Я заметила, что тесная комнатка ключницы уже полностью заполнилась слугами. Пришли даже конюхи и стояли за порогом. Всем было интересно, чем закончится это противостояние.

– Эти я поднимать не буду! Они все равно не подошли ни к одной двери.

– Что ж, в присутствии всех ты отказалась владеть ключами. – Климента обратилась ко мне: – Маленькая госпожа, поднимите, пожалуйста, ключи.

Я послушно подбежала и подняла связку. В комнате раздался всеобщий вздох облегчения.

– Ну что ж, все всё видели. Как и должно быть, хозяйкой замок признал нашу маленькую графиню! – под одобрительный ропот объявила Климента. – Вам, госпожа Рамадзи, остается довольствоваться ролью гостьи и пользоваться добрым расположением хозяйки.

***

– Десять лет назад мы не дали ей завладеть замком, теперь не дадим разрушить Ваше счастье!

Климента приложила связку ключей к стене, та тут же раздвинулась. Ключница и я встали на узкую ступеньку, которая медленно подняла нас вверх. Мы оказались в тесном переходе. – Ведь это где-то здесь? Куда Вы спрятали платья матушки? – Она снова прижала ключи к стене. Пол перехода заскользил вперед. – Маленькая госпожа, остановите, когда доедем.

Я не понимала, где мы находимся, и просто в какой-то момент хлопнула ладошкой по стене. Пол остановился, а стена раздвинулась, и я увидела в хорошо освещенном помещении вешалки с мамиными платьями и полки с туфлями.

– О! Как это? Я же просто засовывала их в открывшиеся щели стены, чтобы только Варения не нашла!

– Маленькая госпожа, разве Вы не поняли, что замок живой?

– Конечно же поняла! Я это поняла, когда только стала ходить. Помню, что где бы я ни падала, мне всегда было мягко. Но я не понимаю, как мамины вещи оказались в этой комнате?

– Это драконий замок, он живет силой Ваших предков, и здесь хорошо только тем, кого замок примет. Он очень хорошо знает драконьи ценности, поэтому, наверное, так бережно обошелся с платьями Вашей матушки. Но давайте поспешим. Здесь должно быть платье цвета радуги из тончайшего материала, сотканного из паутинок, собранных феями в лесу после грибного дождя.

– Климента, какая же ты сказочница! – я рассмеялась, но тут же осеклась, потому что в углу на специальной подставке стояло именно такое платье.

– Ничего я не сказочница! – фыркнула старушка. – Наверное, поэтому госпожа Габри и взяла с меня слово, чтобы я ничего Вам не рассказывала…

– Верю-верю! Я уже увидела это платье!

– То-то же! Теперь смотрите, где-то должен быть плащ, неприметный снаружи, но теплый и сохраняющий волшебство.

Я уже не возражала, а крутила головой по сторонам.

– Да, есть!

– Теперь туфли. Посмотрите, должны быть хрустальные туфельки, я Вам о них рассказывала.

– Сделанные гномами?

– Запомнили? Да.

Эти туфельки стояли на специальной подставке по центру полки для обуви.

– Все нашлось!

– Переодевайтесь. Чулки и подвязки здесь тоже должны быть. Можно брать любые, они не имеют значения. Корсаж твоя матушка под этот наряд никогда не надевала.

Я быстро сбросила с себя домашнюю одежду, а Климента помогла мне облачиться в платье, которое было совершенно невесомым и переливалось всеми цветами радуги в зависимости оттого, как падал свет.

– К этому платью подходят любые украшения. Найдите изумрудный гарнитур, к Вашим глазкам он очень подойдёт, – приговаривала Климента, затягивая мне сзади лиф и укладывая ленты кушака.

Я обула туфельки из гномьего хрусталя, покрутилась перед зеркалом и не узнала себя. Платье приподняло грудь, сделав её более высокой и округлой, подчеркнуло тонкую талию и длинные ноги.

– Ну как? Красиво должно быть… – протянула Климента. – Госпожа Габри в этом платье была великолепна.

– Я не узнаю себя! – рассмеялась, кружась по комнате.

– Подождите, маленькая госпожа, нужно еще волосы уложить! – Она заставила меня присесть на стул и, распустив мои косы, уложила их локонами, закрепив двумя золотыми гребнями. – Вы нашли изумрудный гарнитур? Посмотрите, здесь где-то должен быть ларец с драгоценностями, он там, в отдельной коробочке.

