– Карабин спрячь, – только и ответил я, морщась и вытирая ладонью дождевую воду с бронированной металлопластиковой макушки своего шлема. Неприятно, когда тебе течёт за шиворот…

Стаки фыркнул, но засунул оружие в специальный держатель на дверце. Его здорово избили тогда, месяц назад. Только ему не от диверсантов попало, а от предателей в рядах Гражданской гвардии. И такие тоже нашлись, вот так-то! Неделю в военном госпитале потом пролежал.

– Давай потихоньку, без фар, – скомандовал я.

Заворчав, завёлся мотор. Стаки вертел головой, медленно сдавая назад через кусты: мы были осторожны и, готовя засаду, заехали на наш бугорок с тыльной стороны. Потом джип выбрался на дорогу, ведущую с гор. В темноте, да ещё в дождь, шлем без подсветки давал не очень качественное изображение, но Стаки этого было достаточно: он уверял, что на его бронемашине, в годы службы, прибор для ночного вождения был куда хуже.

Под проливным дождём, разгоняя колёсами лужи как маленький кораблик, мы выкатились к перекрёстку. Стаки вывернул руль, и теперь мы быстро нагоняли одинокого ночного путника, который так озадачил двух агентов адвослужбы – так называется наша контора.

– Может, тюкнуть его слегка бампером? – предложил Стаки, объезжая ямы на дороге. – А пока будет подниматься, сверху напрыгнуть – и вязать!

– Нет, – не согласился я с дельным, в общем-то, предложением напарника, – подъезжай к нему слева и притормози. Начнём с вежливого приглашения.

– Доложись тогда хотя бы, а то неизвестно, чем кончится, – Стаки не стал спорить, хотя был явно недоволен моим решением. Но он мне доверял. И не только после недавних событий. Вообще доверял, частенько позволяя принимать решения, от которых могла зависеть жизнь нас обоих.

Проверяя, не слишком ли торчит мой импульсный карабин из держателя на задней левой дверце, я вытащил из-за пазухи брелок специальной связи. Это такая маленькая секретная штуковина, с виду – просто металлический цилиндрик. Я его ношу на груди, на цепочке. Его сигнал нельзя обнаружить, перехватить или подавить: проверено в бою. Как он действует, я даже не знаю, хотя физику в университете изучал. Правда, по физике у меня был трояк… Пользоваться проще простого, сбоку три кнопочки: одна гладкая и две с рельефными точками, чтобы на ощупь можно было отличать. Жмёшь на гладкую кнопку, пока не ощутишь довольно чувствительный укол. Это значит, штуковина сличила мою ДНК и всякие там биотоки. Потом складываешь ладонь с брелоком лодочкой, подносишь к губам и бормочешь сообщение командиру. Не больше десяти слов, а то слишком долго будет передаваться. И только я закончил, мы как раз и догнали незнакомца.

Дальше всё получилось удивительно.

Стаки притормозил, и я тут же распахнул правую заднюю дверцу, повернувшись на сидении всем телом. Пистолет я достал заранее, но держал его у бедра, изготовившись применить по ситуации – то ли угрожать оружием, то ли сразу стрелять.

Но незнакомец, оглянувшись, тут же проворно забрался к нам в машину! Сам!

– Спасибо, что всё-таки решили меня подвезти! – радостно сказало это чудо нежным женским голоском, захлопывая дверцу. – А то уж и не знала, как дойду…

Потоки дождя сразу же снова ударили в боковое окошко. Стаки мгновенно нажал на своей дверце кнопку, и все дверные замки заблокировались.

– Поехали! – сказал я, и Стаки тронулся с места. Я рассчитывал на то, что первые два километра дорогу спрашивать будет не обязательно: всё равно сворачивать некуда.

– Ой, а что это вы шлемы надели? – незнакомка откинула капюшон. Это оказалась молодая круглолицая особа. Волосы пышные, тёмные, но оттенок в искусственных цветах внутреннего экрана на лицевом щитке не определишь. Довольно высокая для девушки, ростом со среднего мужчину. Фотоумножитель шлема в темноте кабины показал мне, как облегчение на её приятном лице мгновенно сменилось испугом. Да, не самая красавица, но очень даже симпатичная…

– Простите, я села не в ту машину… – пробормотала незнакомка, схватилась за ручку открытия двери и стала её дёргать. Но та, естественно, не поддалась.

