Лили подпрыгнула на месте, оторвавшись от наброска, заметив справа от себя силуэт мужчины, что крутил в пальцах книгу, заглядывая к ней в тетрадь. Студентка прикрыла изображение руками, поднимая взор. Её взгляд пробежался по темно – серым глазам с мелкими морщинками на веках и крупными на высоком лбу. Брови его были сдвинуты к переносью, изображая вопросительно – непонимающее выражение лица. К ним прилагались пухлые, сейчас неодобрительно сжатые губы. Преподаватель терпеливо шмыгнул заостренным носом, продолжая смотреть ей точно в глаза, отпугивая.

– Эм… – Лили залилась пунцом, нервно сглатывая волнение, повторяя в голове вопрос. – Наверное, потому что мистер Роччестер не был вдовцом, коим себя выдавал, пряча обезумевшую жену на чердаке…

Её голос несколько раз сорвался и пропал, но всё же она смогла договорить, не смея больше поднимать взор на мистера Шульмана, который уже вернулся на место, продолжая урок. Лёгкая дрожь била в ней все полтора часа, не позволяя отвлекаться ни на что, посвящая всё внимание обсуждению романа. Долгожданный звонок в коридоре позволил ей судорожно выдохнуть и закинуть тетрадь с учебником в сумку.

– Всем спасибо за занятие. До свидания.

Лили скользнула к двери, но преподаватель остановил её, внезапно окликнув.

– Мисс Янг, останьтесь.

Девушка тут же поникла, виновато плюхаясь на первую парту рядом с Шульманом, что сел на край стола, скрестив руки на груди.

– Сейчас большая перемена, и я надеюсь, что вы позавтракали дома, потому что в столовую вы не успеете.

Лили учтиво кивнула, понимая, что сейчас будет не сладко и уж тем более не до еды.

– Вы пропустили четыре занятия подряд, не сдали четыре сочинения и два теста. Один из них как раз по Джейн Эйр. – грузная рука стукнула по книге.

Лили протянула мужчине тетрадь, виновато обводя его взглядом.

– Какова же причина вашего отсутствия?

Мистер Шульман нахмурился и приоткрыл рот, ожидая ответа. Лили лишь пожала плечами, не зная, с чего начать.

– Вы любите поспать или всё намного сложнее?

Лили угукнула, уводя глаза в сторону, поглядывая в окно.

– Сложнее… – задумчивый тон немного напряг и без того не понимающего происходящего Томаса, что схватился за журнал, усаживаясь за стол.

– У вас предвзятое отношение к преподавателям мужского пола? – произнёс он, натягивая тонкие очки, открывая оглавление журнала.

Лили отрицательно покачала головой. Шульман с удивлением отметил, что девушка исправно посещала все занятия по физике, которые вёл мистер Харрис – второй мужчина в женском колледже, сразу же после литературы вторым уроком. Это немного напрягало Тома, вводя в ступор.

– Тогда в чём причина вашего отсутствия на моих занятиях? Судя по табелю, вы успеваете по всем дисциплинам, но не воспринимаете мою.

Учитель листал журнал, удивлённо подмечая отличные отметки и хорошую успеваемость, желая заглянуть в корень проблемы, но девушка плотно накрылась занавесом, словно её ежедневно пытают, и она уже привыкла молчать, во что бы ей это не встало.

– Так в чём же причина, юная леди? Я бы не хотел вести вас к директору.

Лили пожала плечами, не зная, что сказать, и с чего начать.

– Итак? Я уже давно получил диплом, и хочу помочь вам.

Лили снова угукнула:

– Есть одна. – Томас прищурил глаза, внимательно слушая девушку, но та вновь замолчала, подыскивая нужные слова. – По вторникам мой сосед работает на складе и не ездит в Лондон, чтобы подвезти меня.

Мужчина понимающе кивнул:

– А что насчёт автобуса?

– Первый автобус отправляется только в половину восьмого, а ваши занятия начинаются ровно в восемь. Я физически не могу успеть. – сказала Лили, поправляя стянувший шею галстук.

– Вам не нравится общежитие при колледже? – Шульман не отступал.

– Вовсе нет. Я просто не могу оставаться здесь постоянно, потому что должна быть дома.

– У вас семья?

– У меня есть младшие братья, за которыми нужно смотреть.

