– Что они всё лыбятся? – арбитр спросил это сразу у всех окружающих. – И кто это?
– Это не наши, – проворчал активист Каменщиков, – Контрабандисты…
– Они искренне рады вашему приезду, господин арбитр, – вежливо пояснил я. – Добропорядочные граждане очень волнуются, находясь в зоне спецоперации…
Да, пожилой арбитр был хитёр – я уже понял, что возможное недовольство родителей Расси недостаточным вниманием к бедной девочке в столь сложный момент тот приготовился объяснить наличием в опасном месте других граждан, также нуждающихся в помощи. Поправляя фуражку, верх которой уже основательно намок и блестел в неярких лучах бледного рассвета, арбитр отправился к «добропорядочным гражданам» и уважаемому господину Ута. Кстати, этого Ута самого не так давно выпустили из тюрьмы, куда тот угодил аж по транзитивному определению самого Космодрома: видать, достаточно нашкодил на межпланетном уровне в нашем уголке галактики.
Светало всё заметнее. На свинцово-серых зеркалах луж, отражавших тоскливое низкое небо, стали видны круги, расходящиеся от частых капель дождя. Мы все стояли мокрые, грязные, продрогшие. И никакого чувства выполненного долга в душе…
Арбитр какое-то время с важным видом о чём-то расспрашивал двух сволочей, без которых не было бы всей этой безумной ночи, как бы Рум Многорукий ни старался. И всё это время активист Каменщиков, поглядывая на импульсные карабины моих товарищей, не решался подойти к нам с Расси.
– Кажется, у вас получилось и в третий раз… – тихо сказала мне Расси. – Спасибо…
Я молча кивнул, поглядывая вокруг, чтобы опять что-нибудь не изменилось в нежелательную сторону. А Расси при свете разглядывала шрамы на моём мужественном торсе. Надо сказать, было их там предостаточно…
– Вас столько раз ранили… – она говорила почти шёпотом, повернувшись спиной к активисту своей общины. – Я не первая такая дура?
– Вот это не из-за дуры, – усмехнувшись, я указал на большущий восходящий шрам на животе, который, судя по быстрым взглядам, больше всего привлекал внимание бедовой девицы. – Когда-то давно, ещё не на службе, я спас жизнь любимой девушки…
– Давно? – Расси озадаченно нахмурилась. – Но вы говорили, что не женаты…
– Та девушка любила другого, – пояснил я.
– И вы всё равно…
– А ты на моём месте не вступилась бы? Только из-за того, что она выбрала не тебя?
– Простите мне мой язык… – смутилась Расси, снова густо покраснев. – Я глупая… Бесстыжая… Непутёвая…
– Ну, не всё так безнадёжно, – я едва удержался, чтобы не рассмеяться. – Раз сама Великая Мать в тебя поверила…
Я видел, что Расси вновь готова разреветься. Нет, наверное, всё-таки нужно было вколоть ей транквилизатор… Хотя, с другой стороны, лечить от глупости – так уж до конца!
– А вот эти шрамы, – чтобы отвлечь Расси, я, наклонившись, показал ей свою макушку, откуда, хорошо видимые сквозь короткий ёжик волос, едва успевших отрасти после ранения, лучиками разбегались семь недавних швов, – ровесники знакомства с той, о ком мы с тобой говорили. Она же меня и заштопала.
– Так сильно… – растерянно пробормотала Расси. – И давно это случилось?
– Месяц назад.
– Операция в Пхата! Диверсанты у энергокомлекса! – глаза девушки расширились. – И вы там тоже были?
Я не стал уточнять для бедняжки Расси, что, по сути, только мы с напарником там и были – остальная же толпа служивых типа стражников или Гражданской гвардии в произошедших драматических событиях только мешалась. Или даже вредила…
По глазам я видел, что стал теперь для Расси героем. К счастью для меня – недоступным героем. Дальнейшие расспросы по темам, не подлежащим разглашению, прервал вернувшийся арбитр общинной стражи. Он сразу увёл Расси в свою машину. Взявшись за дверцу джипа, та бросила меня долгий взгляд, а я щёлкнул себя по носу, намекая на только нам двоим изо всех смертных известное событие, и строго погрозил пальцем. Общинный активист, недоумённо на меня посмотрев, с видимым облегчением забрался на заднее сиденье следом за Расси.
