Боги спят и видят сны…

Боги живут в мире иллюзий…

Разве могут боги разглядеть на поросшем лишайником и карликовой березой склоне крохотные фигурки, скачущие по обломкам скал как блохи по спине бродячей собаки…

Но эти жалкие незаметные человеческие фигурки – самая настоящая реальность.

Храмовники здесь развернулись. Двухэтажные деревянные бараки, ангары, грузовой терминал, склады, электростанция, водоочистные сооружения, котельные. Впечатляет, честное слово впечатляет. Конечно, можно и большего достичь за десять-то лет, но, говорят, боги не позволяют. Что-то им нравится, что-то нет. Одно можно строить, другое нельзя.

К хозяйству Храма примыкает большой палаточный городок паломников. Их тысячи. Они собираются группами и молятся:

«Да будут мои шаги легки и невесомы, да не пробудят они страшного зверя, обитающего среди камней. Да не коснутся его отвратительные жвала моих рук и да не коснутся его отвратительные жвала моих ног, да не узнает он вкуса моей крови и соков моего тела, ибо мой разум чист и прозрачен, как воздух в последний день уходящего лета.

Да накроет тень облака восточный склон, дабы солнце, стоящее в зените не выжгло мои глаза и не опалило плечи мои до красных волдырей.

Да поднимется сильный ветер, да унесут его порывы многочисленного зверя, чьи отвратительные челюсти отделяют плоть от костей моих.

Да не встречу я на своем пути острых камней, способных изранить стопы мои.

Да будет свободным дыхание мое, да сохраню я равновесие, когда буду спускаться по склону вниз.

Да сбудется по слову моему, ибо ведомы мне имена Стражей горы, и они знают меня, они слышат меня, ибо я есть Неподвижное Сердце».

Я искренне завидую части паломников, оказавшихся здесь в надежде прикоснуться к божественному. Как правило, это антропы после одной-двух модификаций, еще не морфы, еще не протезы, но уже не люди. Святая простота, очень близкая к той, что хуже воровства.

Они спрашивают: «Зачем все это?»

В смысле: «На кой черт существует то, что существует?»

И сами же отвечают: «Такова воля богов».

И все.

Мне бы так.

Взять бы и остановиться. Стать хоть немножко похожим на них.

Здоровяк назвал этих ребятишек мотыльками.

Мотыльки-однодневки.

Они льют слезы умиления, поют гимны, делают ритуальные приношения, лезут вверх по склону и больше никогда не возвращаются.

Такие дела.

Здоровяка отправили в Термитник, руководство посчитало, что его навыки брата-инструктора пригодятся для налаживания деловых отношений с Великой Сетью. Блондинчик остался что-то учитывать на грузовом терминале. Меня определили в группу технической поддержки Священной фрезы – огромного протеза, медленно ползущего по склону.

Храм прокладывает железную дорогу, соединяющую два опорных лагеря – западный и южный. Грандиознейший проект.

Так оно и пошло: впереди – скалы, позади – полоса размолотой в щебенку горной породы, облако пыли и цепочка преданных, подносящих сменные резцы с твердосплавными насадками. Тупая однообразная работа.

Рано утром я просыпаюсь, с трудом выползаю из спального мешка, потом еле передвигая деревянные ноги, плетусь в отхожее место, потом умываюсь у ручья и поедаю на камбузе невкусный завтрак. После чего до обеда таскаю резцы из передвижного лагеря к первой точке – это метров триста вверх. От первой точки вниз несу источенные резцы. Их восстанавливают и снова пускают в ход.

Вроде бы ничего страшного, но к обеду я уже ничего не хочу. Ни есть не хочу, ни пить. После обеда – то же самое до ужина, до полного ступора. Священная фреза расходует резцы сотнями и превращает преданных во вьючных скотов.

Первое время я пытался говорить со своими коллегами, но очень скоро отказался заводить новых друзей. Большинство из них полуантропы, одна-две модификации, мозгов как у таракана, только покорность и равнодушие. С их точки зрения лучше горбатиться здесь, чем подыхать на окраинах кластеров, или подключиться к Юго-Восточной Сети. Может быть они и правы, однако я скучаю по старым добрым временам.

