Уже подходя к холму, на котором высился огромный город, путник увидел, как жители пригородов по одному и попарно входят через стрельчатые высокие западные ворота.

– Ах, да, сегодня же в Зале Славы будет проходить заседание расширенного Совета, – вспомнил юноша.

Не так давно Вайге исполнилось двадцать лет, и он мог уже посещать заседания Совета. Но посещать службы и заседания Советов в Храме у Вайге никогда не было ни малейшего желания. Не то, чтобы он сторонился существующего уклада общественной жизни страны, просто он привык больше пребывать на свежем воздухе, а стоять в переполненном людьми зале и слушать речи, большинство которых, как под копирку, носили ритуальный пафосный характер, ему было невмоготу. И не дойдя двухсот метров до западных ворот Зоргва, он резко повернул по известняковым плитам направо к огромному каменному сооружению. Туда, где его уже с нетерпением ждали…

… И повстречался Ему на дороге безлюдной странник седой усталый. И испросил Его путник уставший, согбенный:

– Дай мне, Учитель, света своего путеводного негаснущего хотя бы частицу малую, чтобы смог я не сбивать ноги свои боле о камни придорожные во тьме земной, всеобъемлющей, а идти на свет этот зовущий прямиком в Царствие Небесное.

И ответствовал ему Мессия:

– В каждом из вас Свет чистый потаённый имеется. И кто познает сей Свет в себе самом, сам будет этим Светом познан. И тем самым к жизни истинной вечной причастен будет…

***

Я проснулась, едва золотой солнечный лучик прикоснулся к моим глазам. Сладко потянувшись, я позвала свою амми:

– Лаура…

– Я здесь, Алина. Пора вставать; завтрак уже на столе.

– Сейчас, амми, я только досмотрю вчерашнюю сказку…

Я уже взяла с полки маленький розовый кристаллик, чтобы узнать, чем же закончились приключения отважного Странника, но тут в комнату вошла амми и строго сказала:

– Алина, твой фруктовый брэйк остывает. Не забывай, у тебя сегодня знаменательный день, – сегодня ты идёшь в Школу. Нам нужно собрать для тебя всё необходимое. И, пожалуйста, называй всех по именам, чтобы не прослыть некультурной девочкой.

Помню, как мы долго упаковывали все мои вещи в большой чёрный контейнер, а потом мы вместе с отцом и матерью, с трудом разместившись в салоне небольшого катера, разом перенеслись куда-то в неведомый зелёный край. Туда, где располагались многочисленные здания Школы, окружённые высоким железным забором, расписанным сверху донизу весёлыми красками и картинками.

Нас встретил высокой седой старец в простой серой мантии. Он вежливо поздоровался с моими родителями, а потом обратился ко мне:

– Хэй, Алина Вэйст. Добро пожаловать в свой новый дом, в волшебную страну сокровенных знаний.

Голос старца мне понравился, но мне показалось, что внутри его затаилась холодная голубая льдинка.

Миновав высокие резные ворота, украшенные большими золотыми розами, мы пошли через обширный тенистый парк по длинной тропинке к Школе. Не доходя до здания Школы, мы повернули налево и увидели огромную плоскую гору. Подойдя поближе, я поняла, что это вовсе не гора, а множество маленьких кубических домиков, одной стеной прилепленных к серому бетонному монолиту. Я тут же придумала им название – «Кубики». По высоте домики располагались в несколько ярусов и с верхних ярусов вниз спускались каменные ступеньки с перилами. Домики были также раскрашены весёлыми красками и имели большие окна, выходящие на три стороны. Возле некоторых из них на площадках сидели дети с маайлэнгами в руках.

Когда мы, наконец, пришли, Учитель ласково спросил меня о том, какой цвет мне больше всего нравится, и я честно ответила, что для меня все цвета по-своему хороши. Не ожидавший такого ответа, Учитель немного задумался и выбрал для меня опрятный домик на самом высоком ярусе эльгеора учеников. Его стены и дверь были окрашены в белый цвет.

Потом мы вышли во двор, чтобы я смогла попрощаться со своими родителями. Помню, что мне стало вдруг неимоверно грустно, и я, схватив амми за рукав платья, со слезами на глазах тихо прошептала:

– Амми, ну пожалуйста, не уходи… Я буду очень скучать по тебе.

Тогда Лаура с тревогой посмотрела на окружающих людей, затем строго сказала мне:

– Алина, не надо сцен, ты уже вполне взрослая девочка, тебе уже целых пять лет. Здесь, вот увидишь, тебе будет гораздо лучше, чем дома. Здесь множество ярких игрушек и целая библиотека интересных сказок. И… мы с Варти будем приходить к тебе в гости.

