— Совсем тяжко, болезный…
Он потянулся поправить подушку.
Грэй дёрнулся, оттолкнул.
Чёрт-Циммер фыркнул:
— Ну надо же! К нему со всей душой, а он!
Грэй прокашлялся, кашель вышел сухой и царапающий, кое-как разлепил губы и выдал слова:
— Какого дьявола здесь происходит?
Циммер присел рядом, взял руку, пощупал пульс и лишь потом ответил:
— То, что я, кажется, тебя вытащил, неблагодарный ты моллюск!
— Где я? — на всякий случай робко уточнил Грэй.
— На «Секрете». А ты где собирался быть?..
Грэй хмыкнул:
— В преисподней, где мне самое место.
Циммер развёл руками:
— Ну, извиняй, друг. Сломал я тебе удовольствие. Оставил здесь. Не стоило? — маг ехидно прищурился.
Грэя обдало жаркой волной стыда, смешанного с благодарностью. Схватил друга за руку, с жаром затряс ладонь.
— Спасибо, — просто сказал он. — Я не заслужил…
— А вот это уже мне решать, как врачу, — Циммера тоже смущала столь горячая благодарность.
Он поднялся, накапал в кружку мерцающей жидкости, протянул Грэю, коротко скомандовав:
— Пей!
Тот послушно осушил сосуд, передал его другу и спросил:
— Как вы меня нашли?
— Твой корабль… — Циммер возился со склянками и порошками, что стояли на небольшом столике рядом с койкой. — Он будто взбесился. Рвался с якоря, пришлось отпустить… Тогда он и понёсся… Чуть на рифы не налетел и вдребезги не разбился. А потом мы увидели осьминога… Ну выловили, затащили…
Грэй улыбнулся, коснулся ладонью стены, благодарно погладил корабельное нутро. Почудилось, что «Секрет» отозвался лёгкой счастливой дрожью, как преданный пёс, которого хозяин ласково потрепал по загривку.
Общение друзей нарушил гомон, доносящийся с палубы.
Циммер сказал:
— Пойду разузнаю, что там за шум. Может, пока ты тут валяешься, команда взбунтовалась. Кому нужен капитан-лежебока?!
Грэй улыбнулся — в этот раз тепло и довольно. Циммер знал и умел подбодрить. Подмигнув, маг исчез за дверью каюты, а Грэй обеспокоено завозился. В душу прокралось дурное предчувствие… и не обмануло.
Циммер пришёл странным и взволнованным:
— Там настоящее светопреставление! — заявил он, опускаясь на стул возле койки Грэя.
— Не томи уже, рассказывай… — поторопил «серый осьминог», устраиваясь поудобнее и готовясь слушать.
— Да, собственно, рассказывать нечего. Просто целая флотилия из судов и судёнышек плывёт в Каперну.
— Любопытно… И что же такое могло их привлечь? Каперна — не самое весёлое место.
Циммер махнул рукой:
— Глупости… чушь…
— И всё-таки… — Грэй вопросительно приподнял бровь.
— Большой Огонь, — неохотно выдал Циммер, — древнее и не очень умное суеверие.
Грэй напрягся.
— И по какому поводу решили огонёк зажечь? — поинтересовался он вкрадчиво.
— Говорят, собираются сжечь ведьму…
Грэй подскочил, как ужаленный, наплевав на своё плохое самочувствие, потому что его озарила ужасная догадка.
— Мне надо на палубу… — сказал он, вцепливаясь в изголовье кровати, — хочу… видеть…сам…
— Исключено! — поднялся ему навстречу грозный Циммер. — У тебя — строгий постельный режим.
— Плевать… отведи…
Циммер знал, что спорить с Грэем бесполезно. Поэтому сделал то, что мог — подставил плечо и помог другу выбраться на палубу.
Грэй замер, поражённый зрелищем: боты, лодочки, ялики, полные весёлых, нарядно одетых людей, проплывали мимо «Секрета».
Капитан окликнул ближайшее судёнышко, и пассажиры того, перебивая друг друга, взахлёб, объяснили: мол-де, в Каперне завелась ведьма. Она накликала на посёлок большую беду. Из-за неё погибло много славных людей.
— А прикидывалась, говорят, невинной овечкой, — проговорил рулевой, махая рукой в сторону видневшегося маяка, — за маяком присматривала… Сказывают, она собственного отца опоила чем-то, что бедняга уснул и только недавно пробудился… А сама, — мужчина перешёл на торжественный шёпот, — с морским дьяволом путалась. Одно слово — ведьма!
