенье,

Но если там вы не берёте, то вы создаёте

Из пустоты при помощи энергии творенья,

Вы как бы вещь осуществляете, её берёте.

Ведь создаётся всё при помощи небесной силы,

Когда из ничего Ваятелем творится что-то,

Чтобы понять загадочность золотоносной жилы,

Нам нужно научиться её видеть у кого-то.

Рождается ведь это от глубинного сознанья,

Кто, не взаимодействуя со всей этой средою,

Её как бы пронизывает светом и собою

И может повлиять на внутреннее содержанье.

Горька тыква Ку-гуа, когда кладут её с другими

Продуктами, но те от неё горечь не имеют,

Достоинствами обладает тыква та такими,

Какими Совершенномудрые только владеют.

Монах сказал, как суть узнать глубинного сознанья,

Как можно совершать глубинное проникновенье

Во внутрь мира, невидимого, обретая знанья.

В даоса добиваться своего перерожденья:

«Нам нужно, для того, чтобы искусствам всем учиться,

В начале самом, развивать своё воображенье,

Чтоб так воображаемый предмет мог получиться,

И из предметов складывать в уме всех положенья.

Картина всего мира состоит из всех деталей,

Единая Черта ведёт во всём разграниченье,

Где все в уме предметы на места свои бы встали,

Тогда только наступит правил общих выполненье.

А выполненье правил лежит в полном пониманье,

Заключено какое в правилами овладенье,

И лишь на этом нужно концентрировать вниманье,

Которое ведёт к вещенью в воображенье.

Что создаёт метаморфозы в глубине сознанья,

Где совершают в таинстве рожденье блаженства,

Которые становятся орудием познанья,

Приводят человека постепенно к совершенству.

Приход почтенья восприимчивости и познанья,

Рождает сам процесс неизъяснимого творенья.

Когда ум обостряет восприятие сознанья

Для творчества души и беспрерывного вещенья.

Когда кисть с тушью входят в царство одухотворенья,

И хаос вдруг рождает некую определённость,

В которое все черты определяются творенья,

И внутренность их оживляет одухотворённость.

И формы создаются от движения запястья

Своим движением оттачивая утончённость,

И отделяя свет от тьмы и ясность от ненастья,

Рождает из вещей всех материальность и сплочённость.

И так рождается пейзаж и живописность мира,

От метода борозд в сознании воображенья,

Скрепляются где связи тайн всех в области эфира,

Проводится граница в областях разграниченья.

Есть способы богов, дающие всему рождаться,

И тайны, что в себе времена года охраняют,

Когда леса, деревья, горы, могут проявляться,

И волны и моря пространство миру раскрывают.

Спадает пелена с глаз, наступает просветленье,

Незамутнённый ясный взор и жизнь вдали от пыли

Нас делает художниками в наших всех твореньях,

С талантом всё преображать, чем нас наделили.

И только так мы можем от вульгарности освободиться,

Улучшить в нас ту каллиграфию воображенья,

Которая способна в нас тогда лишь проявиться,

Когда избавимся от дел мы, бренных, ослепленья.

Тогда мы можем на себя взять качества природы,

И стать тем, чем мы есть, весь мир собою наполняя,

И недостатки в том, рождается что, справляя,

Рождая совершенный образец новой породы».

(Согласно размышлениям монаха Ку-гуа «Горькая тыква»)

В глубокой древности законов не было в природе,

И правил не было, ничто весь мир не разделяло,

И простота лишь всюду высшая существовала,

Как разделилось всё, всё стало чуждым в своём роде.

Установились правила на общем основанье,

Обрёл мир лик, основываясь на Черте Единой

Возникла разница между краями, серединой.

И закрепились общие от разделенья знанья.

Единая черта всё сущее объединила,

И корнем стала всех событий и явлений,

И действие её природы общий дух открыло

И в человеке заложило суть всех проявлений.

Но человек, вульгарный, этого не понимает,

Поэтому знать нужно правило Черты Единой,

Отсутствие всех правил это правило рождает,

Оно пронизывает волей всё, неодолимой.

Рождается вся живопись в глубинах души нашей,

Касается ли это линии гор, очертаний

Предметов всех, что возникают в наших мечтаньях,

От рек, людей, вещей, и от букашек малых даже.

Нельзя ни в первопринцип, общий, нам проникнуть,

Ни исчерпать бытья различные аспекты веры,

Если в себе не овладеть неизмеримой мерой –

Чертой Единой, без неё не может мир возникнуть.

Как далеко б ни шли, как высоко бы не взбирались,

Мы начинаем познавать мир с самого начала,

Черты, прежде всего, в сознанье нашем появлялись,

Всего того, что это в мире бы не означало.

Сознанье и реальность в общей связи находились,

Всё, что без правил было, вызывало удивленье.

С тех самых пор, как мы в реальном мире появились.

Но что такое мир, реальный? – Мы были в сомненье.

Воображенье некую картину рисовало,

Которую всегда мы принимали за реальность,

Но жизнь всё в изощрённое искусство превращала,

Она и открывала всех вещей нам актуальность.

Границы нереального с реальным совмещались,

И наконец, время пришло, они были размыты,

Когда на небеса дороги стали нам открыты

Всегда местами меж собой два мира в нас менялись,

Проделками Дракона Праздного став мирозданье,

Лицо мира своею непрестанностью меняло,

Так одухотворённым наше делало сознанье,

Искусство заменителем нам нашей жизни стало,

Дух одухотворённости стал проникать повсюду,

Причиной оживленья став предметов в мире, многих,

И жизненностью наполняя всё, подобно чуду,

И этому есть доказательство времён, далёких.

(Согласно размышлениям монаха Ку-гуа «Горькая тыква»)

В эпоху Тан в период «Дорогого Возраженья»

Жил Янь Ву-ю, имевший благородные все свойства.

Однажды он весной пошёл гулять в пору цветенья

Один в окрестностях Вэйяна ради удовольствия.

Под вечер в поле шторм с дождём и ветром разразился,

Такой, что, переждать, решил Янь, было бы разумным.

Увидел дом, после войны заброшенный, укрылся,

Но вскоре стихло всё, и озарилось светом лунным.

Услышал вдруг он во дворе шум и шаги кого-то,

И, выглянув, увидел тени четверых прохожих,

Смотрелись странно четверо в одеждах, непохожих.

О говорили о стихах, о их сложенье что-то.