У них с Тумном были странные отношения. Кузнец отчего-то невзлюбил садовника с первого дня и выказывал это при любой возможности, а садовник из-за этого недолюбливал кузнеца и старался лишний раз не привлекать его внимание.

«Одолжу на минуту, он и не заметит», – решил Эпл. Он стащил сапог Тумна, на цыпочках прокрался мимо коек к двери, осторожно, очень тихо отворил ее и вышел. Натягивая сапоги, он сказал себе: «Ну все, теперь поймать Тофото и стрелой назад, иначе у меня будут ой какие проблемы».

Клубничная Лавина утопала в прощальной зелени августа. Свежий утренний воздух бодрил и насыщал радостью, как глоток колодезной воды. Ласковое солнце на безоблачном небе обещало замечательный день. Но убегающий за угол пес обещал, что этот день не будет легким.8

С каждым торопливым шагом, с каждой пролитой каплей пота садовник становился все ближе к пониманию одной простой, но неочевидной истины: что даже пушистые создания с трогательными глазами и дружелюбно помахивающим хвостом порой способны проявлять чудеса подлости. Куда только ни заманивал пес своего преследователя: и в колючие кусты, и в еще скользкую от росы траву, и каким-то непостижимым образом в курятник, где несчастного садовника едва не заклевали до смерти. Эпл повидал много собак, но такую вредную было еще поискать. Его надежда, что он быстро поймает Тофото и вернет Тумнов сапог, пока тот еще дрыхнет, дрожала и таяла так же, как мир перед его залитыми потом глазами. Пес все бежал не собирался сдаваться, а у садовника уже кончались силы, ведь он устроил утреннюю пробежку на пустой желудок.

После получасовой погони у Эпла со скрипом открылась ма-а-а-аленькая дверца ко второму дыханию (или ему так показалось, потому что близился обморок). Серый хвост впереди как будто был не так уж далеко, Эпл даже поверил, что сможет его поймать. Пробегая мимо колодца, он наступил в пустое ведро, споткнулся и грохнулся об землю с такой силой, что звякнуло не только ведро у него на ноге, но и что-то в голове. Тофото остановился у кузницы и с любопытством оглянулся, будто поджидая Эпла. Пес еще и издевался над ним!

Эпл стряхнул ведро и припустил за псом. Тот тут же шмыгнул за угол. Эпл обогнул кузницу – и сбил приставную лестницу лбом. «Ну постой, братец, постой, поймаю же я тебя», – подумал садовник, привалившись к стене и потирая шишку, и погнался за псом с еще пущим рвением.

Окружающий мир перестал существовать: был только этот пес и неистовый стук в висках, будто в голове у Эпла поселился дятел.

Так прошло минут двадцать, а может, и пять: едва живые часов не наблюдают. Эпл был настолько измотан, что уже почти забыл, зачем вообще погнался за гадким животным. И когда все казалось безнадежным, он, как в дымке, заметил, что начал настигать Тофото. Мало-помалу расстояние между ними сокращалось. То ли у Эпла открылось третье (или какое там по счету?) дыхание, то ли пес и сам уже выдохся. Предвкушение поимки воришки придало садовнику сил, подстегнуло сделать последний рывок и прыгнуть на пса…

Тот перемахнул через грядки и скрылся в кустах. Эпл обнаружил себя на северной окраине поместья, перед частоколом леса. Здесь не было ничего, только трава да сорняки. Он нырнул за псом в кусты и спустя несколько метров успел заметить исчезающий в траве хвост.

И все. Пес как сквозь землю провалился.

В первую секунду садовник не понял, что произошло. Согнувшись, он хрипел и сопел, смахивал со лба пот и продолжал хрипеть и сопеть, словно все утро гонялся за собственной тенью. Взглядом он уцепился за то место, где исчез Тофото. Не то чтобы он смотрел туда – скорее его глаза были просто открыты в том направлении. Да и смотреть было не на что. Пока легкий ветер не раздвинул пучки высокой травы у холма, разоблачив то, что скрывалось за ней, – черный зев норы.

