Возвращаясь в свою обычную жизнь, Эпл никак не мог выкинуть из головы это происшествие. Значит, это Студемур подготовил маскировку, чтобы скрыть нору, – но зачем? Или… Садовник остановился как вкопанный. Или то был его клад? Эпл тихонько присвистнул: хорошо же ему платят, если он скопил себе такой сундучок! Все сбережения Эпла умещались в старый штопаный-перештопаный носок – и прекрасно там хранились, кстати. «Ну и ладно, – думал юноша, – затащил в нору клад, ну и хорошо тебе, но чего злобиться-то на других?» Эпл не был любопытным малым, никому не собирался разбалтывать секрет управителя и – это уж само собой – залезать в чужое. Ему только было обидно из-за дурацкого нагоняя, который свалили на него ни за что. Он ведь просто хотел забрать…

И тут его как молнией шарахнуло.

Он просто хотел забрать свой сапог. Который стащил Тофото. Который он нашел-таки у Тофото в тайнике. Свой сапог. На который он только взглянул – и тут же забыл при виде таинственного сокровища.

Часто бывает так, что к некрасивому поступку, в котором потом раскаиваешься, ты приходишь совершенно случайно, буквально свернув за угол не в том месте и не в то время и став свидетелем не того. Так и наш садовник пришел к разорению поместий неочевидным путем, удивительным не только для него, но и для самого пути.

Эпл едва передвигал ноги: ему совсем не хотелось спешить на работу, чтобы полдня только таскать кусты крыжовника туда-обратно. Тем временем жители Клубничной Лавины уже вовсю гнули спину, натирали мозоли и стаптывали сапоги: рабочий день был в самом разгаре. Для всех, кроме барона Вирджи́ниуса Барни и его садовника Эпла. Но поскольку у второго не было ничего от первого – ни земель, ни денег, ни богатой тетушки, которая могла бы подбросить ему земель или денег, – второму пришлось схватить лопату и с видом уставшего, работавшего с самой зари трудяги плестись к кустам.

Между тем дел у Эпла и без того было даже больше невпроворот, чем всегда. К обычным его повседневным задачам – принеси то, закопай это, подстриги там, срежь здесь – добавился целый мешок хлопот.

На то было две причины. Первой был праздник, который сэр Барни устраивал по случаю своего юбилея через три дня. Никто не знал точно, сколько хозяину исполняется лет, и это стало главной темой для сплетен. Удивительно, но ей удалось потеснить с пьедестала даже вечножелтые «В нашем пруду живет русалка» и «Тофото стащил красные кружевные панталоны Салли».

Эпл не любил праздники: из-за них его занятые дни становились сплошной гонкой со временем в попытке успеть все-все-все, что нажелал себе хозяин. Возможно, если бы хоть один праздник был в его честь, он бы изменил свое мнение. Но он не справлял праздников, не ел пирогов, на которых заботливая рука зажгла свечки, не получал подарков – и, конечно же, у него не было выходных.

Второй причиной переполоха стала подготовка к Турниру желтых щитов – 2020, который проходил ежегодно третьего октября. Это был один из главных праздников Вераделла, а Клубничная Лавина обеспечивала его, собственно, клубничной лавиной: мало кто в королевстве занимался выращиванием поздней ягоды в таком количестве, чтобы хватило попотчевать всех столичных гостей. До открытия турнира оставалось больше месяца, но клубнику еще предстояло доставить вовремя в Кавальту, а это был неблизкий путь. К тому же в дороге с торговым обозом могло случиться всякое: налетит колесо на ухаб – и приходится останавливаться и чинить; захворает лошадь от чрезмерной натуги, смены обстановки или еще от чего – и приходится перегружать клубнику в другие подводы или искать новую лошадь; едешь по тракту – всегда будь готов к сюрпризам от разбойников. Так и получалось, что собирать обозы приходилось за месяц до турнира, а то и раньше.

Сберечь клубнику круглый год, и в жару, и в стужу, помогали Кульм и Глёж, маги из Гильдии презервистов. Они были одними из главных работников поместья – но только по важности, а не по весу монет в их жалованье. Поэтому с недавних пор Кульм отдувался за двоих.