Женщины, бывшие с ним в лодке, заахали и закрестились.
Грэй же — даже на месте подпрыгнул, когда, наконец, дошло, о ком речь.
Ассоль! Он всё-таки погубил её. Умирать вздумал, а последствия не просчитал.
Схватившись за борт, чтобы не упасть, он повернулся к Циммеру и сказал тоном, не терпящим возражений:
— Мне нужно самое мощное зелье, из всех, что у тебя есть. Мы немедленно отплываем в Каперну, и я должен быть во всеоружии.
— А больше тебе ничего не надо? — съехидничал Циммер, делая вид, что записывает распоряжения в невидимый блокнот.
— Надо. Алые паруса. Сможешь? Только учти — цвет надо именно алый. Чистый, яркий. Самый алый, какой ты только можешь себе представить.
— Грэй, яд гуингара сказался на твоих умственных способностях? — с притворной заботой поинтересовался Циммер. — Ты следует лежать в постели, ровно, как линия на листе. Я и так сделал почти невозможное и отбил тебя у старухи с косой.
— Значит, сделай совсем невозможное. Я прошу немного — всего-то несколько часов. Завтра до рассвета. А потом — я твой пациент.
— А потом — ты труп.
— Это мы ещё посмотрим, — упрямо заявил Грэй, выпрямляясь и гордо вскидывая голову.
Однако добраться до каюты гордец сам не смог.
Пока Циммер колдовал над зельем, Грэй, так быстро, как позволяли силы, облачался в форму главы «серых осьминогов».
Вскоре зелье было готово и удалось на славу: лишь пригубив его, Грэй почувствовал небывалый прилив сил.
И не беда, что Циммер недовольно ворчал и грозил тем, что Грэю такой эксперимент дорого обойдётся. Тот знал, что теперь задуманное получится.
И когда «Секрет», приосанившись, наполнил алые паруса ветром, Грэй встал к штурвалу и направил свой корабль в Каперну.
В этот раз он не собирался таиться.
========== Глава 19. Да свершится предначертанное! ==========
Ассоль так и осталась рыдать на берегу пещерного озера. Она чувствовала себя глубоко несчастной — только обрела любовь и тут же потеряла. Нужно же быть такой дурой! Не разглядеть, не заметить свою судьбу. Кто знает, может быть, сейчас они с Грэем уже бы уплывали к чудесному острову, покрытому цветущими абрикосами.
Глупая, глупая Ассоль.
Она не услышала голосов, хотя в пещеру ввалилась целая толпа с факелами и оружием.
Очнулась, лишь когда чьи-то грубые руки бесцеремонно дёрнули её вверх и скрутили ей руки за спиной.
Эгль суетился рядом.
— Это недоразумение! Моя девочка не могла!.. — бормотал он, пытаясь неловко отбить девушку у стражников, которые тащили безразличную заплаканную Ассоль к выходу.
— Наговор! — не унимался Эгль. — Сами сходите на маяк. Лонгрен живее всех живых.
Словно в подтверждение их слов, из-за ближайшего валуна выпрыгнул, ревя как взбешённый океан, старый моряк с огромным гарпуном наперевес. Для человека, который долгое время пролежал без движения, он был поразительно активен и бодр.
— Немедленно отпустите мою дочь, иначе придётся иметь дело со мной! — заорал он так грозно, недвусмысленно размахивая гарпуном, что бравые стражники попятились, ослабили хватку, и девушка безвольной тряпичной куклой упала на прибрежный песок.
Лонгрен тотчас же бросился к ней, упал рядом на колени, сгрёб в охапку и стал баюкать, как в детстве, заверяя, что всё будет хорошо.
Но она упрямо мотала головой.
— Не будет! Не надо мне хорошо… Без него — ничего не надо.
И завыла — ранено, отчаянно, безутешно.
— Как же долго я проспал, — пенял себе Лонгрен, — моя девочка успела вырасти и разбить своё сердце…
— Папа… пусти… хочу умереть… не спасай… больше не надо спасений, — заходилась в рыданиях Ассоль.
Тут подоспел старейшина. Пыхтя и отфыркиваясь, он добрался-таки к месту, где развернулась трагедия, и завопил на стражников:
— Чего стали, увальни! Вяжите и старика, и этого полоумного библиотекаря! Давно пора очистить Каперну от этого сброда.
Стражники двинулись, было, к Ассоль, но Лонгрен поднялся им навстречу, непреступный, как скала, опасный, как рифы. Однако Эгль оказался проворнее: он подскочил к старому моряку, обхватил того за шею и утащил куда-то в зеленоватое марево.
