На стенах в гостиной я заметил два стеллажа с книгами во всю длину стены. Заметив, что я их разглядываю, мама Ани с улыбкой пояснила:

– Эти выставлены здесь на случай, если кто-то устал до такой степени, что нет сил доползти до библиотеки.

– У вас есть библиотека?

– Конечно, – улыбнулась она. – Мы привезли с собой совсем немного. Остальное купили уже на Поверхности. Хотите посмотреть? – в ее глазах зажегся какой-то по-детски озорной огонек. Я чуть не подпрыгнул от радости.

Мы зашли в небольшую комнату с 3D камином и двумя креслами, которые так и манили уютно устроиться в них с одной из сотен книг, аккуратно расставленных на полках вдоль стен.

Они были во всевозможных переплетах, самых разных цветов и размеров. Со всех сторон на меня смотрели роскошные подарочные издания и небольшие «дорожные» книги в мягкой обложке; старинные фолианты и новенькие экземпляры, страницы которых еще пахнут типографской краской; толстые, сверкающие глянцевыми обложками энциклопедии и затертые издания брошюрного вида.

Хозяйка с дома с гордостью наблюдала за моей реакцией. Подождав, пока первый восторг пройдет, она заметила:

– Здесь около пятисот экземпляров. Многие в оригинале, мы с мужем не любим читать переводные книги. Даже самые талантливые переводчики не могут оставить книгу в первоначальном варианте. Это замечательная и нужная профессия, но мне больше нравится узнавать историю автора «из первых рук», чем знакомиться с ее интерпретацией. А мой муж, Эжен, вообще не признает переводную литературу, за исключением научных статей, где глобиш3 приходится кстати. А как относятся к чтению ваши родители, Максим? – неожиданно спросила она.

– У нас дома тоже есть библиотека, но бумажные книги читаем только мы с сестрой. Родители больше беспокоятся об экологии, чем о собственных глазах, поэтому принципиально читают электронные.

Ответом она, по-моему, осталась довольна.

– Это замечательно. Предпочитаете национальную литературу или мировую?

– Если честно, я как-то не задумывался над таким разделением.

– Понимаю. Я сама начала над этим задумываться не так давно, и еще не определилась с выбором, – улыбнулась она. – Скорее, мне просто нравятся истории, после которых невозможно смотреть на мир по-прежнему, и неважно, когда и кем они были написаны. А вот мой муж больше всего любит русских и французских авторов. Считает, что эти языки самые красивые. И Аня в него пошла.

– Она не говорила мне, что знает французский, – заметил я.

– Я думаю, она еще о многом вам не говорила, – загадочным голосом ответила Эльмира Юнусовна.

– Мадам Моруа? – она обернулась. – Надеюсь, вы не будете против, если я буду так к вам обращаться?

В ответ она просияла.

– Конечно, нет. Хотя ко мне так почти никогда не обращались. – Она немного смутилась и пояснила: —У нас так не принято. Считается, что обращение в соответствии с национальной принадлежностью разъединяет людей. Якобы мы будем чувствовать себя ущемленными, если будем разделены по принадлежности к нации или религии. Но когда границы стираются совсем, мы тоже теряем частичку себя, вы так не думаете? Простите, что-то я пустилась в философию. Конечно, я не против.

Я помолчал, пытаясь осмыслить ее слова, а затем спросил:

– Скажите, что все-таки случалось с Анной?

– Ничего страшного. Это всего лишь акклиматизация. Она скоро встанет на ноги, – широко улыбнулась мадам.

Перед уходом я попросил разрешения еще раз заглянуть к Анне. Эльмира Юнусовна ответила, что она уснула, но я могу немного посидеть рядом с ней.

Пообещав зайти завтра, я направился к дому. Я анализировал всё, что со мной происходило, и внезапно понял: я влюблен в Анну. Несмотря на то, что мы с ней во многом разные и даже, может быть, благодаря этому. И тут в моей голове появилась мысль: а что я вообще знаю о ней? Как я могу говорить о том, похожи мы или нет, если я даже не удосужился спросить, о чем она мечтает? Она была права, говоря о том, что я даже не пытался ее понять. Я полагал это всё само собой разумеющимся только из-за ЭТС.

