Эпл чувствовал себя так, будто держал в руке редчайшую реликвию, а не обычный коробок спичек, каких на свете не счесть. Он постарался не глазеть на спички, как вор таращится на золотой перстень на пальце богатого купца. Это было непросто.

Элкарло набил трубку и поднес Эплу, чтобы тот поджег. Отлично, теперь осталось главное: отвлечь старика.

– Пахнет здорово! – заявил Эпл с улыбкой от уха до уха, которая должна была скрыть его отвращение. – Сами собираете или покупаете?

– Да сейчас-то времени нет самому, столько башмаков выделать надо, сам знаешь, как оно. Есть у меня в деревеньке приятель, очень уж славный табак продает. Да чего болтать, ты пробуй давай, сам все поймешь!

Этого-то Эпл и боялся. Он оттягивал момент как мог, но момент достиг своей максимальной длины и дальше не тянулся. Эпл вставил трубку в рот. «Чего не сделаешь ради общего блага». С этой мыслью он вдохнул дым… и второй раз за этот странный день ему показалось, что он больше не сможет дышать. Густое тошнотворное облако, по вкусу похожее на прошлогодние носки, ворвалось в него неожиданно – и вышибло все двери и окна на его чердаке. Кашель рвал легкие и царапал горло, как разъяренный ежебраз.19 Из глаз хлынули такие ручьи слез, что казалось, у слез тоже текли слезы.

Элкарло захохотал и похлопал беднягу по спине.

– Ты дыши, дыши, сейчас пройдет. У меня впервой так же было. Я тогда мальцом был, поменьше тебя, лет четырнадцать. Папка угостил да сказал: «Ежели уж кто тебя с этой дрянью познакомит, так пускай лучше я». Тоже сапожник был. В нашем деле без этого не обходится.

– Почему? – прохрипел Эпл, согнувшись над коленями и вытирая слезы.

Элкарло вставил трубку в рот и задумался.

– Традиция, поди, – сказал он наконец. – Сапожник без курева – что башмак без подошвы.

– Отлично сказано! Вам бы книжки писать, не иначе. Ну, спасибо за первый опыт, надеюсь, он будет последний. Пойду подышу для разнообразия свежим воздухом.

С этими словами Эпл оставил старика на крыльце и быстро скрылся, сжимая в руке коробок спичек. В животе у него щекотались бабочки волнения и радости. Как же ловко все получилось! Словно шпион в стане врага, он добыл все, что требовалось для поджога. Нет, «поджог» – неподходящее слово, будто он преступник какой-то. Он попробовал подумать об этом иначе: он добыл все, что требовалось для спасения деревьев. Так звучало намного лучше.

Вечер погас, и зажглась ночь. Эпл лежал на своей койке, прислушиваясь к дыханию соседей. Он набрался терпения в ожидании, когда все уснут, но то ли чаша оказалась мала, то ли она протекала, то ли терпение попалось не первой свежести, но бездействие мучило его, как ноющий зуб. Он крутился с боку на бок в попытках найти удобное положение, но матрас казался набитым гвоздями вместо соломы. Он уставился в потолок. Лежа на одном месте, он не мог найти себе места.

Время текло, как трещины по скалам. Прошла вечность. За ней тенью от улитки прополз кусочек бесконечности, лениво смахнув хвостом эру и эпоху. И только потом подоспело то самое мгновение.

Все, кроме Эпла, спали. Об этом свидетельствовала симфония храпа и сопения. Но профессиональный шпион не мог полагаться на одни догадки.

– Эй, ребята! – сказал он громким шепотом. – Глядите, за окном Салли разгуливает в чем мать родила!

Симфония ничуть не изменилась, никто из музыкантов не шелохнулся, все продолжали выводить безупречные ноты.

«Отлично, – подумал шпион. – Теперь-то уж наверняка».

Он тихонько натянул одежду, опустил ноги в сапоги, как обычно, – и только одна из них нашла сапог. «Только не это, – испугался Эпл. – Только не опять и не сейчас». Он наклонился, готовый увидеть то же, что видел утром, – и с облегчением выдохнул. Сапог был тут, просто лежал чуть дальше. Наверное, кто-то задел его, вот и все. Эпл обулся, достал из-под кровати газету, нащупал в кармане спички и прокрался между рядами спящих к двери.