– Заклинаний-то требуют уйму, как головастиков в канаве погожим деньком! – жаловался он Эплу как-то за обедом. – А денег – что снежинок на печи по лету.

Но барон был не таким уж сухим скрягой, как о нем поговаривали. Для сопровождения обозов в столицу он собирался нанять аж еще одного мага из гильдии (только не Глёжа: уж больно тот «зазнался», когда попросил повышение) и даже – ну вот в это уж совсем не верилось! – не пожалеть денег на пару новых холодильников.10

– Поглядите, расщедрился! – усмехался Кульм как-то за завтраком. – Ты хоть представляешь, сколько труда, сколько пота-крови надо пролить, чтоб просто не дать клубнике скукситься от жары? И это – каждый день, да по нескольку раз. Нет, – вздыхал он и качал головой над кашей, – нет, приятель, не ту стезю я избрал, ой не ту. Вот ты на своем месте, сразу видно, ты и с ножницами обращаешься, и пальцы у тебя уже зеленые, а я что? Не там я, братец, ой не там. Вот зачем я пошел в презервисты? Насели на меня родственнички со своими советами: хозяйственных дел маг, мол, всегда придется ко двору у любого господина. Только никто не предупреждал, что не любой господин станет тебе платить. Нет, дружище, в наши дни хочешь жить достойно – умей развлекать. Вот накоплю немного, еще год-другой потерплю тут – и в иллюзионисты подамся. У меня свояк из их гильдии – катается что кот в масле.

Жалобы Кульма всегда удивляли Эпла: за неделю маг получал столько, сколько Эпл мог надеяться увидеть только через два-три месяца, да и то если не заболеет, не сломает инструменты и не привлечет излишнего внимания Студемура. Вообще, магам всегда платили как минимум неплохо или очень хорошо. С корочкой11 этой профессии шла в комплекте и репутация человека, которого лучше не обижать ни при каких обстоятельствах, если не хотите попрыгать домой зелеными ножками с коленками в обратную сторону.

Эпл знал, что, к примеру, моменто́графы зарабатывали целую ладонь монет за один мгновенный свиток. Ему это было невдомек: он гнул спину целый день, и под солнцем, и под дождем, – а они всего-то пшикали порошком в лицо клиенту и говорили заклинание. И хотя на свитках люди почти всегда выходили с зажмуренными глазами, кривили рот в получихе или глядели в сторону, желающих получить свое чудно́е изображение на свитке было столько, что на всех не хватало магов.

А когда моментографы объединялись со свадебных дел мастерами, получались не просто творческие союзы, а настоящие разбойничьи банды: ведь всем известно, что любой товар, только прибавь к нему слово «свадебный», сразу подскакивает в цене раз в десять.

Как бы то ни было, в поместье остался единственный маг, который ходил в столовую, казалось, чтобы только посетовать на свое «бесчеловечное» жалованье.

Садовник подошел к грядкам с крыжовником и присвистнул, уже представляя, сколько потов с него сойдет, пока он будет таскать кусты туда и обратно. «Ладно, глаза боятся, а руки делают», – подбодрил он себя. Так говорила мама всякий раз, когда маленький Эпл стонал и канючил при виде очередной грядки, заросшей сорняком или окаменевшей от засухи. Грядка казалась необъятной и уж точно неподвластной человеческим силам, но всякий раз мало-помалу, тяпка за тяпкой, лопата за лопатой, поддавалась. Любая грядка и любая задача. Было бы желание – еще одна фраза мамы.

И Эпл принялся за работу. Со стороны все выглядело так, будто он был занят чем-то обычным, – ведь только он знал, что происходило на самом деле. Стоило ему моргнуть – как он проскальзывал через тонкую грань реальности и фантазии и оказывался в мире приключений. В руках он держал не лопату, а длинный сверкающий меч, которым разил чудовищ, что наскакивали на него из колючих зарослей ядовитых кустов.