– Случайно вышло… Мне двадцать четыре исполнилось в начале лета. А если я и правда Хозяин гавани?

– Спокойной ночи, выдумщик! Сладких снов! – Хотела подхлестнуть лошадей, но Эрмин меня задержал.

– Подожди, давай огни зажжем, уже темно на улицах. – В сумерках я не разглядела, что он сделал, как будто просто щелкнул пальцами над фитилями фонарей по бокам коляски и на конце дышла, но в фонариках заплясали веселые огоньки. – Вот теперь можешь трогать. Спокойной ночи!

Три дня, отведенные нам на подготовку к балу, пролетели, как один день. На свою голову попытавшись уменьшить объем покупок, я навлекла жадные взоры мачехи на гардероб мамы. К счастью, успела припрятать самые красивые платья, оставив попроще. Одно выбрала для себя из розового и золотистого атласа, расшитого бисером и горным хрусталем.

Увы, этот наряд надеть было не суждено. Варения решила, что к моим зеленым глазам подойдет черное платье с золотой парчой, в котором Элиния в прошлом году ездила на совершеннолетие подруги.

Розовый атлас с горным хрусталем был натянут на старшую дочку мачехи. Справедливости ради хочу сказать, что платье село на её фигурку великолепно, а вот цвет был явно не её. Но Варению это не остановило – она попросту перекрасила брюнетку в золотистую блондинку.

В порыве парикмахерского вдохновения Варения схватилась за ножницы и не успела я опомниться, как поднесла их к моей косе, пытаясь её укоротить. К счастью, из инструмента выскочил винтик.

– Чёрт! – Она отбросила ножницы на пол. – В этом доме все не так! Ключи не открывают, ножницы не режут, за хозяйку меня не считают! – произнесла мачеха, почти рыдая.

– Мамуля, нормальные ножницы. Смотри, я их починила!

Сообразительная Элиния чикнула ножницами по своей тёмно-русой косе, отхватив половину.

Что тут началось!

Слезы, ахи, упреки (почему-то в мой адрес).

В итоге меня, Элинию и Ларию выкрасили в один бело-розовый оттенок. Всем, насколько позволяли волосы, уложили прически из мелких кудряшек.

Мою густую шевелюру две горничные мучили щипцами несколько часов. В итоге я стала похожа на безумную розовую овцу, выглядывающую из-под кучерявой чёлки.

Последним штрихом (или гвоздём в крышку гроба) стал наш макияж. Нам всем (в том числе и Варении) выбелили лицо, потом по новой нарисовали глаза и губы.

Результат я увидела по реакции папы, застывшем на минуту в ужасе, когда мы вчетвером явились в гостиную.

Шурша платьями, уселись в карету, взятую напрокат, но отделанную так, чтобы никто этого не понял, и отправились на бал.

Дворец поразил наше воображение драгоценной отделкой, а также гостями, наряды которых затмили не только наши, но ещё и убранство княжеской резиденции.

Оказалось, что прическа под безумную овцу была модой этого сезона и украшала не только дам, но и кавалеров. Даже у князя на голове были мелкие белые кучеряшки, ниспадающие до пояса.

Внешне хозяин дворца не произвел на меня впечатления. Высок, строен, но эти мелкие кудри… Лицо узкое, с длинным тонким носом и крупными синими глазами навыкате.

Совсем не парень моей мечты.

Почему-то сразу вспомнился Эрмин с ямочкой на щеке и глазами необычного цвета.

Гости по очереди подходили к князю и здоровались.

Когда настала очередь нашего дружного семейства, отец поздоровался с князем, как со старым знакомым, потом представил супругу, затем Элинию, которая сделала два шага вперед и присела в глубоком реверансе. Как только она вернулась в наш строй, отец произнёс:

– Э… – И тут же получил толчок от Варении. – Тильда!

Я решительно рванула вперед, но кто-то из «заботливых родственниц» наступил мне сзади на подол, и я растянулась к ногам князя. Конечно же, сразу попробовала встать, но в многочисленных юбках и кринолине это оказалось не так просто. Без посторонней помощи не справилась бы. Под ахи-охи, смешки и откровенный смех зала князь легко поднял меня и поставил на ноги. Рассыпаясь в благодарности, я подняла на него глаза и на мгновение мне показалось, что передо мной Эрмин: те же серо-бирюзовые глаза в обрамлении тёмных ресниц с загнутыми выцветшими кончиками. В следующий момент князь сказал мне, но так, что услышал весь зал:

– Не ушиблись? Здесь ковер замялся. Велю заменить!