Завтра непременно приду к Анне. И постараюсь поговорить с ней чуть дольше, чем сегодня.

p.s. Задумался о словах мадам Моруа. Неужели земляне и правда так считают? Разве это не прекрасно, когда каждый человек индивидуален и имеет свои, особенные черты? «В мире существует только одна нация – человек, и лишь одна религия – добро», – всегда говорит мама. Но при этом она не имеет в виду, что мы должны перечеркнуть все то, чем отличаемся друг от друга. Наша «вторая» религия – это наука, но храмы у нас есть, и национальными особенностями многие очень дорожат. Да, странные какие-то эти земляне. Очень специфичные.

На протяжении трех дней я ежедневно заходил к Ане после школы. Она уже совсем оправилась. Все эти дни я пытался сблизиться с ней, понять ее.

Она понемногу смягчилась, и после нескольких моих визитов начала рассказывать о себе. Любимый композитор Ани – Прокофьев, создававший свои удивительные произведения в далеком двадцатом веке. Ей нравится такая музыка – немного непонятная и замысловатая. Прокофьев в каком-то смысле уникальный композитор: казалось бы, давно появилась электронная, цифровая и комбинативная музыка, но его 8-я фортепианная соната до сих пор исполняется на оригинальном инструменте при полных залах.

Еще она обожает серфинг и хочет записаться в команду художественного парашютизма. Очень своеобразный набор увлечений делает ее такой не похожей на тех, с кем я был знаком все эти годы.

p.s. А еще она жить не может без рока. Как-то так.

Ане значительно лучше. Сегодня мы говорили о наших семьях, и я попросил ее рассказать о своем отце, так как я еще не был знаком с месье Моруа.

Оказалось, что он искусный резчик по дереву. «У папы много заказов, поэтому с тех пор, как мы переехали, я вижу его только на выходных», – с грустью пояснила она.

Неудивительно, что у ее отца много клиентов: у нас высоко ценится ручная работа, особенно, если каждое произведение мастера ярко индивидуализировано. Я попросил мадам Моруа показать мне некоторые работы ее мужа, и она с радостью продемонстрировала мне эти удивительные образцы древнейшего искусства. Изысканные, утонченные статуэтки – результаты филигранной работы десятков часов – настоящие шедевры, которые так не хочется выпускать из рук. Мне самому всегда нравилось работать с деревом – это уникальный, теплый и податливый материал, чувствующий твою руку, твои мысли, желания твоей души. Меня сложно назвать талантливым учеником, когда речь о резьбе по дереву, но иногда я вырезаю что-нибудь для себя или в подарок.

Завтра у родителей годовщина свадьбы, и я уже приготовил им в подарок небольшую композицию.

Дом ходит ходуном весь вечер. Из-за громкой музыки уроки мы с сестрой делать все равно не смогли, так что посчитали это знаком Судьбы, и со спокойной совестью наслаждались общением с бабушками, дедушками, двоюродными братьями и сестрами и прочими многочисленными родственниками.

(При этом, ни я, ни моя младшая – Эстер – в судьбу не верим, но сознавать, что завтра пойдем в школу неподготовленными по собственной вине, как-то не хочется.)

Ане уже разрешили посещать занятия. Сегодня после уроков мы с Константином решили сыграть партию в шахматы, но наш стол неожиданно оказался занят. Каково же было мое удивление, когда за столом я увидел нашего одноклассника Александра, который терял свои фигуры одну за другой! А напротив него, с невероятным азартом в глазах, сидела Аня. Мы замерли в дверях и наблюдали.

– Шах королю, – с довольным видом сказала Анна, передвигая по доске фигуру ладьи.

– Игра еще не окончена, – хмурясь, парировал Александр.