Эпл нырнул в тоннель и сам не заметил, как вылетел из него на свет и воздух – прямиком в чьи-то коленки.
Говорят, беда не приходит одна. На самом деле еще много всякого не приходит в одиночестве: например, таракан, сборщик налогов, старость. Но почему-то всегда говорят только о беде. К чему это я? Этот день не был бы этим днем, если бы Эпл просто вылез из норы и пошел по своим делам.
– А-а-а! – заверещал обладатель ног и покатился по земле кубарем.
– Ох, я очень извиняюсь! – Одной рукой Эпл прикрывал глаза от солнца, которое начисто ослепило его после полумрака норы, а другую протянул своей нечаянной жертве. – Давайте я вам пом…
– Убери от меня свои паршивые грабли!
Садовника словно обухом по голове огрели. Он узнал этот голос, вечно скрипучий и недовольный, как ржавая петля в туалете. Голос принадлежал человеку, которого в поместье страшились даже больше, чем хозяина. И этого человека Эпл умудрился сбить с ног.
– Добрейшего вам утра, мистер Студему́р! – воскликнул Эпл так доброжелательно, что ему улыбнулся бы даже ядовитый паук. – Солнце нынче шибко яркое, да? Немудрено совсем и не заметить…
– Замечает тот, кто смотрит, – оборвал его Студемур.
К сожалению, Студемур не был ядовитым пауком. Он был управителем поместья и правой рукой сэра Барни. Частенько за ужином Эпл слышал пересуды работников о том, что Студемур был не только правой рукой, но вообще обеими руками и головой барона, чтобы тот мог устраивать в замке приемы именитых гостей, представлять на выставках великолепную клубнику со своих грядок, выращенную чужими руками, и пробовать настойки со всех концов королевства, до которых он был большой охотник.
Глаза садовника наконец привыкли к предательскому солнцу, и он увидел Студемура. Не то чтобы управитель был очень стар, но выглядел сухим, согбенным и серым, особенно на фоне сочной зелени. Эпла всегда поражало, как при всем своем положении и горделиво задранном носе этот человек умудрялся так неряшливо одеваться. Словно какой-то шутник напялил на огородное пугало цилиндр, дорогой сюртук и блестящие башмаки и оставил ветшать на несколько недель под солнцем и дождем, пока цилиндр не скособочился, сюртук не превратился в непонятно-серое одеяние, а башмаки не измазались таким слоем грязи, покрытой пылью и снова заляпанной грязью, что казалось, их обладатель просто рос на грядке, как редька.
Глаза управителя поместья сузились и уперлись в Эпла.
– Вы кто?
Эпл моргнул от недоумения. Конечно, он работал в поместье всего восемь месяцев, но за это время можно было бы и запомнить его.
– Эмм, я Эпл, мистер Студемур, вы же меня знаете, я здесь садовник…
– Вот именно! – отрезал Студемур, да так, что куски слов юноши повисли на миг в воздухе и стали опадать, как мертвые листья. – Садовник. – Он смерил его взглядом с головы до пяток. – При этом я не вижу ни ножниц, ни лопаты. Что молчите, мистер Со́мти? Бабайжа́ язык откусила?9
Никто никогда раньше не называл Эпла мистером. Раньше бы он подумал, что это должно быть почетно и гордо, но теперь он узнал, что даже вежливость бывает неприятной.
– А-а-а, я это, так, знаете, ничего такого, просто гонялся за Тофото…
– И часто вы «гоняетесь» за собаками по утрам, мистер Сомти, вместо того чтобы выполнять свою работу?
Эпл почувствовал, как у него загорелись уши, словно к ним прислонили горячую сковородку.
– Я, знаете, не то чтобы гонялся, просто Тофото стащил мой сапог, вот мне и пришлось за ним побегать, а потом он прыгнул в кусты, так я за ним, понятное дело, не без сапога же мне, ну и, словом, покороче говоря, наткнулся на нору вот тут.
– На нору, стало быть?
– Ага, мистер Студемур.
Управитель помолчал. Провел долгим взглядом от Эпла к норе и обратно. Наконец указал пальцем на ноги садовника и молвил:
– Если пес забрал у вас сапог, мистер Сомти, тогда почему вы стоите в обоих сапогах?
Эпл посмотрел на свои ноги, словно видел их впервые.