Джип арбитра, взрыкнув мотором, энергично развернулся, сходу преодолел четыре большие лужи на площадке пред сараем и стал резво взбираться к центральной улице по усыпанному гравием спуску. А навстречу ему из-за крайних домов мёртвого посёлка появилась целая кавалькада машин. Сначала на спуск выкатились два чёрных полицейских фургона, а за ними, переваливаясь сбоку на бок, появилась большая оранжевая санитарная машина. Наверное, никогда ещё в межсезонье в этом безымянном посёлке не было так многолюдно…
Судя по бортовым номерам, санитарка была из медицинского центра в Пхата, где работала моя Валлти. Приехала в такую даль! Медцентр находится аж за рекой, на другой стороне города. Но, подумав секунду, я сообразил, что там шефу, наверное, проще было договориться о необычном вызове, чем с какой-то из общинных больниц.
Машины полиции центральной власти встали красивой «ёлочкой» чуть позади наших джипов. Из распахнувшихся дверей посыпались правоохранители, снаряжённые по последней столичной моде: тоже чёрные шлемы, кирасы, новенькие импульсные карабины. А также какие-то кейсы камуфляжной расцветки, видимо, мобильная криминалистическая лаборатория, собаки… Всё что нужно с собой прихватили. Да только приехали, когда всё интересное уже закончилось…
Санитарная машина не решилась далеко заезжать на площадку: сразу развернулась и приткнулась у самого спуска. Заметно было, что водителю здесь явно не по себе. Народное чутьё жителей нашей колонии уже давно заключило: наличие большого количества вооружённых до зубов стражей порядка в одном месте не стабилизировало ситуацию, а наоборот.
– Пойдём, – сказал Сержант, подойдя ко мне. – Четвёртая фаза твоей операции.
– Ты про себя забыл, – усмехнулся командир, поймав мой удивлённый взгляд. – Тоже элемент урегулирования. Разве нет?
Шли мы к санитарной машине. Сержант тащил на плече, на широком ремне, средних размеров военную укладку из чёрной водонепроницаемой такни. Пока мы шагали мимо строящихся полицейских, чьи засидевшиеся собаки, несмотря на дождь, радостно лаяли и виляли хвостами, я догадался, что именно он несёт. Сержант решил сделать мне операцию прямо здесь. Наверное, Стаки сразу после штурма доложил по связи, что мне досталось абордажным пробойником, и командир прихватил с базы одну из своих многочисленных высокотехнологичных штуковин. На случай тяжёлого ранения. В другом случае меня успели бы довезти до госпиталя. А поскольку я на ногах, это был третий случай: была возможность незначительную операцию провести на месте.
Я был благодарен командиру за такое решение – меня смущала возможность опять, как и месяц назад, попасть к Валлти на операционный стол: санитарная машина-то из её медцентра, а она сейчас как раз на смене… Что она обо мне подумает?
Экипаж санитарной машины состоял из серьёзных, крепких мужчин. Никаких хрупких девушек или юных вчерашних студентов. В руководстве медицинского центра в Пхата были здравомыслящие люди: наверняка у них в каждой смене было минимум по одной такой «особой» бригаде для подобных выездов.
Быть может поэтому препирательств с врачом медицинской бригады, вопреки моим ожиданиям, не случилось. Сержант и немолодой дядя-врач с квадратной физиономией и тяжёлыми шарами мускулов на борцовских плечах поглядели друг на друга, перекинулись несколькими заумными медицинскими фразами и стали, как ни в чём не бывало, готовить операцию. Они, забравшись внутрь санитарки, начали там с помощью фельдшера чего-то колдовать, а я стоял у приоткрытой дверцы и смотрел, как на другом краю площадки наши ребята, помахивая карабинами, отгоняют от сарая, к которому Сержант приказал никого близко не подпускать, любопытных полицейских. Те направлялись на дальний край мыса прочёсывать указанный Красеном участок побережья. Но как же не сунуть нос внутрь сарая, где внутри горит свет и так привлекательно светится что-то зелёненькое…
Саму операцию я плохо помню. Ну положили меня мордой вниз на кушетку, сунув мои ноги прямо в грязных ботинках в специальный широкий стерильно-герметичный пластиковый мешок, горловину которого затянули на поясе. Над головой уже гудел объёмный стерилизатор. В памяти отложилось только то, что операцию выполнял сам Сержант – он один умел обращаться с полевым киберхирургом. Меня тогда удивило, что он был в шлеме. И только потом я догадался, что на внутришлемный экран робот выдавал инструкции оператору.