Вяло улыбнулась и попятилась в строй родственников, потирая руку, на которую так неудачно свалилась. Оглянулась на Варению и поймала полный снисходительного превосходства взгляд. По-моему, она даже улыбнулась, но я в этом не уверена, потому что папа уже представлял Ларию, и я отвлеклась на князя, желая найти в нём Эрмина.

Сестрица, смущаясь, робко выступила вперед и тоже то ли запнулась о ковёр, то ли в юбках запуталась. От падения её уберегло только то, что она не рванула с места, как я, а выходила не торопясь. В этот раз я разглядела туфельку Варении, наступившую на краешек платья дочери.

Ах вот оно что!

Злопамятная тварь! И без фантазии, даже эту каверзу скопировала…

***

Мне семнадцать, матушка разыскала меня на крыше (тогда она еще не боялась забираться по узким винтовым лестницам). Тычками и щипками заставила спуститься вниз.

С первой недели её появления в замке не было ни дня, чтобы она несколько раз не стукнула меня по темечку пальцем с наперстком и не ущипнула. А щипала она намного больнее, чем била по голове. Варения прихватывала маленький участок кожи, оттягивала и резко поворачивала. От этого все мои руки и бока были в синяках…

В тот раз она тихо подкралась (Как я не услышала её подъема по лестнице? Обычно мачеха сильно пыхтела – с её-то весом!) и сначала лупанула по макушке наперстком, а потом схватила за руку и потянула за собой. Вытолкала на площадку между этажами, ущипнула за руку и, задрав голову, приготовилась спускаться по крутой лестнице. Мачеха спустилась на несколько ступенек, а подол платья еще оставался на площадке. Я наступила на край ее наряда и придержала за локоть. Варения вырвала руку, но тут же заметила мою ногу на своем подоле, а я, глядя ей в глаза, произнесла:

– Еще раз стукнешь или ущипнешь, я это сделаю.

Лицо мачехи пошло пятнами, она вырвала подол, подхватила руками, высоко задрав, и быстро спустилась с лестницы. С тех пор она ни разу на меня даже не замахнулась…

***

Пока я размышляла, зачем Варения выставила нас с Ларией посмешищем на весь город, мы отошли от князя и встали на свободное место у стены.

– Девочки, что же вы у нас такие неуклюжие? – с ласковой улыбкой спросила Варения, взяв нас с Ларией под локотки. – Хорошо, что князь объявил, что дело в ковре. Вы уж будьте внимательны и смотрите под ноги, а то без женихов останетесь. Берите пример с Эллин. – Она растянула рот в улыбке и тут же переключилась на какую-то знакомую: – Добрый день!

Выпустила нас из свих цепких пальцев и направилась к дамам, платья которых были обильно украшены страусовыми перьями.

Я послала ей в спину испепеляющий взгляд. Неужели она это проделала для того, чтобы на нашем фоне Элиния выглядела верхом грации и изящества? Ну-ну… Это у Варении плохо с фантазией и ничего сама изобрести не может.

А я-то придумаю! У меня в голове даже возникла картинка мести, но в это время музыканты сменили тихую музыку громким вальсом, и передо мной неожиданно возник князь.

– Как Вы? – спросил он голосом Эрмина.

Я на мгновение замешкалась, не зная, что сказать. Именно этого момента хватило мачехе, чтобы выпрыгнуть откуда-то из-под локтя князя и сообщить:

– Ваше сиятельство, Тильде намного лучше, но боюсь, что сегодня ей не стоит танцевать. – И ловко подтянула к князю старшую дочь. – А вот Элин у нас отлично вальсирует.

Князь вежливо улыбнулся мне и протянул руку сводной сестре:

– Элин, окажите мне честь открыть танцевальный вечер, – сейчас его голос не был похож на голос Эрмина.

Сестрица вложила руку в перчатке в его ладонь, и они закружились в вальсе. А у меня почему-то вдруг на глазах навернулись слёзы.