Преподаватель вновь кивнул, протяжно промычав.

– Чем занимаются родители?

– Мать – домохозяйка, но недавно её поразил паралич ног, и она не передвигается вот уже полгода.

– А ваш отец?

– Он атташе, но сейчас не живёт с нами.

– Почему? – Томас перешёл границы деловой беседы, углубившись проблемами студента слишком уж сильно.

Лили сжала губы, не желая отвечать на личный вопрос.Мужчина наконец успокоился, откинувшись на стуле, взъерошивая прямые и чистые пряди, уставив задумчивый взгляд в окно.

– Извини.

Лили лишь слегка улыбнулась, принимая его извинения, поглядывая на дверь. Поняв намёк, мужчина решил отпустить девушку, разжимая невидимые лапы вспыхнувшего любопытства и заинтересованности.

– Ну, беги. – Шульман глянул на карманные часы, вынув их из кармана.– У тебя осталось время позавтракать. Постарайся получить допуск к экзамену ради самой себя, хорошо?

Лили выскочила из кабинета, набирая в лёгкие прохладного воздуха, унося ноги вниз по крутой лестнице, минуя другие этажи, влетая в уборную, чтобы умыть горячее и красное лицо ледяной водой.

Томас Шульман широкими шагами пересекал колледжный коридор, держа в левой руке тонкую разрисованную цветами тетрадку. Поправив тёмное драповое пальто и сняв шляпу, мужчина потёр густую и короткую бороду, несколько раз ударяя в хлипкую дверь, за которой доносились негромкие девичьи вопли. Том давно привык к шуму, визгу и смеху девушек, что грызли гранит науки в этом чудесном заведении, после выпуска из которого добрая половина сойдёт с нужного пути, и лишь часть выбьется в люди. Только вот в какие люди – тоже было спорным вопросом, а пока он тянул на себя дверь, входя в полупустой на первый взгляд кабинет. Светлые стены с множеством формул и стендов, большие окна и отсутствие какого-либо уюта. Большие стеллажи с приборами, пробирками и прочей дребеденью, которые никогда не пускались в ход, а плесневелый потолок и вовсе требовал замены. Двадцатилетние кобылы носились между соединенных и выкрашенных белой краской столов, норовя снести всё необходимое для предстоящих опытов и разбить к чертям колледжное добро, которое и так выдавалось сквозь зубы.

За учительским столом с небольшой возвышенностью сидел Эдуард Харрис – учитель физики и астрономии сорока восьми лет. Его чёрные прямые волосы были взъерошены и покрыты мелкой сединой на висках, зелёно-карие миндалевидные и хитрые глаза были уставлены в книжку, а пальцы цепко держали чернильную ручку, что пачкала его рукав. Тонкие губы поджаты , а неширокое лицо выражало абсолютное спокойствие по отношению к безумию, творящемуся в классе. Рабочий стол был испачкан, исписан и обсыпан мелом. Коричневая доска за его спиной была изрисована знакомой рукой. Томас ещё раз обвёл глазами группу в поисках нужной студентки, чью тетрадь он держал в своей надёжной руке. Несколько девушек сидели в самом конце, закинув стройные ножки на столы, о чём-то хихикая и кокетничая, не обращая внимания на двух преподавателей противоположного пола. Ещё три девушки смотрели в окно, что-то рисуя на запотевшем стекле. Янг же сидела на третьей парте, опустив голову на собственные руки, прикрыв глаза. Острые колени и светлые бёдра торчали из-под случайно задернутой юбки, на краю которой сидела её подруга, что-то рассказывая дремлющей девушке. Светлое белье мелькало меж сведенных ног.

Никто в кабинете не обращал никакого внимания на мистера Шульмана. Если бы это был его урок, то девушки не осмелились бы даже перейти с шепота на голос, а тем более, вскидывать полуголые ноги. Мужчина задержал взгляд на Лили, поймав себя на мысли, что любуется ею, а после обернулся к Эдуарду, негромко хмыкнув. Учитель астрономии всегда отличался рассеянностью и задумчивостью. Наверное, все гениальные люди немного странные и загадочные, но этого типа Шульман читал на раз-два. Хитрый и игривый взгляд Эдуарда сначала прошёлся по девичьим ногам, и только после с большим трудом переключился на Томаса, что протянул руку.