***

Громоздкий джип, с давних пор прозванный в народе «козёл», стоял с заглушённым двигателем прямо у светофора. На водительском сиденье находился труп тигра. Глаза большой кошки были открыты. Чёрная футболка окровавлена. Три пулевых отверстия зияли пробоинами на груди. Версия убийства была таковой. Снайпер сработал по генералу Репо, затем убийца спрыгнул с крыши пятиэтажки в тихий двор. Пока все жильцы спят, тигр преспокойно сел в свою машину и скрылся. Но всего через полчасика киллер сам превратился в остывающий труп.

В то время когда убивали тигра, Гомвуль и Зубов уже были на месте первого преступления, в квартире генерала. Пока они искали улики, прозвучало три выстрела на перекрёстке. Кто-то очень влиятельный убирал свидетелей. Убить ликвидатора, это сильный ход, а скорее, безумие. Тигр существо редкое, каждый боец на счету. Хищник весил под семьсот кило. Огромный экземпляр. Такой воин мог спрыгнуть и с четырнадцатого этажа – ничего с ним не случится. И машина у него вместительная – зачётная тачка. О такой мечтает каждый медведь, но не у каждого косолапого есть права; а мечтать никому не вредно.

– Он остановился на «красный» свет, – предугадывал события тревожного утра волк, изучая удивлённую морду трупа. Тигр даже мёртвый продолжал даваться диву наглости своего палача. Гомвуль отвёл взгляд от усов, напоминающих средней толщины проволоку, и продолжил: – Остановился и пользуясь тигриной самоуверенность стремительно подскочил к машине. Снайпер опустил дверное стекло, и неизвестный выстрелил три раза в грудь убийце убийц. Фантастика!

– Тот, кто стрелял небольшого росточка. Быстрый, наглый и бесстрашный, – размышлял в унисон с напарником Стас.

Гомвуль вспомнил происшествие в школе и два пучка шерсти из вентиляционной вытяжки: один чёрный, другой рыжий.

– Опять коты? – зарычал волк.

– У тебя аллергия на мурзиков, что ли? Чуть что сразу коты, – сказал Стас, дотронувшись до мясистой лапы тигра, свисающей из окна автомобиля.

Убитый был просто громадиной – больше трёх метров в высоту, никак не меньше. Зубова всегда удивляло, как такой огромный гибрид остаётся незамеченным. Диверсант размером с танк, а никто его не видит. Как так?

– Если не кот, значит соболь. Только дерзкие парни способны на такое преступление, – гнул свою линию волк. – Но я склоняюсь к котам.

Зубов присел на пассажирское сиденье рядом с трупом. Он казался крохой в сравнении с хищником. Стас почувствовал бессилие перед зверем.

– Гнилое это дело, старик. Вляпались мы по самые булки. Я тебе точно говорю.

Волк заглянул в окно и лапой качнул морду тигра. Показалось, что труп удивился ещё больше, оттого что даже после смерти ему не давали покоя.

– Стас, мы полицейские! Ты сам учил, никогда не сдаваться. Серьёзно говорю… мне плевать, кто заказал секача-генерала. Я его из мерзлоты откопаю. Убийцу огромной кошки я тоже найду. Отвечаю, брат. А если ты сдался, то верни мне долг за вчерашнюю ночь… И знаешь, кажется, я вшей от Земфиры подцепил, – Гомвуль поднял лапу почесался и щёлкнул зубами, будто поймал одного паразита.

Стас тоже врезал по тигриной морде.

– Не обращай на меня внимания. Это обычная человеческая слабость; но быстро проходящая, – горько улыбнулся Зубов и добавил: – Обещаю, я тоже не сдамся. Потому что ты мой брат.

Западная линия фронта застыла у Красноярска. За последние пять лет она не сдвинулась ни на метр. Лобовые атаки случались крайне редко. В основном перестрелки и ленивые бои, чтобы кабаны находились в тонусе. Тактика стояния приносила очевидную пользу. Каждые сутки бойцы погибали, обеспечивая сывороткой тысячи человек в мирных городах. Такая компания должна продолжаться вечность: Сибирь воевала с Красноярском, Бурятией и Читой. Можно было найти ещё десяток соперников, но и этих княжеств было более чем достаточно.