– Э-э, ну да, знаете, тут такое дело, мне пришлось позаимствовать сапог у моего приятеля Тумна. Вы же знаете, мы с ним не разлей вода, вот он и одолжил мне сапог. Ненадолго. Пока я Тофото не поймаю. О, вот и он, кстати. Небось, услышал, что про него разговаривают.
Тофото выбрался из норы и принялся бегать вокруг садовника, то и дело задевая Студемура то хвостом, то лапой, а то и мордой. Он хотел продолжить играть, но садовнику было совсем не до веселья. Студемур не спускал с него глаз. Эпл хотел было сделать вдох поглубже, чтобы соображать половчее, но не осмеливался и просто дышать.
– Мистер Сомти, мне глубоко наплевать, что вы делаете в свое свободное время. Проблема в том, что вы забавляетесь бегами за собаками в рабочее время. А это время вам не принадлежит. Его у вас купили. Его у вас больше нет. Это понятно?
– Да, мистер Студемур…
Тофото задел полы сюртука Студемура в очередной раз – и на этом терпение управителя лопнуло. Студемур пнул пса изо всех своих дряхлых сил, заставив животное заскулить и броситься наутек с поджатым хвостом.
– Зачем вы так, сэр! – воскликнул Эпл, который почти чувствовал и боль, и обиду собаки. – Он же вам ничего не сдел…
Управитель повернулся к садовнику и ткнул в него пальцем, словно острым суком давно засохшего дерева.
– Теперь ответьте на главный вопрос, мистер Сомти: что вы здесь делали?
– Я же сказал…
– В нору зачем полезли? Что вы видели там? Что вы делали там?
Эпл коротко описал, что нашел под землей кучу всякого хлама, которую натаскал туда Тофото, и что вылез обратно сразу, как только заприметил свой сапог. О том, что рядом с кучей он наткнулся на пухлый сундук, полный несметного добра, он решил промолчать.
– Любопытный вы какой, – проскрипел Студемур, расслабил свои острые плечи и даже – небывалое явление! – позволил кривой, сухой и невеселой усмешке выползти себе на лицо. – Запомните теперь кое-что. Запомните хорошенько, это важно. Готовы, мистер Сомти?
– Да, сэр.
– Вы. – Он ткнул пальцем-суком Эпла в грудь. – Ничего. – Еще тычок. – Здесь. – Казалось, он проткнет его. – Не видели. – Студемур оставил палец воткнутым в Эпла и продолжил: – Никакой норы не находили. Меня не встречали. Это ясно?
– Ясно, – кивнул садовник с готовностью.
– Нет здесь никакой норы, нет ничего внутри. Ясно?
– Ясно.
– Ну а чтобы поунять ваше любопытство, вот вам такой расчет: жалованье за этот день не получаете, вычитаю в качестве штрафа. Ясно?
– Э-э, мистер Сту…
– И работа у вас сегодня будет потяжелее, мистер Сомти. Хватит ножницами чикать. Скажем… – Он посмотрел по сторонам в поисках подходящего наказания для парня. – Вон те кусты видите?
Эпл проследил взглядом за пальцем управителя, между деревьями и поверх подлеска, через грядки: там рос крыжовник, да такой старый, что шипы у него окаменели и кололись даже за восемь шагов.
– Вижу.
– Пересадите их вон туда.
Эпл снова проследил за пальцем-сучком и сглотнул: «вон туда» было практически на другом краю поместья.
– Сэр, если я могу сказ…
– А потом пересадите обратно. Чтобы все стало как было. Ясно, мистер Сомти?
– Не очень-то, мистер Студемур, – промямлил садовник и осмелился спросить: – Зачем пересаживать кусты туда-сюда?
Управитель приблизился к нему на расстояние укуса и прошипел:
– Затем, мистер Сомти, что для поместья так будет лучше. А так будет лучше потому, что так сказал я. А теперь прочь отсюда, пока я не придумал для вас что-нибудь посерьезней!
На этом разговор был окончен. Садовник с горящими ушами и опущенной головой побрел к выходу из леса, подальше от злосчастной норы. Он отошел на дюжину шагов и осмелился оглянуться только тогда, когда между ним и Студемуром встали деревья. Этот старый потертый костыль поднял плетенку из веток, которую Эпл заметил раньше, и закрыл ею вход в нору. Теперь с того места, где стоял садовник, ее было нипочем не заметить.
