– Так и есть.

– Туда все хотят попасть. Особенно с великовозрастными дочками, – купец усмехнулся. – Зачем купцов к вам оправлять? Приехали бы сами. Выбрали бы им платья по моде.

– Нет уж. В прошлый раз мне их поход по магазинам стоил восемь тысяч.

– Ну да, на покупке ткани и последующем пошиве можно значительно сэкономить, по сравнению с готовыми платьями. Я сейчас же пошлю младшего с запиской к одному купцу, он только сегодня прибыл и привез заморские ткани. В городе еще такие не носят. Завтра с утра он к вам прибудет!

Снуп вырвал листочек из амбарной книги и принялся писать, затем позвал младшего сына и отправил с запиской. Я все это время сидела у стола, хотя понимала, что можно бы и уйти, но мысль о том, что нужно опять трястись в двуколке около часа, не вдохновляла.

– Маленькая госпожа, Вы мне так и не рассказали, как прошла встреча с Хозяином гавани, – вкрадчиво напомнил Снуп, пряча ухмылку в бороду.

Приготовился услышать о поем поражении. Я вздернула подбородок и заявила:

– Хорошо прошла! Даже отлично! – Поднялась со стула, расправила складки на платье. – Скоро у нас будет свой корабль! А Климента посоветовала мне уменьшить твой процент с прибыли.

Не дожидаясь ответа, оставила старика переваривать информацию в одиночестве и вышла из конторы.

Села в двуколку и, размышляя над ворохом событий, произошедших за последние пять дней, поехала куда глаза глядят.

А глаза, как обычно, смотрели на море. Когда пришла в себя, осознала, что нахожусь в порту. И даже не на причалах, а в той части гавани, где строят корабли. Я оказалась перед двумя кораблями, на которых корабельщики прилаживали снасти и закрепляли паруса. Три крепких парня крепили канаты на верхней рее грот-мачты. И так это у них получалось слаженно и ловко, что просто невозможно было отвести глаз. Закончив с крепежом, парни принялись дурачиться. Один, уцепившись за конец закрепленного каната, перепрыгнул на бизань-рею и помахал друзьям. Второй схватил другой канат и последовал за товарищем. Оставшийся парень что-то крикнул друзьям, те засмеялись, а он, чуть отклонившись, прыгнул вперёд! У меня замерло сердце. Юноша перекувырнулся через голову и ловко ухватился руками за бизань-рею. Уф! Во даёт!

Похоже, такое геройство оценила не только я. Снизу раздался свисток и донеслась ругань. Со своего места я не видела, кто горланил. Фразы долетали обрывками. Кажется, кричавший пообещал отодрать удальца, как только тот спустится на палубу. Парень, ловко балансируя, побежал по рее на самый конец и, сильно оттолкнувшись, прыгнул в море. С двух кораблей послышались одобрительные возгласы. Тут же раздался командный свисток, и на обоих кораблях последовали приказы работать, через пару минут корабелы занялись своими делами.

Еще немного понаблюдав за строительством корабля и не увидев ничего интересного, я подхлестнула лошадей и поехала вдоль берега, надеясь выбраться на дорогу из города.

Когда выехала на пляж, то увидела, как из моря вышел давешний «гимнаст» и без сил повалился на песок. Ого, как далеко отплыл от доков! Подъехав еще ближе, я узнала в гимнасте парня, который вчера спас меня на площади.

– Привет! – воскликнула, спрыгнув с коляски. – Какая неожиданная встреча!

– Привет! – Он посмотрел на меня, прикрывая глаза от заходящего солнца рукой. – Какими судьбами? Что заставило молодую госпожу оказаться в этом опасном районе?

– Излишняя самостоятельность. – Я расправила платье и уселась рядом с ним на песок, скрестив ноги.

Мокрые полотняные рубаха и штаны облепили тело, демонстрируя рельефную мускулатуру. Он лежал, раздвинув ноги и руки в стороны и запрокинув голову, а с него сбегали в песок водяные струйки.

– Еще скажи, что мачеха из дома выгнала, – он хохотнул. – Сейчас чуть передохну и вывезу тебя отсюда. Не стоит молодым барышням гулять в этой части гавани.

– Ты почти прав, ― ответила я на его насмешку и, чтобы не акцентировать внимание на этом моменте, сказала: ― А порт не такое уж и ужасное место. Я знаю места и пострашнее.