– Сидеть! – как можно спокойней и твёрже сказал я.

Девушка сразу отдёрнула руку и подобралась, прижав кулачки к груди.

– Как зовут? – интуитивно я начал совсем не с тех вопросов, которые вертелись в моей голове до того, как таинственная ночная фигура откинула капюшон. Глядя на перепуганную круглую мордашку, я почувствовал, что нужно действовать по-другому.

– Ра́сси… – я угадал, положившись на общинные шаблоны юношеского поведения: когда спрашивают, нужно сразу отвечать. Хотя тут мы не в общине, и я не её старший… но чтобы понять это, нужно, чтобы испуг прошёл.

– Полностью! – я старался говорить с девицей строго и настойчиво, но не грубо. Как говорил бы общинный активист.

– Расси Сата Конн… – отвечая, она рефлекторно чуть вздёрнула подбородок, и я угадал её ответ на следующий вопрос.

– Община?

– Я из Каменщиков… – ну правильно! Это именно у них вдалбливают с детства: произнося своё имя – гордись! В моей же общине учили гордиться, когда по имени тебя окликают. Разница, на первый взгляд, не сразу очевидна, но она есть.

А вот такой род по матери, средняя часть имени, для Каменщиков нехарактерен. Смешанный брак?

– Совершеннолетняя?

– Да! – это свежепойманной девице в темноте салона были видны только отблески огоньков с приборной панели на боковинах наших шлемов, я же вовсю пользовался возможностями фотоумножителя, стараясь уловить малейшие оттенки её мимики.

– Как давно? – мой скептический вопрос последовал в ответ на едва ощутимую нотку гордости и едва заметное движение уголков её губ.

– Год. Мне восемнадцать… – я уловил в её ответе тональность крошечной обиды, и это рассказало мне о ней всё, чего не хватало, чтобы оперативно дорисовать психологический портрет. Может, и не совсем точный, но для дела достаточный…

– Включите свет, я боюсь… – ага, вспомнила про свой возраст и пытается говорить, как взрослый человек…

Я едва заметно кивнул Стаки, и под потолком салона зажглась тусклая желтоватая лампочка. Свет её подрагивал в такт складной пластиковой крыше нашего джипа, по которой всё сильней лупил разошедшийся ливень.

Девушка вдруг заплакала. Я понял, почему: одно дело по отдельным бликам догадываться, что твои собеседники в тактических шлемах, а другое – смотреть в безликие чёрные лицевые щитки, обрамлённые многочисленными разнокалиберными объективами, переливающимися как глаза у большого лесного паука. Да ещё те, к кому ты так неосторожно подсела в машину, оказываются в полном боевом снаряжении – в кирасах, пятнистых штанах и высоких ботинках армейского образца. Кобуры, ножи в ножнах и всё такое…

Вздохнув, я снял шлем. Благо, это была армейская модель со свободным дыханием – не то что мой боевой шлем, подаренный звёздным охотником: там голову из шейной манжеты просто так не вытащишь. У того шлема возможностей много больше, но его мой учитель из косможителей, к сожалению, пока не починил – в прошлом году я капитально подорвался на таможенном терминале при не совсем удачной попытке разминирования. Тогда шлем и прилагающийся к нему боевой костюм, что-то типа военной версии скафандра, спасли мне жизнь. А сейчас я сам отказывался ото всех преимуществ по усилению органов чувств и укреплению башки металлопластиковой бронёй.

Стаки недовольно покачал головой. «Обыщи её хоть», – только и успел он сказать по закрытой боевой связи, пока моя голова не покинула внутренности шлема с наушниками, внутришлемным экраном и прочими полезными в бою вещами.

Пару секунд девица разглядывала моё мужественное лицо. Видимо, блеска особого интеллекта в моих глазах она не разглядела и потому выдвинула догадку:

– Вы из полиции?

Моя правая рука всё ещё была занята пистолетом, который я бедром прижимал к спинке заднего сиденья, чтобы не демонстрировать оружие раньше времени. И потому достал свою профессиональную карту из кармашка кирасы левой рукой и молча покрутил у Расси перед носом, чтобы вплавленный в пластик зелёный кристалл поиграл немного своими лучиками. Я замечал, что на некоторых это действует успокаивающе.