Были у Сибири настоящие враги, – и это не Москва. С Москвой сибиряки сражались экспедиционным корпусом, помогая Свердловским и Магнитке. После того как Страна Урал потеряла государственность, бои не закончатся. Где они продолжатся, точно никто не знал. Но вялотекущее сражение с Москвой не прекратится никогда – это однозначно. А вот с Китаем шла настоящая Отечественная война. Армия Сибири успешно держала южный и восточный фронта; но с каждым годом становилось всё сложнее противостоять агрессору.

Три медвежьих полка и двадцать семь тигров-снайперов поддерживали ратный дух кабанов. Порой косолапые сами вступали в бой с китайскими секачами. Однажды у озера Далайнор случилась битва медведей с низкорослыми вепрями и целой ротой китайских панд. Это было настоящее рубилово.

Сибирские топтыгины, как всегда, навеселе шли в атаку – в полный рост. Медведи отменные бойцы, а вот солдаты из них, как из кота полисмен или свиньи счетовод. Дисциплина шалит, субординация на нуле. Зато всегда много выпивки. Потому заградотрядами командовали только люди. Но в тот день мишки отказывались подчиняться. Они не слушали приказов капитана Кантемирова и шли в бой напролом. Зачем понадобилось геройствовать – до сих пор не известно.

Сначала погиб один пьяный буян, за ним второй, третий. Когда перемололо до четверти личного состава, медведи взбесились и, не замечая минных полей, ворвались в китайский окоп, где их поджидали не только кабаны, но и отборные части пекинских панд. Возможно, в учебниках истории ещё опишут тот бой.

Гигантскими когтями медведи рвали свиней. Панд в плен не брали вообще. Чёрно-белые гибриды могли запросто расправиться с кабанами, но противостоять сибирской моще бурого антропоморфного медведя, они не в силах. На беду в роте панд оказались особи женского пола – медицинское отделение. Восемь девчонок, небольшого росточка, в голубых касках с красным цветком вместо звезды. Возбуждённые резнёй медведи изнасиловали всех восьмерых, а затем вытащили из них кишки.

Захватив вражеский окоп, косолапые требовали поддержки, рассчитывая продолжить сражение. Капитан Кантемиров приказал отступать, но его снова не слушали. А когда командир пригрозил косолапым трибуналом, тогда не него напали. Кантемиров сдержал первые удары, после чего впал в ярость. В порыве бешенства он убил пять медведей и семерым нанёс смертельные увечья, от которых они скончались в течение суток.

Итог бездумной атаки печален. Линия фронта прорвана, но паритет быстро восстановлен. Со стороны Китая погибло до двух сотен вепрей и три взвода панд. Рота сибирских медведей расформирована. Капитан Кантемиров отправлен на пенсию, и сегодня скучает в Тындинском военном училище, преподавая боевые искусства гибридам новичкам.

***

Сентябрьский вечер, но было тепло. На передовой западного фронта тишина. Солдаты только поужинали и готовились встретить ночь. В блиндаже пили чай три офицера: командир батальона Чуки – здоровущий боров весом за триста кило, ротный капитан Сыч и молодой вепрь, вчерашний подросток – лейтенант Сашка – взводный.

– Красноярские нам неровня, – рассуждал майор Чуки. – Я воевал в Забайкалье. Сражался с казанским ханом на Волге. Гонял панд за Амуром. Могу ответственно заявить, лучше сибиряков нет никого!

– А как же московские? – тихонько хрюкнул лейтенант. – Московские, вон какие сильные. Они под себя всю планету подмять хотят.

– Согласен, – махнул рылом майор. – Армия у них огромна. И воюют они смело. Потому что идейные. Есть у них высокая цель, и идут к ней московиты вприпрыжку.

– А что это значит, идейные? – не унимался лейтенант.

Проявляя политическую подкованность, капитан вставил свои три сибирские копейки:

– У московских мировоззрение имперской. Они глобально мыслят. Широко. За горизонт. Понимаешь? Считают себя светочами на Земле. Хотят захватить всю планету, чтобы построить рай для свиней. Для нас, то есть. Но по факту работают против себя, потому что большой кусок в горле застрянет, – важно сказал капитан Сыч и, взяв со стола краюху чёрного хлеба, которая весила грамм пятьсот, запихнул себе в пасть.