Первая гроза разразилась после душного и знойного дня, позволяя Лондону остыть. Холодный ливень разогнал спешащих на смену прохожих с улиц, сбивая остатки пыли с горячей брусчатки. Вода бежала большими ручьями, которые шумели и игрались, стекая к глубокой канаве. Яркие и внезапные вспышки озаряли город, отдаваясь громкими раскатами грома, от которых дребезжали старые и деревянные окна небольшого укромного заведения по Стамфорд-Хилл. Темное, мрачное и сырое помещение было пропитано плесенью и запахом свежей крови – склад ночного заведения, который используется весьма редко, плохо освещается и проветривается. Старый и потертый стул на железных ножках сиротливо валялся рядом с рапсластавшимся человеческим телом. Кровь была всюду. На стенах,задернутых шторках, руках мистера Томаса Шульмана и даже на лице, которое было жутким, глаза чёрными и разъяренными, губы тонкими и белыми. Мужчина, предварительно аккуратно и неторопливо закатал рукава белоснежной рубашки по самые локти, старательно отмываярт ладони под проточной водой. Отдохнув несколько секунд и переведя дыхание, Томас осмотрелся и к своему удивлению отметил,что удачно вскрыл голову бывшему деловому партнеру. Поджав губы и обтерев руки об поданое помощником полотенце, мистер Шульман глянул на циферблат панцирных часов и негромко хмыкнул.

–Так, Исаак, прибери здесь, а мне пора к юным и наивным.

На потрепанном кресле в гостиной сидела юная, девятнадцатилетняя девушка, пытаясь сосредоточиться к простоящему экзамену по латыни, бегая карими глазами по печатному шрифту. Визги младших братьев жутко раздражали, но уходить к себе в комнату она не хотела. Бордовый джемпер с торчащей белой блузой и такого же цвета юбка ниже колен говорили о том, что девушка собралась на занятия в колледж, дожидаясь позднего автобуса. Густые волосы до плеч были немного взъерошены и спутаны у корней.

– Лили, смотри, как я могу! – воскликнул Джозеф -один из трех братьев,одетый в светлую пижаму, выполняя сальто на пружинистом диване, роняя детское тело на кучу из подушек. Скомканные простани сползли на пол, а одеяла превратились в большую гору.

– Помни, если ты свернешь себе шею, то у родителей есть ещё пятеро детей, помимо тебя… – процедила девушка, закинув ноги на боковину, утыкаясь в потрепанный жизнью учебник.

Тонкие губы были поджаты, а нос сморщился от напряженных запоминательных процессов в голове. Тройняшки наводили шорох в гостиной до тех пор, пока не раздался звонкий телефонный звонок, вынуждая всех четверых вздрогнуть.

– Всем заткнуться! – прошипела Лили, подскакивая к телефону в коридоре, поднимая старую бежевого цвета трубку.

На проводе послышался голос подруги – Моники, которая с горечью в голосе сообщила о том, что преподаватель литературы и словесности мистер Томас Шульман не допустит Лили к экзамену, если она сегодня же не соизволит явиться на занятия.

– Чёрт! – её карие глаза забегали по висящему календарю на стене, переводя взор к медленно шедшим часам, помогающим ей обдумывать дальнейшие действия. Семь ровно. Саммер взбешенно швырнула трубку и закинув в сумку книгу и предметную тетрадь, окинула братьев взглядом. —Мне пора! Присматривайте друг за другом!