А потом отец отозвал меня в сторону и, глядя в глаза, размеренно произнёс:

– Моя любимая дочь, всегда помни то, что я тебе сейчас скажу. В Школе старайся ничем не выделяться от других девочек. Подмечай их манеры, копируй их. Будь всегда, как они, пожалуйста, Алина, прошу тебя, это очень важно. От этого зависит наша с тобой дальнейшая судьба. Обещаешь мне, дочь?

– Хорошо, авва. Я обещаю… – утирая рукавом слёзы, пролепетала я.

Тогда я ещё была этаким шустрым зверьком несмышлёнышем и не понимала, о какой судьбе говорит отец.

***

Они очень редко навещали меня в Школе. Моя амми Лаура при наших встречах была очень холодна со мной, словно я внезапно стала ей чужой и безразличной. Это неудивительно, ведь Лаура была из рода Аанта, древнего рода второй волны переселенцев с Тэи. Её предки были не то гартами, не то даже энгарим Клана Ваэнди. А когда мне исполнилось семь лет родители пришли ко мне в последний раз, и больше я их никогда не видела. На мои вызовы они не отвечали.

В школе все считали меня какой-то странной. Мои зелёные радужки глаз, унаследованные от отца, и непонятно от кого доставшиеся мне необычные золотисто рыжие волосы сразу же бросались в глаза всем ученикам. Большинство детей здесь были черноволосыми с миндалевидными чёрными глазами и очень бледной кожей. Все они были очень похожи друг на друга, и я не сразу научилась разбираться в их клановой принадлежности.

На уроках истории нам рассказали, что на Тэе принадлежность к Клану и Ареалу были очень важны. Здесь же на Элиоссе, где географические зоны мира уже не соответствовали в точности Знакам Крови, принадлежность к Клану не упоминалась, и имена Кланов заменялись вторыми именами (фамилиями), указывающих на род Элиоссы. Таких родов было множество, и наш род назывался Вэйст. Потом мне объяснили, что эти имена родов несут в себе пятизначный цифровой код.

Меня часто вызывал к себе на приём местный лекарь Ронгерт, которого учителя между собой называли странным словом «эсси». Он внимательно осматривал меня, помещал мою голову под какой-то вращающийся металлический колпак, усеянный синими кристалликам и металлическими проводами, подолгу смотрел на монитор и тихо качал головой. Он всегда держался от меня на расстоянии, и мне иногда казалось, что он почему-то боится меня, словно я какая-то заразная.

Каэйры тоже весьма часто навещали меня. Был ли всё время рядом со мной один и тот же каэйр, или каждый раз приходили ко мне новые, фиосс их Зелёных разберёт. И сколько их всего обитало на Элиоссе, никто из поселян не знал, может лишь пара десятков, а может и несколько миллионов. На этот вопрос, сами каэйры предпочитали отвечать весьма уклончиво: «Нам неведом счёт, и мы никогда, в отличие от вас, не учились считать», «Мы – Семена Жизни и Имя наше – Легион!», «Нас столько же, сколько мельчайших капелек в бескрайнем океане воды». Каэйры вели со мной сокровенные задушевные беседы, засоряя магнетические звёзды моего айри своими бессмысленными притчами. И меня страшно бесило то, что от этих вездесущих тварей невозможно было нигде укрыться.

Помню ещё из своего далёкого дошкольного периода, как я беззаботно валялась на лесной лужайке, играя со своим домашним зверьком – пушистым фиоссиком по кличке Пуша. Я грелась на летнем солнышке, вокруг стрекотали какие-то насекомые, а фиосс весело бегал вокруг меня и призывно лаял, приглашая с ним поиграться. Я не сразу почувствовала чьё-то присутствие, а когда повернула голову, то увидела справа от себя, какое-то необычное струение воздуха. Так бывает, когда тёплый воздух выходит из окна наружу холодной зимой. Потом в этом потоке замерцали крохотные зелёные искорки, они закрутились в воздухе, превращаясь в большое облако вязкого зелёного тумана. Сперва я очень испугалась, а потом вспомнила, что амми рассказывала мне о Духах Жизни, которые живут в лесных чащах и любят появляться перед поселянами в похожем на людей обличье. Вот и сейчас такой оборотень или каэйр, как его называли поселяне, предстал передо мной в виде высокой черноволосой женщины в мерцающем зелёном платье.