– Говоришь так убедительно, что если бы тебя не видел, то поверил бы. – Улыбка во весь рот.

– А почему не веришь сейчас?

– Девчушка с косичками из богатенькой семьи говорит о местах страшнее портовых доков! Где ты их видеть могла?

– Не твое дело! – резко парировала.

Будет надо мной насмехаться. Сам-то ненамного старше. Он, конечно, взрослее, но вряд ли старше двадцати пяти. Матрос на подхвате, а строит из себя многоопытного! Я поднялась и пошла к лошадям.

– Подожди! – Он вскочил и пошёл за мной. – Ты что, обиделась?

– Еще чего! Кто ты такой, чтобы на тебя обижаться?

– Сейчас, минутку! – крикнул юноша, и забежал за коляску и, очевидно, разделся, потому что я услышала, как потекла на песок вода. Через мгновенье уже уселся ко мне в коляску и взял вожжи. Одежда все еще прилипала к его телу, но уже хотя бы не капала вода. – Куда изволите? – спросил он с веселым прищуром и вожжами подхлестнул лошадей, пуская их рысью. – В город? Наверное, в какой-нибудь трактир? Очень есть хочется!

И правда, он мне напомнил, что я тоже хочу есть. Я забралась в сундучок под сидением коляски и вынула остатки черничного пирога.

– Смотри, что у меня есть!

– Пирог! – Молодой человек остановил двуколку. – Скажи, что его пекла ты сама. – Схватил кусок и почти целиком засунул в рот. – Ум-м… черничный…

Глядя на его довольную мину, я расхохоталась и быстро схватила кусочек пирога.

– Нет, пекла не я, скорее всего, кухарка. Но она у нас очень вкусно готовит!

– Это точно! – Он подхватил еще один кусок. – Я сегодня не обедал, поэтому твой пирог еще вкуснее! – Опять проглотил кусок, почти не жуя, и посмотрел на пустую салфетку. – Больше нет?

Я улыбнулась и покачала головой. Тогда парень хлестнул лошадей, и вскоре мы оказались у Радужных ворот.

– Спасибо, что подвезла, – сказал мой новый знакомый, спрыгивая с коляски, одаряя меня ослепительной улыбкой и демонстрируя ямочку на правой щеке. – Может, тебя доставить до дома? – Я покачала головой. Уже сгущались сумерки, и мне нужно было спешить. – Раз мы так часто встречаемся, скажи уже, как тебя зовут. Меня Эрмин. – Он протянул ладонь.

А действительно, почему бы мне с ним не познакомиться? И неожиданно для себя произнесла:

– Элина.

Сказала и удивилась, потому что назвала своё давно забытое имя, которым меня когда-то звала мама.

А потом сделала вообще странное…

Лицо Эрмина было так близко: прямой нос в конопушках, длинные черные ресницы с выгоревшими загнутыми кончиками, отросшие щетинки на щеках и подбородке, чуть влажные волнистые волосы и серо-бирюзовые, как морская вода, глаза. От его близости слегка закружилась голова. Почему-то… А вместо того, чтобы пожать руку в честь знакомства, я убрала с уголка его рта крошку и поцеловала в синие от черники губы. Он как будто этого ждал. Обхватил меня руками, спустил на подножку и с такой страстью ответил на мой поцелуй, что у меня перехватило дыханье, отнялись ноги, а внизу живота запорхали бабочки.

Эрмин обхватил губами мою верхнюю губку, потом нижнюю, потом ворвался в рот языком, дразня мой. Из меня вырвалось томное:

– М-м-м… – И я поспешила вырваться из объятий, озаренная внезапной мыслью, что меня могут увидеть целующейся вот так запросто на улице с матросом.

– М-м-м… – ответил мне в тон Эрмин. – Какая же ты вкусная, какая необыкновенная… Таких не бывает… Я это ещё в прошлый раз заметил…

– Ну вот опять! – сказала я, усаживаясь в коляску и надевая на руки поводья.

– Что опять? – Он обалдело посмотрел, поглаживая нижнюю губу.

– Опять строишь из себя многоопытного дядюшку. Можно подумать, ты много целовался?!

– Да уж побольше тебя!

– Да ладно! Сколько тебе лет? – хитро прищурилась.

– Триста пятьдесят шесть. – Он осекся, прикрыв ладонью рот, а я засмеялась.

– Вот врун! – Тронула двуколку. – В следующий раз назовешься Хозяином гавани?!