Ночь была темной и тихой, как колодезное дно. Прохладный воздух приятно бодрил. Луна спряталась, словно знала о готовящемся преступлении и решила помочь. «Это не преступление, – сказал себе Эпл. – Я делаю доброе дело». Но что-то ему подсказывало, что многие преступники начинали свою карьеру именно с такой мысли.

Эпл пошел к сараю, рядом с которым стояли бочки с золотой краской. По пути он оглядывался по сторонам и искусно крался – как корова на задних ногах. И хотя он знал, что вся Клубничная Лавина видит уже восьмой сон, сердце у него бешено било в барабаны, будто хотело предать его и перебудить всю округу. Но напрасно он так волновался: он был здесь один. Он да ночные бабочки.

У сарая громоздилось не меньше двух дюжин бочек. На вид – обычные, от каких не ожидаешь подвоха. Но Эпл знал, что их стенки скрывали губительный для сада яд.

Он встал так, чтобы видеть иву у пруда (и чтобы она могла видеть его). Зажег спичку и вытянул перед собой: так Манебжи будет легче заметить огонек. Мелькнула неприятная мысль: а что, если не было никакого древесного духа в очаровательном облике девушки и ему все это привиделось? Может, его совесть таким образом пыталась оправдать то, что он собирался сжечь чужое имущество?

Эпл впивался в иву глазами, как будто старался схватить и вытащить наружу прятавшегося в ней духа. Ничего не происходило. Эпл посмотрел по сторонам. По-прежнему ничего не происходило. Его взгляд скользнул по одному из свитков газеты: «Требуется садовник…» Сердце подпрыгнуло.

Спичка догорела. Эпл быстро зажег новую и развернул свиток. Заинтересовавшая его строчка была между статьей о ежегодном осеннем турнире и гороскопом на август: «Требуется садовник. Без вредных привычек, с опытом, искусно владеющий инструментами, с творческим подходом к решению задач, готовый работать на результат…»

О, это звучало очень и очень интересно! Тем более что Эпл отвечал всем требованиям (кроме, возможно, последнего: он не совсем понимал, что означало «работать на результат»).

Он продолжил читать: «Кандидату предоставляется бесплатное питание, уютная комната в красивом историческом здании и достойное жалование…» Да это была просто работа мечты!

Глаза у него загорелись, но их света все равно было недостаточно. Эпл зажег новую спичку и с жадностью продолжил: «Вас ждет гибкий рабочий график с одним выходным в неделю…» Один выходной – о такой роскоши Эпл и не мечтал, а оказывается, существовал где-то на свете кто-то, готовый подарить ее своему работнику. Кто же был этот удивительный наниматель из идеального мира? Эпл перепрыгнул в самый конец объявления: «Вы станете придворным садовником принцессы Анелин и будете работать в замке Лагриком».

БАМ! Словно дубиной огрели. Замок Лагриком. На первый взгляд, все это звучало как описание чудесной возможности, за которую все садовники Вераделла должны были драться со свирепостью потревоженной камнекротки. Но отчего-то они не дрались.

О замке ходило множество слухов, один страшнее другого. Никто в здравом уме и хоть какой-то оставшейся памяти не согласился бы заглянуть в это место. Даже самые отчаянные искатели приключений, расхитители сокровищ и самоубийцы обходили Лагриком стороной…

О замке ходило множество легенд, и все они были неправдой лишь отчасти.

Лагриком стоял на одном из девяти Безмолвных холмов на Тихонощном плоскогорье. Порой, когда дымка приоткрывалась, словно призрачный занавес, даже издали можно было полюбоваться его персиковыми стенами и вишневой крышей, похожей на шляпку гигантского гриба. О, если бы вы только видели здешний рассвет, одно из красивейших зрелищ во всем Вераделле! Наверняка сюда съезжались бы влюбленные парочки и семьи с детишками со всех уголков света… только вот не бывало здесь никого.