Девушки спешили на занятия, перебегая дорогу возле колледжа, весело смеясь. У Лили это был скорее нервный смех, связанный с предстоящим наказанием от преподавателя, который до сегодняшнего дня даже не знал её в лицо. Промелькнул небольшой холл из белых стен, деревянная доска с расписанием занятий и кабинетов, и девушки уже торопливо поднимались по лестнице на четвёртый этаж. Волнение подступило к горлу, а ладони покрылись липким потом, когда Лили приблизилась к нужной двери, рывком открывая её и пропуская вперёд более уверенную и спокойную подругу. «Ещё бы, Моника не пропустила ни одного занятия, в отличие от меня!» – пронеслось в девичьей голове с лёгкой завистью, пока тело влетало в старенький кабинет с бежевыми стенами и светло-персиковыми шторами. Три больших окна давали достаточно тепла и света, а пятнадцать парт с ученицами весело поглощали их в своих учебных интересах. Заняв последний стол возле окна, Лили швырнула под стул сумку, вынимая нужную тетрадь с готовыми сочинениями и произведение Шарлотты Бронте. Ощутив ком волнения в горле, Лили подняла глаза, осматривая присутствующих и галдящих девушек её возраста, наконец, заметив сидящего за преподавательским столом взрослого мужчину лет тридцати пяти или даже сорока с густыми тёмно-каштановыми зачесанными набок волосами и тёмными, на первый взгляд, глазами. Глубокий и проницательный взгляд был уставлен в журнал. Длинные и широкие пальцы поглаживали короткую и ухоженную бороду более светлого оттенка, чем волосы. На указательном пальце левой руки красовалось широкое золотое кольцо, поблескивая на весеннем солнце. С левой стороны на чёрном жилете свисала позолоченная панцирная цепь для часов, прикрепленная к пуговичной петле. Белоснежная и накрахмаленная рубашка аккуратно сидела на мужском теле, подчёркивая его физические достоинства.

Шумный звонок вынудил девушку вздрогнуть и оторвать взгляд от учителя, что тут же оживился, привставая, чтобы прикрыть дверь. Лили приспустилась на стуле, скрывшись за спиной высокой одногруппницы, ожидая смертный приговор. По всем правилам преподаватель мог потребовать её отчисления или перехода к другому учителю, но, увы, такую дисциплину в колледже больше никто не преподавал. Так что весь поток выпускников был просто обязан пройти через мистера Шульмана. Именно так его и звали – мистер Томас Шульман. Лили записала его имя на титульной странице тетради во время первого занятия. На своеобразном знакомстве с классом преподаватель пропустил её фамилию в списке из-за усталости, а может, из-за простой рассеянности. Во второй раз ей так повезти уже не могло. Мужчина расправил массивную спину, осматривая весь класс, не заметив прибавившуюся голову на последней парте. Рост вроде бы и позволял рассмотреть всех, а вот зрение было так себе.

– Доброе утро, девушки. Начнём занятие, как и всегда, с отсутствующих. – хриплый и слегка прокуренный голос отдавался эхом в кабинете. – Девана, верхняя пуговица!

Светловолосая и невысокая девушка виновато опустила голову, уткнувшись в книгу, судорожно застегивая ворот рубашки. Наконец, мистер Шульман уселся на место, придерживая края штанин не желая вытянуть новые и выглаженные брюки. Преподаватель открыл журнал, называя фамилии, медленно, но верно спускаясь к самой последней, что принадлежала Лилиан. Девушка беспокойно стучала пальцами по столу, ощущая в коленях дрожь, смотря на исписанную чернилами парту. Сердечки, цифры, имена и оскорбления, адресованные учителю стали настоящей успокаивающей литературой для Лили.

– Янг? – демонстративно и удивлённо спросил преподаватель, привычно не вскидывая глаз, зная, что такой ученицы наверняка на занятии нет, а времени на выяснение обстоятельств и сбор слухов у него не было. Лили прочистила горло, тихо выдыхая, вытягивая губы трубочкой, набираясь смелости.

– Я здесь… – буркнула она, вновь опускаясь на стуле за спину одноклассницы.

Учитель стал искать глазами нужную девочку, приподнимаясь и ерзая на месте. Прятаться дальше было невозможно, и Лили привстала, встретившись глазами с мужчиной, что вскинул брови с интересом, но коротко осматривая её внешность.

– Сегодня земля начнёт вертеться в другую сторону… – сиплый голос попытался пошутить, но вышло не очень удачно.

Так и началось занятие, во время которого группа читала отрывок из Джейн Эйр, повторяя школьную программу. Мистер Шульман периодически поглядывал на Лили, хмуря брови, заметив, как она что-то рисует в тетради, абсолютно не слушая его, так же как и остальные, оставаясь в состоянии утренней полудрёмы. – Мисс Янг, может, вы скажете, почему девушка не вышла замуж за мистера Роччестера и сбежала, обрекая себя на скитания?