Я отыскала ларец под зеркалом, открыла его и замерла. Все украшения, которые до этого видела на балах, показались мне жалкими безделушками в сравнении с украшениями в ларце. Я сделала над собой усилие и заставила вытащить коробочку, лежащую сверху. В ней оказался гарнитур из крупных изумрудов: колье, серьги каскадами и браслет. Когда я надела украшения, увидела на дне коробочки прямоугольную карточку, перевернула её и прочла вслух: «Надеюсь, эти изумруды достойно оттенят красоту нашей дочери. Любящий вас Элвиг Химмельсдрёке. Ты уж рассказала ей обо мне?»

Меня охватило волнение, и я поспешно спросила у Клименты:

– У мамы была еще дочь?

– Думаю, это про тебя. Значит, Элвиг Химмельсдрёке… Я не ошиблась, предположив, что Рамадзи не отец её ребенка. Она ездила путешествовать на корабле.

– На корабле?!

– Да, у госпожи Габри был парусник. Только вернулась она через несколько лет на чужом судне. Сказала, что наш корабль разбился. Через две недели после возвращения вышла замуж за этого Ириана, а через месяц у неё стал виден животик. Я не могла расспрашивать госпожу, но всё поняла.

– Так значит, он мне не отец?

– Он даже не муж Вашей матери… Чтобы Вам было понятней, они спали в разных комнатах и даже в разных частях замка.

– Вот почему я практически не помню, как папа играл со мной в детстве… Но ведь он заботился обо мне после смерти мамы!

– Герольд Рамадзи неплохой человек, но бесхарактерный и приспособленец. Ладно, хватит болтать. Все обсудим потом. Теперь главное! Когда Габридааль хотела произвести на кого-нибудь впечатление, она говорила: «Люди видят меня высокой, стройной, красивой». Иногда меняла цвет волос, форму глаз и губ. Ну, повторите.

– Люди видят меня высокой, стройной, гибкой, мои волосы уложены аккуратными локонами, мое лицо с тонкими чертами, яркими губами и глазами.

– Ну, что, получилось. Придумали тоже, «яркие» глаза и губы! – она хохотнула.

– А как? – Я посмотрела в зеркало. Зеркало отразило чужое утонченное лицо с прямым носом, пухлыми ярко-розовыми губами и ярко-зелеными глазами. – Получилось! Губы и глаза ярковаты, на мой взгляд.

– Для бала в самый раз. Там все должно быть ярким. Теперь главное! Этот волшебный морок держится всего несколько часов. И Габри все время боялась, что он может рассеяться до того, как закончит дела. Я не знаю, как она это отслеживала, говорила, что смотрит на кончики пальцев.

Я взглянула на кисти рук и обнаружила, что на мне плотные белые перчатки. Интересно и непонятно…

– Готова!

– Не спешите! Еще обязательно нужно написать визитку. Посмотрите, на трельяже должны быть красивые картонные прямоугольники. Нашли?

Я посмотрела на столике под зеркалом, потом выдвинула один ящик, затем другой. В дальнем углу второго обнаружились связка небольших золотистых прямоугольных карточек и чернильница с высохшим пером. Вынула одну карточку из связки, обмакнула перо в чернильницу и, задумавшись, вывела имя и фамилию.

Помахивая карточкой, чтобы быстрее высохли чернила, прочла надпись.

– Ну вы и выдумщица! Так свое имя изменить!

– А почему нет? Я же графиня, ― надменно произнесла и рассмеялась. ― Если князя зовут Йоримииндааль. Почему бы мне не назваться в его духе?

– Поспешим! Праздники быстро заканчиваются, а Вам обязательно нужно станцевать с князем!

Мы покинули потайной гардероб и через комнату ключницы вернулись в замок.

В комнате Климента накинула на меня плащ, завязала ленты на капюшоне и сказала, выпроваживая в дверь:

– Что бы ни случилось, помните: Вы хозяйка замка Западные Холмы, Вы графиня! А еще Вы достойны быть счастливой. Не позвольте никому занять ваше место и отобрать ваше счастье!

Не знаю, как так получилось, вроде мы долго с Климентой собирали меня на бал, но, когда я прибыла к княжескому дворцу, часы на Ратуше показывали половину восьмого. Ко дворцу все еще подъезжали гости, а стражники у ворот требовали от каждого предъявить приглашение.