Боги гневаются на нас.

Который день Бесконечная гора окутана густым туманом, холодный дождь не прекращается ни днем, ни ночью, и служители Урт-Аб, Храма Неподвижного Сердца, поют заунывные гимны, призывая богов сменить гнев на милость.

Странные ребята.

С одной стороны они богам поклоняются – приносят жертвы и все такое, а с другой стороны ползут и ползут вперед – к вершине. А там… Кто знает, что они устроят…

Священная фреза продолжает перемалывать гранит в порошок, для нее нет хорошей и плохой погоды. Резцы изнашиваются, на моих ногах нарастают новые мозоли, плечи стерты в кровь лямками рюкзака, колени разбиты, мышцы превращаются в жгуты.

Старший жрец-машинист даже рад тому, что идет дождь, и горячий ветер из глубины Ядовитых земель не приносит разъедающую глаза желтую пыль.

– Слава богам, два дня не придется менять фильтры, – говорит он.

Сумасшедший протез-симбионт…

Такие как он собираются в артели, клубки-сети, составляют узкоспециализированный механизм и продают свои услуги арктическим или трансокеанским директориям.

Всегда при деле.

Счастливый…

Знаете, я всерьез думал сбежать.

То есть, о том, чтобы сбежать я думал еще в поезде, а уж теперь.… Так скучно, сил нет. Помните, я говорил, что человек бежит от себя самого? Есть еще один забег – бегство от скуки. И этот забег люди проигрывают.

Что меня держит?

Ничто меня не держит, кроме простого вопроса: « Что дальше?»

Не в том смысле куда рвануть и чем заниматься, найдется, куда и найдется чем.

Дело в другом.

Я вот думаю, а толку-то от этих моих развлекаловок и зарабатывалок?

Деньги?

Деньги, деньги, деньги…

Везде деньги, деньги, деньги…

Куда не плюнь деньги, деньги, деньги.

Понимаете, есть некое пространство, внутри которого действуют два закона: деньги и Апгрейд. И в это пространство входит буквально все, чем мы живем сегодня.

Налево пойдешь – в Апгрейд попадешь, направо пойдешь – в Апгрейд попадешь, куда не пойдешь – результат один и тот же.

Разве у вас не возникало желания узнать можно ли иначе?

Можно ли жить за пределами Апгрейда, или Апгрейд настолько всеобъемлющий, что выйти за его рамки нельзя?

Нельзя?

Но…

Почему?

Если подумать, есть несколько путей:

Первый – нищета, абсолютный отказ от денег и, от Апгрейда соответственно. Сведет вас в могилу за короткое время. Спрос на хомопротеины среди морфов по-прежнему высок.

Второй – отказ от собственной личности, примерно так и поступил я, запродав себя любимого невесть кому не задорого. Посмотрим, сколько смогу протянуть.

Третье.…

Третье…

Третьего не придумать.

И что получается? Апгрейд неизбежен?

Да ладно, так не бывает. Все когда-нибудь заканчивается. И жизнь, и деньги, и Апгрейд. Заканчивались войны, революции, эпохи, эры.

Закончится и наш замкнутый круг. Не знаю когда, не знаю как, не знаю почему, но закончится. Это неизбежно.

А пока…

Пока мы как ослики, подающие воду на поля, ходим по кругу и вращаем колесо Апгрейда, и колесо зарывается все глубже и глубже в наши спины, и нет ни надежды, ни веры, ни любви.

И единственно возможное исключение из правил – Бесконечная гора.

Она должна была появиться.

Появиться для того, чтобы продолжить Историю. Уже не историю человека, но историю развития разума.

Апгрейд закончится.

Может быть, мы присутствуем при его конце. Здесь, на склонах Сет-Джесерт боги выстроили последний рубеж, на котором Апгрейд сложит свою буйную голову.

Такие дела.

Вот поэтому я здесь, ребятишки, поэтому до сих пор не сделал ноги в теплые цивилизованные края.

Мне интересно.

Однако интерес этот глобальный и к ежедневной рутине отношения не имеет.

Дни тянутся…

Тянутся…

Тянутся…

Похожие друг на друга словно дубль-клоны…