«Ха! – подумал Эпл. – Так… вот… где… ты… всегда… прячешься… – Он так запыхался, что даже думать мог только в перерывах между вдохами и выдохами. – Ну… уж… нет… Не… уйдешь… теперь… от меня…»

И он отправился в долгое, невообразимо долгое, немыслимо долгое путешествие к норе – сделал восемь шагов. Неподалеку он заприметил нечто вроде щита из сплетенных веток. Эпл не придал этому значения и сосредоточился только на том, чтобы наперекор земному притяжению переставлять ноги вперед.

Он присел у входа норы на корточки и заглянул внутрь. Темно, но сухо. Дурманящий запах земли и кореньев, запах детства и дома, запах изобилия и спокойствия.

Сначала он хотел сесть и ждать, когда Тофото надоест прятаться и он сам высунет нос наружу. Но нора выглядела достаточно большой, чтобы человек мог проползти в нее, а рабочий день уже начался, и Эпл порядком опаздывал. Недолго думая, он полез в нору.

Потолок сыпал холодные земляные крошки на волосы, стены давили на бока. Пол оказался утоптанным, как будто сюда забегал не только Тофото, но и целая стая собак. Эпл позвал Тофото по имени, но ничего не услышал в ответ и продолжил двигаться в темноту.

Но в темноту ли? Только сейчас Эпл понял, что видел в конце тоннеля свет, который то возникал, то исчезал. Что это могло быть?

Нора была неглубокая, совсем не то что пещеры, в которые он так любил спускаться мальчишкой. Это и обрадовало, и разочаровало его. Здесь не приходилось искать уступы, за которые можно было ухватиться, не нужно было уповать на случайную находку землесвечек – эти грибы росли под землей и испускали зеленоватое свечение. И здесь, конечно, на кону не стояла жизнь друга, подвернувшего ногу. Теперь он всего лишь искал сапог.

Через минуту Эпл дополз до места, где нора расширялась до небольшой землянки. Он оказался прямиком в тайнике Тофото – иначе это нельзя было назвать. Пес приветствовал его восторженным лаем, как бы говоря: «Смотри, смотри! Сколько добра я стащил! Как тебе?» Рядом с ним до потолка возвышалась куча ботинок, сапог, ремней, перчаток, платков, шляп и других предметов одежды и обуви, слишком пожеванных, чтобы их можно было распознать. Все его сокровища, что он стягивал у людей по всему поместью. И горстки костей – свидетельства былых тайных пиршеств. Теперь-то стало понятно, как Тофото удавалось прятаться от всех.

– Неплохо, неплохо, – похвалил садовник. – Так вот, значится, куда деваются все Саллины шляпки.

Салли была зазнобой кузнеца Тумна, главной модницей и кухаркой в поместье. Именно в таком порядке.

– Вав-гав! – сказал пес, прыгнул к ноге Эпла и стал искать его ладонь, чтобы ткнуться в нее мокрым носом.

– Постой-ка, дружок, сначала я заберу у тебя вот это, ладно? Заставил же ты меня поноситься за ним!

Эпл наклонился к своему сапогу – теперь-то он его не выпустит из рук! Но в этот момент свет снаружи снова упал на то, что блеснуло особенно ярко в подземном сумраке. Садовник тут же забыл про сапог.

Это был сундук, не большой и не маленький, как раз такой, чтобы пролез в нору. Крышка была приоткрыта. Наверное, ее и пытались закрыть – кто оставит такое содержимое без замка? – да не смогли: так плотно набили сундук сокровищами. Драгоценности и монеты просыпа́лись на земляной пол, как убегает теплое тесто из кастрюли. Их отблеск и заметил Эпл.

Что это было? Что это значило? Он в жизни не видел столько блестящих штуковин, да еще и в одном месте сразу, – и ведь это была только горстка сокровищ, выпавшая наружу. Только подумать, только представить, сколько всего скрывали эти деревянные стенки…

Вдруг Тофото поднял нос, несколько раз шумно втянул воздух, а потом опустил голову, прижал уши – и зарычал.

– Что такое, дружок? Ты что-то почуял?

И тут садовник услышал треск веток. У него по спине пробежала ледяная молния. Что будет, если его найдут с этим сундуком? Чей это сундук и что в нем? Клад сэра Барни? А что здесь делал Эпл? Случаем, не собирался ли он приложить свою руку, а то и обе, к сокровищам? Ему вспомнились слова отца: «От больших денег только большие проблемы. Будь умником, чтобы не угодить в интриги богачей. Даже из капкана можно выбраться, а вот оттуда – навряд ли».